Юрий Каракозов - Друзья, или Кой-Где-Что-Как?

© Юрий Арменович Каракозов, 2014

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Эти книга посвящается детям, которые вошли в двери Большого Мира, полного загадок и тайн. Этот огромный Мир от глубин далёких вселенных до глубин под нашими ногами весь пронизан бурлящими взаимодействиями мельчайших частиц и огромных галактик. В этом кипящем бульоне процессов рождаются и умирают создания, наделённые умом, способным понять и осознать красоту и неповторимость Мироздания. Только пытливому уму под силу разгадать тайны Природы, и он на этой тернистой тропе не одинок. На планетах других созвездий другие создания тоже ищут ответы на вечный вопрос «ПОЧЕМУ?». Когда-нибудь они обязательно встретятся, и будут с изумлением смотреть друг на друга, удивляясь тому, какие они разные и непохожие. Но различие не оттолкнет их. Мудрость, накопленная веками, не разведёт их по разные стороны. Они построят мост, соединяющий разные цивилизации и пойдут рядом по дороге Познания. Будьте добрыми к тем созданиям, которых вы встретите на этих дорогах, какими бы странными и непонятными они не казались на первый взгляд. Они такие, потому, что живут в других мирах. Постарайтесь познать и понять этих существ. Возможно, их тайны помогут вам в этой жизни.

Храните братскую дружбу. Заводите больше верных друзей, близких вам по духу. Их крепкие и надёжные плечи вытащат вас из жизненных трещин и вынесут к Солнцу. Они вселят надежду, что трудности пройдут и ссадины зарастут. Стремитесь к знаниям. Они помогут найти выход из безнадёжных ситуаций.

А дождь все лил и лил. Лил он уже вторую неделю. Правда иногда, когда вдруг, откуда-то, да не возьмись, налетал ветер и сплошную облачность рвал в клочья, в разрывы заглядывало Солнце, и дождь прекращался. Тогда все вокруг оживало! Раздавалось радостное пение птиц, появлялось бесчисленное множество бабочек, стрекоз, шмелей, разных паучков и еще много – много всяких разноцветных порхающих, летающих и ползущих существ. Все спешили поскорее просушить свои промокшие крылышки и пуститься на поиски пищи. Ветер также неожиданно, как и налетал, ослабевал, и серая, насыщенная влагой, мгла вновь вползала в разрывы, закрывая Солнце. Жизнь замирала. Слышался только шум падающего дождя. Капли падали с ветки на ветку, с листочка на листочек. Тихо шуршали и весело переговаривались друг с другом, а при встречах радостно объединялись, превращаясь в крупные капли. Те же спешили к земле в дружную семью больших и малых луж, которые встречали их с радостным причмокиванием.

Среди этого однообразного шелеста, иногда вдруг, раздавался тяжелый вздох, доносившийся из густой чащи леса. Здесь, среди бурелома поваленных деревьев, поросших и переплетенных в гигантский клубок корней вековых елей, стояла одинокая избушка на единственной ноге. Она совсем уже одряхлела от времени и покосилась, завалившись на левую сторону. Единственное окно было затянуто паутиной, в которой висели остатки разной мошкары, оказавшиеся добычей больших лесных пауков. Крыша, когда-то накрытая крупной щепой, теперь зияла многочисленными дырами и текла. Правда, в некоторых местах можно было увидеть заплаты из крупных листьев лопуха, но и они были не первой свежести – все пожелтели и скрючились, став похожими на крылья доисторических гигантских бабочек. Дверей у избушки не было и, наверное, попасть внутрь можно было через огромную трубу, торчащую на крыше. Сама труба была вся черная от вековой сажи, с вывалившимися кирпичами. Вместо них устроило здесь свои семейные гнездовья бесчисленное множество воронья. В былое время их большие стаи кружили над избушкой, и радостное карканье не смолкало весь день. Может быть оттого лесные звери и прозвали лесную поляну – «Кар-поле». Но, сейчас, в непогоду, задыхаясь от перенасыщенного влагой воздуха, воронье жалось к охладевшей трубе с несбыточной надеждой просушить свои намокшие перья. От этого одряхлевшая изба казалась еще более мрачной и неприветливой. Но, иногда, вдруг по единственной ноге пробегала легкая дрожь, и она начинала шевелиться, поворачиваясь из стороны в сторону. При этом раздавался такой жалобный скрип, что вся многочисленная воронья стая вздымала в воздух, с удивлением взирая на еще стоявшую избушку. Нога, размяв свои затекшие косточки, изменяла позицию и переставала двигаться. Воронье еще некоторое время кружилась над застывшей избушкой, но потом, прячась от надоедливого дождя, с опаской рассаживалось в свои гнезда. Все затихало.

Все, кроме дождя. А дождь все лил и лил.

Снова послышались тяжелые вздохи. Они доносились из нутра избушки. Воронье повернули голову, как бы заглядывая в трубу, но взлетать, не стали. Вдруг из трубы показалась всклокоченная голова.

– Ну, давай, давай! Что ты опять застряла? – кому-то говорила голова. – Целый день стоишь у печки и дремлешь. А ну давай, не то отведаешь моей метлы.

Так ругаясь и ворча, вскоре на крышу выбралась баба – Баба Яга, такая же дряхлая как и сама избушка. Она сидела в колоде, а в руках держала метлу.

– Кыш, проклятые! – беззлобно проворчала Яга и лениво потрясла метлой.

Воронье беспокойно закаркало, но взлетать не стала.

– Ну вот, дожила. Гляди ж, и не боятся. Кыш! Совсем не уважают. Вот я вас, – продолжала ворчать старая. Но воронье только с интересом повернули головы и лениво каркали. Лишь один, ещё не очень старый ворон, подковылял к Яге и уставился на нее единственным глазом. Это был Врун, прозванный так в детстве за свою хитрость, коварство и бесчисленные проделки с лесными жителями, которых он ради проказы разыгрывал, за что и поплатился однажды своим глазом.

А было это так. Однажды, сидя на верхушке старой березы со своим закадычным другом молодым соколом Око, он мучился от безделья и придумывал различные проказы. Было рассмотрено уже много вариантов, но ни один из них не отличался новизной, и потому был отвергнут. Вскоре зоркий глаз сокола разглядел гнездо луговой куропатки.

– А у Пеструшки (так звали куропатку) скоро выведутся птенцы, – как бы, между прочим, заметил Око.

– Давай подложим что-нибудь ей в гнездо, как-то всё очень мирно происходит, буднично – предложил Врун.

– Давай! – согласился приятель, – А что будем класть?

Этот вопрос вызвал у них некоторое затруднение, и опять наступило молчание. Был полдень.. Нещадно палило Солнце. Жарко. Все, что могло летать, попряталось в тень.

– Хорошо было бы искупаться, – опять свистнул сокол.

– Хорошо бы, – лениво поддержал его Врун, и вдруг он пронзительно каркнул.