Юрий Эм - Послание друзьям

Удел поэта – предвещать
И угнетенных защищать.
А кто решится защитить
Того, кто может просветить?

И кто сказал, что я поэт,
Когда пишу на склоне лет?
Кого смогу я защитить,
Когда мне «быть или не быть»?

Но говорят, что предвещает
Всех лучше тот, кто ощущает
В кромешной тьме далекий свет,
Чье зренье слабо с малых лет.

И лучше всех тот защищает,
Кого вопрос не устрашает
«Останусь жив я или нет?»,
И кто не будет ждать ответ.

Пусть говорят, что мол года
То наше главное богатство.
Да, это так, но не всегда,
И в этом можно сомневаться.

Пускай здоров я не совсем,
И с молодым мне не тягаться
Еще тружусь, я нужен всем,
И это есть мое богатство!

Трудно быть честным,
Легко – негодяем.
Честным всегда достается сполна.
Это известно,
Но мы повторяем:
Правда тверда, побеждает она!

Так и бывает —
Следы заметая,
Сколько на правду вранья не нальешь,
Правда не тает.
Скалу обнажая,
Лишь исчезает поганая ложь!

Шустрые речки
Уносят песчинки —
Так человечки лукавые врут.
Льются словечки,

Мелькают картинки —
Много наврали,
А горы растут!

Вот и ступили мы на круг,
Который медленно кружИтся
И на котором, может, вдруг
Быть может, и сейчас решится
Судьба моя, судьба твоя,
Судьба родных, судьба знакомых
И тех, что мы зовем друзья,
И сотен тысяч неведомых.
Обманчиво неспешное движенье,
Оно нас опьяняет и манит,
И даже легкое голов круженье
Нам ничего пока всерьез не говорит.
Но, может, в этот час усталая Фортуна
Подумала о нас, на тонких
легких струнах,
Слезам не веря и мольбам,
Весов сравнила чаши, в которых
души наши,
И судьбы разложила по местам.
Обманчиво затишье перед бурей.
Так было раньше, сотни раз до нас —
Десятки поколений промелькнули,
Не веря в тот – тот самый грозный час.
В неведении грешники, святые
Прожили жизнь, пока не встретили
Батыя
Когда давным-давно уж не было Орды,
Не ведая ни робости, ни страха,
Пребыли те, кого встречала плаха.
ПрЕбыли потом встречала плаха.

И не было причины для испуга,
Когда входила в порт турецкая фелюга,
Неся погибель городу всему:
На корабле с востока привезли чуму.
И в прошлом недавнем
примеров полно —
Семнадцатый год и немое кино:
Срезая погоны, сорвав аксельбанты,
Легко поменяв их на красные банты,
Решив, как и все, быть во всем
демократом,
Скорбят над убитым отцом или братом…
Никто не предвидел, гадалки не в счет:
Они нагадают – сам черт не поймет.
Не думали даже, что будут когда-то
С винтовкой в атаку идти против брата,
Расставшись с мечтой
o несбывшемся рае,
Жалеть, отступая, о брошенном крае…
Подобных историй так много случалось,
Что их описать даже самую малость
Не хватит бумаги, терпенья – и, право,
Имеет ли смысл, подумаем здраво…

И скажут мне: «Какой чудак!
Сейчас совсем уже не так,
И это было все не с нами.
Из искры возгорится ль пламя?»
Но было, возгоралось – да,
Так не искрите ж, господа!

Человечество – цепь поколений.
Я в цепи той – простое звено.
Цепь прочна и длинна повтореньем,
Продолжать ее мне суждено.

Продолжаю. В цепи этой длинной
Я не буду сверхпрочным кольцом.
Важно быть, хоть ее серединой,
Но, конечно, же не быть концом.

Возрастает в цепи напряженье,
Трудно выстоять в нравственной рже
И пусть будет твое поколенье
Не простым, а пусть будет, НЖ [1] НЖ – краткое обозначение стали коррозионно-стойкой, нержавеющей – прим. автора .
И не путает голову с тылом,
А «Вперед!» понимает: «Вперед!»
И что б честно всегда выходило
Там, где власть, человек и народ.

Мы, отцы, а отчасти и деды,
Дали в этой цепи слабину —
Недостойны Великой Победы,
Мы свою проиграли войну.

Где мы будем, когда нас не будет?
Были где, когда не были мы?
Кто нас вспомнит, а кто позабудет?
Может, мы, когда встанем из тьмы?

А сегодня, вчера и всегда
Связью равных та цепь создается.
Продолжайте ее сквозь века и года,
И пусть цепь никогда не порвется!

Когда-то мы пришли, когда-то и уйдем —
И сменят нас иные поколения.
Да и как вид себя мы тоже изживем,
Ведь человек отнюдь не верх творенья!

Невежество и алчность миром
правят этим,
Все подчинив своим дурным законам.
И сколько лет еще задержимся на свете,
Все будем жить и жить, не изменив
канонам.

Заборчик обычный, заборчик из сетки,
Все чинно, прилично, но вид как
из клетки.
Прохожий! Ну что ж ты так долго
стоишь?
Ну, раз посмотрел, тогда чем угостишь?

А вот деревянный, для глаза услада!
Стоит, окаянный, сработан что надо.
Но есть там изъян в деревяшке одной,
Немного усилий – и ты уже свой!

Штакетник обычный, выходит из моды,
Уже неприличный, не признак породы.
Стоит средь иных как соринка в глазу,
За ним в глубине я увидел козу.

Стена из металла, вот это громада!
Вопросов немало, разведать бы надо…
Наверное, стройка, вот высится кран,
Машины въезжают, вдали котлован…

Но с краном не впору, а выше прилично
Забором обставлен домишко кирпичный.
Забор – не забор, а стена крепостная.
Скрывается ль кто-то?
Того мы не знаем…

Пестреют вдали и другие строенья,
Но эти – не тема для стихотворенья…
Не окна, не крыши, не стен белизна…
А что-то иное терзает глаза…

Рисунки-«малюнки», химеры, узоры…
Усеяны ими повсюду заборы,
Исписаны гадкой одною рукой,
От них нет пощады, хоть волком завой.

Они измарали б и небо и тучи…
За малым проблема – никто не научит!
А здесь научились – марают все всласть,

Кто справится с ними,
куда смотрит власть?..

Ну и жара! Рано лето настало!
Весна отцвела, пронеслась, пробежала,
Стирая следы от прошедшей зимы,
А после стремительной сказки весны
Расправилось лето – быстро и споро,
С цветеньем, травой молодой у забора,
С летящими клиньями птиц и с капелью,
С сиренью, скворцом, соловьиною
трелью…
Вспорхнет одуванчик цыпленком
пушистым,
Растает туманом, дымком серебристым.
Черемуха скинет свой белый наряд,
Отступит, заляжет тюльпанов отряд.