Николай Виноградов - Максимкина сказка

© Николай Виноградов, 2015

© Андрей Германович Сбродов, иллюстрации, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Иногда убеждаюсь, не всё в этой жизни надо заранее планировать. Как-то замечательным летним деньком, мы с внуком Максимом приехали погулять в городской парк. А там на воротах, большущий замок и записка к нему. «Санитарный день. Аттракционы не работают». Вот, скажете вы, надо было заранее всё узнать, и не пришлось бы возвращаться не солоно хлебавши. А кто сказал, что мы развернулись и ушли. Внук тогда ещё не умел читать, поэтому быстренько разыскал небольшую открытую калитку. А я без очков не заметил санитаров. Вот мы и зашли в парк, заслуженно отдохнуть. И один «аттракцион» всё же работал. Не далеко от входа, возле памятника вождю мирового пролетариата стояла тележка и запряженный в неё ослик.

Максим подбежал к ослику и улыбнулся. Тот тоже показал зубы в ответ. Они не много пообщались, и внук забрался в тележку.

– Дед, садись, тебе тоже места хватит. Буцефал нас покатает, ему всё равно делать нечего.

Я уселся рядом с Максимом.

«Трогай,» – скомандовал он, и ослик тронулся с места. И чем дальше мы ехали, тем гуще росли деревья в парке, или даже в лесу вокруг нас. Наконец тележка остановилась на лужайке возле нарядного домика, и ослик сам из неё выпрягся. Внук предложил мне:

– Дед ты не выходи, читай свою газету, нас обратно отвезут. Я здесь погуляю.

Иногда по верх газеты я видел, как он весело общается то с длинноухим щенком, то с котом и даже с вороной. И наверно я даже задремал. Потому-что когда открыл глаза, ослик вёз нас обратно к памятнику. Мы вышли из парка, и на автобусе добрались до дома. После ужина внук уселся напротив меня и сказал:

– Ты запиши, что я узнал от своих новых приятелей. Это будет сказка. Моя сказка.

МАКСИМКИНА СКАЗКА, начал я писать с чистого листа, всё что он мне рассказал. Слово в слово, ну только буквы некоторые исправил, поскольку он не все их ещё правильно выговаривал.

Я ослик Буцефал. Так звали, и, наверное, зовут до сих пор осликов в нашей деревушке, расположенной недалеко от Африки, буквально четыре часа спускаться с горы, две недели плестись по пустыне и два месяца на кораблике плыть по сине-зеленому морю. Все мы Буцефалы гордимся тем, что названы так в честь великого гнедого коня Буцефала, хозяином которого был Александр Македонский.

Не знаю, зачем моему первому хозяину понадобилось покидать нашу милую деревушку, спускаться с горы и тащиться по пустыне. Через четырнадцать дней мы пришли к морю. На воде качалось несколько старых, потрепанных корабликов. На берегу стояли серые домишки, крытые не самой вкусной, даже после пустыни соломой. И очень сильно пахло рыбой, которую, мы ослики не едим. Наверно за ней и спустился с гор мой хозяин. Тоскливое местечко, но именно в этот момент для меня все начало меняться в лучшую сторону. На горизонте, далеко в море появилась черная точка. Точка стала расти и когда приблизилась, оказалась большим кораблем. Весла, которыми гребцы на корабле приближали его к берегу, дружно поднимались и отпускались. Очень скоро корабль причалил к берегу. По спущенному с борта корабля трапу сошла моя новая хозяйка. Она не много поторговалась с мои старым хозяином и я перешел из рук в руки.

Бабушка Аля положила мне на спину свои холщевые сумки, туда же закинула мой повод, и мы пошли. Сначала она шла впереди. Потом, когда тропинка стала шире, мы пошли рядом. И это была совершенно не та тропинка, по которой я пришел к морю. Иногда попадалась зеленая травка, которую я с удовольствием щипал на ходу. А еще было приятно идти по ровной местности, ни с горы, ни под гору. Мы ослики прекрасно знаем, что земля круглая, поэтому очень ценим, когда не надо карабкаться вверх, и тем более спускаться вниз нам совсем не с ноги. Мы шли и шли, все дальше удаляясь от моря. Вечером бабушка Аля разожгла костерок. Мы поужинали, Бабушка Аля выпила чаю, я наелся свежей травы. Потом она постелила себе постель, которую достала из мешка, а я просто улегся возле костра. «Спи Буцефал, – сказала бабушка Аля. – И пусть тебе приснятся звезды, которые еще никто до тебя не видел».

«Нам пора идти дальше, – разбудила меня с утра бабушка Аля».

Солнце стояло уже высоко. Костерок прогорел. Мне было немного стыдно, за то, что я проспал.

Воздух свободы сделал свое дело. Расслабился ушастый, сказал я сам себе. Быстренько съел охапку травы, и наверно последний раз в своей жизни уперся. Ну, то есть, конечно же, не упирался в тропинку и не орал «ИА», просто сказал, что не пойду дальше, и даже не шевельну ни одним своим копытом, пока у меня не будет маленькой тележки, чтобы везти на ней бабушку Алю.

Видимо не всегда нужно орать и биться головой о стену, для того чтобы получить то, что хочешь.

«Хорошо, – сказала бабушка Аля, – только закрой глаза.»

Я послушно закрыл глаза ушами. А когда открыл, увидел очень красивую, удобную тележку с хомутом на ножках. Так – что нагнув голову и прижав уши, я мог впрягаться в тележку сам, и так же самостоятельно мог выпрягаться.

Бабушка Аля села в тележку, и мы двинулись дальше по тропинке. Впереди нас ждала дорога, много новых встреч и домик в лесу, в котором нам предстояло жить. Тропинка становилась все шире, трава росла все гуще и зеленей.

Ручейки попадались все чаще, они сливались в ручьи, ручьи в речки, речки собирались в большие реки. Ночевали мы всегда под открытым небом. Бабушка Аля разжигала костер, пила чай с печеньем, мне хватало травы. Иногда у нас на пути попадались небольшие деревушки. Про некоторые из них бабушка Аля говорила, что в будущем они станут большими городами.

Она даже называла их имена, Париж, Варшава, там бабушка Аля покупала молоко и хлеб. Однажды мы завернули в совсем уж маленькую деревушку. Всего пять домиков и два сарая. Бабушка Аля постучалась в дверь одного из домишек. Дверь открыла хозяйка. Из-за её спины выглядывало несколько не совсем умытых детских мордашек. Бабушка Аля купила краюху хлеба, головку сыра и кувшин молока. Погладила детишек по растрепанным головам, и совсем уже было собралась уходить, как всем нам пришлось обернуться на необычный шум. К дому приближался щенок. Сам он бежал молча. Зато в зубах у него торчала, кричала и хлопала крыльями большая пестрая курица.