Владимир Леонов - На ступеньках не сидят, по ступенькам ходят. Том III. Державин. Лермонтов. Фет. Тютчев. Крылов

Несколько позднее Лермонтов переживает еще более сильное, хотя и кратковременное чувство к Н. Ф. Ивановой В эти годы (1830—1832) идет формирование личности поэта, и сменяющиеся любовные увлечения являются во многом попыткой личностного самоутверждения. Возникает жанр «отрывка» – лирического размышления, в центре которого рефлексия, определенный момент непрерывно идущего самоанализа и самоосмысления.

К 1830 году происходит знакомство поэта с Натальей Федоровной Ивановой, – таинственной незнакомкой Н. Ф. И.,. Ей посвящён так называемый «ивановский цикл» из приблизительно тридцати стихов. Отношения с Ивановой первоначально развивались иначе, чем с Сушковой, – Лермонтов впервые почувствовал взаимное чувство. Однако вскоре в их отношениях наступает непонятная перемена, пылкому, молодому поэту предпочитают более опытного и состоятельного соперника. В творчестве Лермонтова становится ключевой тема измены, неверности. Из «ивановского» цикла стихов явствует, насколько мучительно переживал поэт это чувство. В стихах, обращённых к Н. Ф. Ивановой, не содержится никаких прямых указаний на причины сердечной драмы двух людей, на первом месте лишь само чувство неразделённой любви и раздумья о горькой судьбе поэта. Это чувство усложняется по сравнению с чувством, описанным в цикле к Сушковой: поэта угнетает не столько отсутствие взаимности, сколько нежелание оценить насыщенный духовный мир поэта.

Вместе с тем, отверженный герой благодарен своей возлюбленной за ту возвышающую любовь, которая помогла ему полнее осознать своё призвание поэта. Сердечные муки сопровождаются упрёками к своей неверной избраннице за то, что она крадёт его у Поэзии. В то же время именно поэтическое творчество способно обессмертить чувство любви:

Любовь поэта становится помехой поэтическому вдохновению и творческой свободе. Лирического героя переполняет противоречивая гамма чувств: нежность и страстность борются в нём с врождённой гордостью и вольнолюбием

В стихе «Она не гордою красотой» Лермонтов сентиментален, возникает образ девушки, чуждой тщеславной суеты света, полной жизни, вдохновенья, чудной простоты. Это стихотворение было обращено к девушке пленительной красоты, к Вареньке Лопухиной, чей образ навек вошел в душу молодого поэта:

А потом Лермонтов всю жизнь искал в любви бури, искал могучего проявления воли, имея «С небом гордую вражду».

И в уста Печорина он вложил свою душевную боль : «Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого люблю: я любил для себя, для собственного удовольствия».

Современники о произведениях Лермонтова:

«За пучок розог в руках Печорина».

«Психологические несообразности на каждом шагу перенизаны мышлением неистовой словесности. Короче, эта книга – идеал легкого чтения. Она должна иметь огромный успех! Все действующие лица, кроме Максима Максимыча с его отливом ridicule’я – на подбор, удивительные герои; и при оптическом разнообразии все отлиты в одну форму, – самого автора Печорина, генерал-героя, и замаскированы кто в мундир, кто в юбку, кто в шинель, а присмотритесь: все на одно лицо и все – казарменные прапорщики, не перебесившиеся. Добрый пучок розог – и все рукой бы сняло!.. <���…> Итак, в ком силы духовные заглушены, тому герой наших времен покажется прелестью, несмотря на то, что он – эстетическая и психологическая нелепость. В ком силы духовные хоть мало-мальски живы, для тех эта книга отвратительно несносна».

«За пигмея зла и недуги Запада».

«Печорин, конечно, не имеет в себе ничего титанического, он и не может иметь его; он принадлежит к числу тех пигмеев зла, которыми так обильна теперь повествовательная и драматическая литература Запада. <���…> Печорин не имеет в себе ничего существенного относительно к чисто русской жизни, которая из своего прошедшего не могла извергнуть такого характера. Печорин есть один только призрак, отброшенный на нас Западом, тень его недуга, мелькающая в фантазии наших поэтов, un mirage de l’occident…»

«За винцо в груди»

«…Тут неровность, непредугаданность строк – результат не трезвого расчета по разрушению стиха, а следствие бурной эмоции. Стихотворение [„Смерть поэта“] написано взволнованно – и только так его можно читать: глубоко и искренне сопереживая. Потому что если изучать его неторопливо и непредвзято, то обнаружится набивший оскомину комплект из „мига кровавого“, „мирных нег“, „невольника чести“, да еще с добавлением неуместного фокуса, вызванного все той же клишированной скороговоркой: „с винцом в груди“».

«За подражательность и несостоятельность».

«Произведения Лермонтова, при всей несостоятельности своей перед судом истинной критики, заслуживают внимания и, вероятно, понравятся еще молодым людям будущего поколения в тот период жизни, когда дикое и отрицательное производит на людей какое-то прельстительное впечатление; но никто из нас, блюстителей русского Парнаса в звании журнальных рецензентов, не должен сожалеть о том, что пресеклось столь нехудожественное, столь горькое направление поэзии; и самая поэзия эта, сколь ни замечательна при отдельном рассматривании ее, теряет всякое значение в русской поэзии вообще, как проявление несозревшего дарования, не отличавшегося самобытностью и бывшего только подражательным».

Байронический герой

В 1828—1829 гг. Лермонтов пишет поэмы «Корсар», «Преступник», «Олег», «Два брата», «Последний сын вольности», «Измаил-Бей», «Демон». В центре байронической поэмы – герой, изгой и бунтарь, находящийся в войне с обществом и попирающий его социальные и нравственные нормы.

Лирический герой

М. Ю. Лермонтов жил и творил в годы жесточайшей политической реакции, наступившей в России после разгрома восстания декабристов. Потеря матери в раннем возрасте сопутствовала обострению в его сознании трагического несовершенства мира.