Инна Молина - Покажи мне небо

Вика не возвращалась, и никто из соседей даже не видел ее, сколько бы она не расспрашивала проходивших мимо ее дома людей…

~~~~

Однажды, кот Дымок чем-то загремел на чердаке и слетел оттуда как ошпаренный. Анна Григорьевна, словно ведомая чем-то невидимым, с трудом поднялась наверх, чтобы прибраться на захламленной территории, давно забытой и заброшенной.

Среди разбросанных вещей, табуреток, картин и разного старого хлама, Анна Григорьевна сразу обратила внимание на один лежавший как по-особому листок бумаги. Она осторожно подняла его и сквозь царивший мрак, присмотревшись, увидела работу своей внучки, неуверенно, но искренне нарисованную иконку Андрея Первозванного, красочную, почти живую и такую радостную и ясную. Анна Григорьевна прижала ее к груди, и, закрыв глаза, подумала: «Самая первая Викина».

Спустившись вниз, она зажгла свечи, какие были в доме, вытащила из сундука шелковый платок, поставила дрожащими руками внучкину иконку на печь, и, перекрестившись, встала перед ней на колени, замерев в странной позе.

Сколько прошло времени час ли, день ли, месяц – никто не знает, – Анна Григорьевна не помня себя, истово молилась пред этой единственной иконой о возвращении пропавшего ребенка. Стоя на коленях и крепко прижимая просящие ладони к груди, она взывала о помощи не только Андрея Первозванного, но и Господа, Пресвятую Богородицу, всех святых, имена которых она помнила и знала с детства.

С этой поры в доме у Анны Григорьевны стали гореть только свечи и старая лампада, которую она случайно нашла в сундуке на чердаке.

С приходом каждого вечера она покорно принимала все ту же позу все перед той же иконой, и плача, искренне молилась перед ней за Вику. Чтобы простила ее, крошка, и вернулась домой. Ведь она совсем не этого хотела добиться, хоть и сожгла все ее работы в порыве гнева и беспокойства за нее же саму, Вику…

Накануне именин Святой Анны, которые в доме верующей девочки раньше ничего не значили, в дверь женщины постучали. Робкой поступью в дом вошел священник в рясе. Отец Виталий, встречавшийся с Викой у старого храма и слегка поклонившись женщине, густым приятным басом молвил: «Мир дому сему!»

Анна Григорьевна онемела от неожиданности. В доме пахло ладаном, сама она была непохожа на себя, в платочке, со смиренным, добрым взглядом, полным боли, печали и тоски. Отец Виталий посмотрел в сторону печи, где стояла по-детски нарисованная иконка Андрея Первозванного и с возгласом замер. Анна Григорьевна тоже поспешила взглянуть на иконку. Из глаз Святого Апостола медленно заструились две капли мира, источая по всему дому тонкое едва уловимое, ни с чем несравнимое благоухание…

Отец Виталий просиял полный восторга и благодатного переживания. Анна Григорьевна привстала и замерла от удивления и благоговейного страха, не имея возможности слово сказать, и хотя бы поздороваться с незнакомым священником. В эту минуту неожиданно в дом вбежала Викочка со словами: «Бабушка, я вернулась крещеной христианкой!», и в радостном порыве бросилась на грудь родной бабушке, по которой скучала и за которую молилась, живя в огромном семействе гостеприимного и заботливого отца Виталия.

Стоял жаркий солнечный июльский денек. Девочки в ярких коротких платьицах резвились вокруг горки, бегая и прячась друг от друга, а потом звонко вскрикивая и разбегаясь по сторонам, как только к ним подбегала водила – та, что должна была передать свою «должность» подруге по игре.

Мальчишки, объезжая детскую площадку на велосипедах изредка подергивали пробегавших мимо девчонок за косички, от чего веселого звона становилось еще больше в воздухе.

Маленькая пятилетняя Анечка недалеко от песочницы старательно помогала старшему брату Алексею построить красивый песчаный город. Не город, а целое государство, с башнями, мощными стенами, красивыми теремами и домами. Много песка, времени и сил ушло уже у деток на эту работу. Десятилетний Алексей старался с видом градского архитектора, но и дело вытирая пот с со своего подрумяненного загорелого личика.

– Ничего, осталось совсем чуть-чуть, и все пацаны обалдеют! А девчонок я даже не подпущу! -гордо заявил Алексей вставая и оценивающе глядя на свою работу.

– Даже моих подруг? – с горькой обидой в голосе произнесла Анечка.

– Хм, малявки! Будут таращиться во все глаза, да еще свалится кто из них на мое творение, будет им тогда … -заявил Алексей

– Но я ведь тебе тоже помогала? – удивленно спросила Аня

– Да, ну и что? Задумка-то моя! Ты всего-то песка два раза в ведерке принесла, воды и камушков, а все железки, деревяшки и постройки – нашел и сделал я, – почти не глядя на сестру молвил Алексей.

Аня еле слышно всхлипнула.

Алексей задумался над тем, что еще можно было поправить у этого прекрасного города, чтобы удивить всех мальчишек, которые гоняли на велосипедах и его словно не замечали, хотя и он был не плохой ездок. Просто велосипед стоит у бабушки, а он сейчас далеко от тех краев.

Вдруг в кустах послышался какой-то странный шорох.

– Что еще такое? – промолвил Алексей и уставился туда, откуда доносился шорох и непонятное лепетание и гуканье. Анечка открыла рот.

Из кустов прямо на только что построенный песчаный город кубарем выкатились два голубя, то ли дерущихся, то ли уже подравшихся, но не до конца еще выяснивших свои отношения. Один был поменьше и слабее с раненым крылом, он волочил его полуоткрытым по песку, то и дело спотыкаясь и падая. Противник же голубь постатнее и крепче остервенело нападал на юнца и поклевывал несчастного собрата то в затылок, то в это раненое крыло, словно доказывая тому какую-то его неправоту. Молодой голубь не сдавался, отклевывался от противника, но и вскрикивал и трепетал больше, так как имел уже рану, а тот – нет…

В вихре песка они влетели в песчаный город Алексея, и словно два петуха на деревенском дворе продолжили свой некрасивый спор.

Алексей тоже открыл рот от удивления. Такое он видел первый раз в жизни, что бы миролюбивые голуби дрались и клевали друг друга.

– Крошку хлеба не поделили? – с криком бросился на них Алексей, видя как рушится последняя крепость его государства, – вот я вам. Он поднял с земли несколько камней и с яростью бросил в пернатых. Голуби заклокотали и замерли. Раненый смотрел на своего противника, главарь же уставился на Алексея и через секунду клюнув в затылок своего неприятеля улетел.

– Город мой разрушили, – отчаянно завопил Алексей и телом упал на руины города, с тем, чтобы схватить раненого безобразника. Голубь вырвался их крепких ручек Алексея и что было мочи попытался взлететь. Но крыло уже начало истекать кровью и полноценного полета не получалось. Тогда он снова направился в кусты, подлетая, подпрыгивая, порхая и спотыкаясь, а Алексей уже не зная пощады беглецу бил по земле руками чтобы ухватить его хотя бы за хвост.