Валерий Тимофеев - Про лягушонка Квака. Бултыхальные мысли

© Валерий Васильевич Тимофеев, 2016

ISBN 978-5-4483-3175-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В одном из красивейших уголков Южноуралья, в том самом, который именуют русской Швейцарией, тянулась к облакам гора с жарким именем Солнцепёк. От ее основания до каменистой вершины, мирно поделив покатые склоны и тенистые лога, царственно восседали вековые неохватные сосны. Их спокойная уверенность казалась непоколебимой. И только в ветреный день, когда липовая и березовая поросль сгибалась до земли, сосны старчески вскрипывали, касались друг друга тяжелыми кронами и негромко переговаривались:

– Держись, соседка! Я – рядом.

– Держусь.

– Обопрись смелее, мое плечо – твое плечо.

Так, помогая друг другу, вставали нерушимой стеной и останавливали не в меру разбушевавшуюся непогодь.

От горы брал начало широкий луг в сочной траве – любимое место прогулок молоденьких брыкастых телят и надменно – сердитых гусей.

Отгородившись от луга, телят и гусей заборами из сетки, горбыля, а то и просто из двух-трех прокинутых жердин, возлежали немереные огороды. В огородах – крепкие бани и еще более крепкие дома; за домами – просторная улица с пыльной серой дорогой; за дорогой – каменистый берег и говорливая, петляющая в бесчисленных порогах и омутах речка.

Вот такой уголок древней как мир и прекрасной как жизнь земли нашей выбрали мы для своего повествования.

Луг не всегда был лугом. Когда-то давно, когда мамы этих дивных сосен еще не родились, вместо луга пузырилось сплошное непроходимое болото. Десятилетие за десятилетием камыши и ряска отвоевывали себе место, оттесняли болото к ивовой поросли. И, наконец, в извечной борьбе за свое место под солнцем, осталось на лугу маленькое наполовину заросшее болотце.

В этом самом болотце жила-была лягушачья семейка. Ни большая, ни маленькая. Но дружная да удаленькая. И были в той семейке: Папа – Куак, Мама – Ква да три лягушонка, братцы Квак и Вак, и сестрица Уак. Впрочем, лягушата – это для них еще непривычное, чуть громкое слово. Лягушатами Квак, Вак и Уак стали только вчера, когда отбросили длинные перышки – хвостики и навсегда простились с обидными для любого прозвищем – головастик.

Теперь можно так же, как это делают Мама – Ква и Папа – Куак, выбираться из воды и прыгать меж огромных листьев и стрел травы, охотясь на комаров и мошек. Это куда интереснее плавания в болотной жиже и жевания глупых болотных обитателей. Их и ловить не надо – знай, открывай рот, они сами заплывают.

Маму и Папу лягушата видят очень редко. Можно даже сказать очень – очень редко. Только в нечастый жаркий полдень, если таковой выпадает, родители покидают свои посты, плюхаются в густую воду и, довольно квакая и щедро пуская шустрые пузыри, ложатся на прохладное болотное дно.

Такой полдень и выдался сегодня.

– Ква-ква-квакая сегодня жара, – отдуваясь, сообщила лягушатам последнюю новость Мама-Ква.

– Куак будто солнце на землю скувыркнулось, – придумывал очередную небылицу Папа-Куак.

Лягушата тут как тут, сидят возле Папы и Мамы и заглядывают им поочередно в рот.

– А зачем оно скувыркнулось? – проквакала маленькая Уак.

– Вы разве не знаете, зачем? – совсем серьезно спросил Папа. – Ах, что это я! И вправду, откуда вам знать. Вы ни в школе не учились, ни на солнце еще не бывали, света белого не видали.

Любопытство лягушат разгорелось больше самого большого костра.

– Папа! Ну скажи скорее, зачем солнце скувыркнулось?

– Чтобы поджарить мне пятки и просушить мозги, – выдал Папа-Куак еще одну небылицу.

– У тебя жареные пятки?

– Можете откусить по кусочку!

Папа перевернулся на спину и подставил деткам все четыре поджаренные пятки.

Малышей не надо было уговаривать. Они навалились на Папу, кусали его, щекотали его, а он, уж-жасно довольный, смеялся до слез и подзуживал малышей:

– А кому вот эта! Самая-пресамая прожаренная да сладкая!

Мама-Ква, прищурив глаз, смотрела – смотрела на их возню и незаметно для себя взяла и рассердилась на Папу.

– Что ты детям в рот грязные лапы толкаешь? Знать, точно солнце все твои мозги высушило.

– А я о чем говорю! – легко согласился Папа. – Слушайте все! – Он затряс головой и зачмокал губами. – Слышите? Сухие мозги в пустой голове перекатываются.

Мама-Ква была самой серьезной лягушкой в их болотце. Больше всего на свете она не любила разные придумки, фантазейки, небылицы и сказки. Называла она эти совершенно непохожие одна на другую, но очень замечательные штучки одним обидным словом – враки. А раз это враки, значит – плохо. Так ее в школе однажды и на всю жизнь научили

И хоть лоб расшиби, все равно не переучишь. Вот и ворчала добрая Мама-Ква на веселого Папу-Куака.

– Совсем из ума выжил. Чему детей учишь? Чем им головы засоряешь?

Однако лягушата, к великому маминому сожалению, были иного мнения. Больше своего любимого болотца, больше комаров и мошек любили они папины небылицы. А потому встали на его сторону.

– Засоряй! Засоряй! – разрешили они.

– А я сказала – нет! – пуще прежнего серчала Мама – Ква.

С Мамой спорить бесполезно, да и не надо бы. Но против ее сердитости было у лягушат одно универсальное без промаху действующее средство. Они переглянулись, перемигнулись и… в одно мгновение оставили в покое Папу, а прилепились к

Маме. Сочным чмоканьем наполнилось болотце. Попробуй поворчи, когда твои губы и щеки одновременно целуют три милых ротика.

Мама – Ква проквакала удовлетворенно и закрыла на все глаза.

А лягушата приготовились слушать дальше. Но, то ли жара действительно высушила папины мозги, то ли мамины строгости подействовали, придумывалка сломалось.

– Куак в воде хорошо, – только и выдавил из себя Папа – Куак. – Так бы и сидел не вылезая.

– Вак, вак! – удивленно воскликнул лягушонок Вак. – Не вылезай на здоровье. Кто тебя гонит?

– Квак это? – в один голос спросили Мама и Ппапа, приподнимаясь и выкатывая и без того выпученные глаза.

– Кто же будет по ночам песни петь? – задала сложнейший вопрос Мама-Ква.

– Кто будет жуков-короедов от нашего леса отпугивать? – спросил Папа-Куак.

Этого лягушата не знали.

– Кто будет огороды охранять?

– А людей и зверей от комаров и мошек защищать?

И этого лягушата не знали.

– Молчите?

– Молчим, – подтвердили детки.

Папа обнял малышей своими огромными лапами.

– Когда я был маленьким, я хотел все сразу узнать. И бесконечно у всех про все спрашивал-переспрашивал. От меня старые лягушки в самые щели прятались. А вы, – пошлепал он их по тому месту, откуда недавно росли хвостики-перышки, – а вы молчите. Куда это годится?