Юлия Шаманская - Ищу скучных и грустных людей

Овсянка – гадость! И пусть мама не думает, что вышла из положения, добавив в неё изюм и орехи. За мюсли это никак не сойдёт. Покупала раньше мюсли, вот было объедение! А потом она прочитала, что мюсли есть вредно. Почему я ни в чём не имею права голоса? Я как раб на галерах! В субботу весь день для них убиралась, пока не разбила духи. В воскресенье меня за эти духи наказали: не пустили на прогулку, а сами ушли. Приказали учить уроки. Ну так я весь день смотрела сериал про вампиров на их компьютере, а уроки не выучила принципиально.

Мама до сих пор дуется. Проходит мимо ванной, чует ещё не выветрившийся любимый аромат и громко вздыхает. Это же надо так привязаться к какой-то ароматной водице, чтобы истязать за неё собственного ребёнка!

Я тоже дуюсь. Знаю: виновата, пакость сделала, но ведь не специально! Откуда ей знать, что специально? Я сказала, что случайно уронила. Бывает! А она не верит. Вот я и дуюсь. Несправедливо это!

День сегодня ничего себе, солнечный. В лужах уже плещутся воробьи. Останавливаюсь, смотрю, как смешно топорщатся серые пёрышки. И я в луже отражаюсь верх ногами, в своём скучном коричневом пуховике, серой шапке с помпоном и тёплых сапогах на «тракторной» подошве. Ещё и рюкзак детский за плечами, для осанки. Смотреть противно! Прибавить ещё брекеты, и получится вылитая уродина-неудачница из американской комедии про подростков. Хорошо, что с зубами у меня порядок, а то б родители поставили и брекеты – с них станется.

Вот и школа. Чем ближе здание, тем медленнее шаг. Ненавижу её! Ещё минимум год мне в ней учиться! Плюс целая весна. Иду как на каторгу, а что поделать? За школой – обычная тусовка, курят старшеклассники. И конечно, с ними наша Маринка. Такая куколка – засмотришься. Прямо Барби! Мама покупала мне в детстве много кукол Барби. Я любовалась ими и хотела быть похожей на этих неземных созданий. Длиннющие стройные ноги, чуть прикрытые шортиками или мини-юбкой. А если куколка в вечернем наряде до пят, то ноги обязательно видны из глубочайшего разреза. Красивый плоский живот всегда выглядывает из-под короткого топа. Ноги всегда с вытянутыми носками, потому что Барби ходят исключительно на каблуках. Я на своей «тракторной» подошве совершенно не Барби, ни малейшего намёка. Ещё у Барби великолепные волосы. В большинстве случаев пшеничные, но бывают и лилово-чёрные или ярко-красные, то есть обязательно окрашенные. Барби не станет ходить с русой косичкой, как Василиса. Она покрасит и разгладит волосы утюжком, щедро опрыскает их лаком, как Марина.

Маринка на погоду не взирает. Даже в гололёд носила гигантский каблук – как только ноги не переломала? А сегодня нарядилась совсем по-весеннему. Несмотря на довольно неприятный пронзительный ветерок, на ней короткая юбочка, тонкие колготки, кожаная курточка и сапожки-«чулки» на шпильках.

Медленно прохожу мимо, завистливо взирая на то, как Марина достаёт длинную тонкую сигарету и надменно интересуется у старшеклассников, не будет ли у них огонька. Парни облепили её, как пчелы – медовые соты, предлагая свои зажигалки. Вот кто умеет быть кумиром для всех! С Маринкой вся школа здоровается, а она отвечает выборочно. Я пыталась много раз, но она мне ни разу не ответила. Конечно, я для неё кто? Водоросль, планктон. И во всём виноваты родители!

Эх, да ладно.

– Василисочка, привет!

Возле школы меня радостно встречает подруга, Клавка.

– Привет, – нехотя отвечаю.

– Что-то ты грустная! Случилось что?

– Да опять родители!

– Что они натворили?

– Замучили уборкой. Я разозлилась и мамины духи разбила. В результате меня наказали.

– А зачем ты их разбила?

– Я же сказала! Разозлилась!

– Чего ты на меня-то кричишь? – обиженно складывает губы Клавка.

– Прости, всё ещё злюсь.

– Ладно, проехали! Я твоего Виталика видела.

Виталик – старшеклассник, по которому я сохну уже два месяца. Но он, разумеется, даже не знает, как меня зовут.

– Правда? Он уже выздоровел?

– Где-то в холле сидит, так что убери эту кислую мину с лица и причешись.

– У тебя есть зеркальце? – суечусь я.

– Найдётся!

Мы с Клавкой прячемся за ёлкой, где я преображаюсь. Распускаю косу и достаю из рюкзака помаду.

– У мамы стащила? – интересуется Клавка.

– У неё стащишь, у этого цербера! Купила!

Помада красивая, ярко-коралловая. Стараюсь накрасить аккуратно, но получается кривовато.

– Может, сотрёшь? – неуверенно качает головой Клавка. – Она тебе не очень.

– Просто накрасила неудачно! – взрываюсь я. – Видишь, руки трясутся, лучше помоги!

– Пошли уже, пять минут до звонка! – торопит подруга. – Он сейчас вообще уйдёт.

Снимаю с плеч рюкзак, расстёгиваю пуховик, надуваю губы и торопливо поднимаюсь по ступеням школьного крыльца.

– Смотри, клоун! – смеётся рядом мальчишка из младших классов.

– Замолчи, малявка! – шипит на него Клавка.

Только я захожу в холл и направляюсь к раздевалке, как над головой раздаётся ужасающий звон. Ненавижу этот звук, кажется, больше всего на свете. И зачем его так громко включают? Хотят, чтобы дети оглохли? К моему разочарованию, Виталика в холле уже нет. Поворачиваюсь к Клавке, чтобы посетовать на это, но подруга грубо хватает меня за шею и утаскивает в раздевалку. Ещё и рот ладонью мне зажимает.

– Что за шутки? – спрашиваю, едва удаётся освободиться.

– Какие шутки? Сейчас мимо Галина Сергеевна прошла. Знаешь, что было бы, если бы она застукала тебя в таком виде?

О, знаю! Галина Сергеевна, наш классный руководитель, зверюга ещё та! У неё никто не смеет ходить с распущенными волосами, а косметика запрещена. И яркий маникюр она подло снимает с ногтей девочек в своей подсобке. Для этого держит там вату и ацетон. Она жестокая! Не обращает внимания на вопли своей жертвы, не внимает мольбам. А ещё она может схватить за руку и утащить в туалет, чтобы смыть с девичьего лица косметику. Никому нельзя нарушать её старорежимные правила. Никому, кроме Маринки! Конечно, мы не раз жаловались на такую несправедливость. Она лишь отвечала: «Я сделала всё возможное, чтобы спасти девочку, но пока бессильна! Это выбор её родителей». Эх, обидно! И от чего именно Маринку надо спасать? От красоты? Как ни крути, и тут виноваты мои родители. Если бы не боялись пойти против учителя и руководства школы, то и я была бы как Маринка. Особенная!

День с утра пошёл наперекосяк! Ещё и замечание закраснело в дневнике: «Опоздала на урок!». Что поделаешь, первый урок литературы ведёт «классная». Так что пришлось расстаться с Клавкой и задержаться в туалете, чтобы смыть помаду и заплести косу. А помада оказалась въедливой, всё лицо себе растёрла, пока смывала. В общем, явилась я чуть ли не ко второй половине урока и в весьма потрёпанном виде. Остаток времени до звонка придумывала планы мести родителям, особенно маме, но так ничего и не выдумала. Под конец ещё и зверюга наша, заметив моё мечтательное состояние, попросила повторить её слова. Конечно, я лишь промычала что-то невнятное и стала всеобщим посмешищем.