Ульяна Орлова - Через тернии к… дому!

А через два дня Славка не знал, что делать. Он остался один. Адрес он, конечно, прослушал, нога болела, сил вставать уже не было. Очень хотелось пить… И спать…

А потом его нашёл Антон.

Антон слушал молча. Лишь изредка гладил малыша по светлым волосам. Или по спине. Худые лопатки замирали, когда до них дотрагивалась Тошкина рука. И Славка тихонько сопел, доверчивый и притихший. Как будто…

Как будто братишка.

Славка посмотрел на Антона:

– А ты кто такой? И что ты здесь делал?

Ох! Антон неловко заёрзал. Потом сказал:

– Я расскажу… Дать тебе ещё хлеба?

– Если можно… – шёпотом сказал малыш.

А когда поел ещё – повеселел. В глазах заблестели озорные искорки. Он повозился, зашевелил лопатками.

– У меня спина замёрзла. Можно я полежу?

– Ложись. После сытного обеда…

– Чего?

– По закону Архимеда полагается поспать!

Славка хихикнул. Улёгся, подпёр рукой щёку:

– Давай рассказывай.

– Чего рассказывать-то?

– Где твои родители?

– В Европе.

– Чего? – растерянно спросил малыш и заморгал. Не понял.

– Они в Европе, – повторил Тошка и уставился на свои кроссовки. Какие они пыльные! А Славка – босиком… Малыш молчал – ждал.

– Они там работают.

– А тебя почему не взяли?

– Ну… Говорят, что тут лучше. Они же там всё время в поездках… – вздохнул Антон и добавил: – Они археологи.

– Ого…

– Ну да, интересно. Папа столько историй рассказывает, когда приезжает!

– Антон, а с кем ты живешь?

– Ни с кем. Я в интернате живу… Жил.

Славка молчал и смотрел на него, не сводя взгляда, не понимая и не решаясь спрашивать дальше. Антон вздохнул:

– Ну, слушай… – И начал рассказывать.

В прошлом году родителям предложили новую работу: нужно было ездить в экспедиции, да ещё и в разные страны! И папа попросил Тошку потерпеть. И мама попросила. Потому что работа хорошая, интересная, а главное – там платят деньги. А здесь – копейки… Тошка особой разницы в этом не видел, а родителей это почему-то очень волновало. Особенно летом и осенью: когда хотелось в отпуск и когда нужно было готовиться к школе. И приходилось выбирать что-то одно.

Ему, если честно, где отдыхать, было всё равно. Дома хорошо: полно книжек, на каникулах уроки делать не надо – можно сколько угодно спать, читать или гулять. Носиться на велике, или играть в футбол, или гонять мяч. И всё! И больше ничего не нужно.

Нет, нужно было… Чтобы родители не ссорились. Это случалось нечасто. Но всё же случалось, и тогда дома всё становилось натянутым, грустным и ноющим, словно больной зуб. А когда они наконец мирились, Тошка вздыхал с облегчением. И хотел, чтобы подольше длился их мир. Он даже догадывался, из-за чего они ругаются. А понимая – огорчался, потому что здесь он ничем помочь не мог. Почти не мог.

Когда мама получила то письмо, она так обрадовалась! Она ходила такая довольная, и всё делала с такой лёгкостью, и не ругала Тошку за тройку по математике, не загоняла его в постель по вечерам, и даже не рассердилась за книжку с фонариком. И папа не хмурился. И вообще они были такие, как двое старых друзей, и как-то подобрели сразу…

А потом… Потом, ну что говорить? Они попросили его потерпеть. И он согласился.

А интернат выбрали в городке рядом со столицей, потому что сюда добраться проще. В Москве – аэропорт, оттуда пара часов на электричке – это ведь ближе, чем полсуток пилить на поезде. Понятно, что сюда они могут приезжать чаще.

Папа всё обещал взять его в поездку. Но не получалось – не разрешали брать детей или, может, он просто боялся. А Тошка ждал. И терпел.

Хорошо, что был рядом Шурка. С ним было легче, с ним было спокойнее, когда он был рядом, тоска отходила. Когда Тошка рассказывал ему о прошлой жизни, друг слушал его так внимательно, говорил – с удовольствием, расспрашивал – не боялся, и видно было, что ему интересно. А Тошка о доме мог говорить долго-долго… Потому что тогда он был как бы немного там. Иногда говорить не хотелось и здорово было просто вместе что-нибудь читать… Или рассматривать устройство самолётов на картинках – да, было у них и такое увлечение…

– А где он, Шурка? – спросил Славка.

– Он остался… – тихо сказал Антон и замолчал.

– Подожди, Антон. Значит, ты убежал оттуда?

– Ну… Славка, понимаешь… Я не могу. Это вот как такой сон-кошмар, только во сне ты можешь проснуться, а здесь – нет.

И Тошка рассказал про Кривецкого с дружками и про вчерашнее. Старался посдержаннее – не получилось.

– Я просто не понимаю, почему они мне жизни не дают…

Славка молчал. Потом сказал полушёпотом:

– Антон, а как же Шурка?

Зачем Славка это спросил?! Он и так знает, что поступил, как последняя свинья. Как предатель. Потому что Шурка заступался за него, а он его бросил! Нет, он тоже заступался за него, но сейчас-то друг остался один!

– Я ведь даже не думал о нём… – выдавил Тошка. – Я не знаю, что делать теперь…

– А у него где родители?

– Тут сложная история. Он не знает… Ничего про них не помнит. Совсем.

Славка снова замолчал. Тошка чувствовал, как он тихонько сопит ему в плечо, и от Славкиного дыхания внутри у него что-то согревалось. И даже осторожно колыхалась радость, что он рядом. Такой малыш!

Здесь совсем было тихо. Не слышно города. И солнце горит в небе, на котором сегодня нет облаков! И кажется, что песок тёплый…

Славка сказал:

– Антон… Может, он вспомнит и найдёт их…

– Может быть, – грустно сказал Тошка.

– А если нет, то нужно будет вытащить его оттуда! Антон, пусть твои родители помогут!

– Но ведь до них нужно ещё добраться…

– А что у тебя с пальцем? – вспомнил Антон.

– Ну… – Славка покосился на ногу. – Болит…

– Покажи.

Да, придавило не слабо. Палец распух, и до него было больно дотрагиваться. Антону это не понравилось.

Сам он пальцев никогда не придавливал. А нет, было как-то в детстве: он нечаянно прищемил себе дверью, но сразу приложили холод, и всё быстро прошло. А сейчас холод не приложишь – где его взять-то? Надо лекарство какое-нибудь… Но выбираться опять в город? А вдруг поймают? Неприятные мурашки липкого страха пробежали по спине. Впрочем, он тут же одёрнул себя: «Ты что! Ему же больно! И вообще, почему сразу поймают…» Вспомнить бы лекарство от ушибов…

– Славик, я пойду в аптеку. Надо.

Славка понял, кивнул молча.

– Может, вход досками закрыть?

– Нет, не надо! Если что – я сам попробую.

– Только ты не уходи никуда! Я скоро.

Антон вышел на свет и заторопился, по дороге вспоминая все лекарства, которыми приходилось лечить разбитые коленки и синяки: «Перекись… Йод – нет, не нужен, зелёнка тоже… Что же ещё? А, кажется, мама мазала ему синяки "Спасателем". И от фингалов Шурка советовал прикладывать холод. Значит, холод всё-таки нужен. И бинт нужно купить…» Район незнакомый, где тут аптека, он не знал. Решился подойти к молодой девушке на пешеходном переходе.