Инна Порядина - Чудовище по имени…

Толя не оборачивался.

– Маме надо сказать, я телефон забыл, давай завтра… – ныл Белкин, – и потом у меня дела…

– Дела? – Толя резко затормозил. – Ну-ка, ну-ка, рассказывай. Что это у тебя за дела такие? Опять ящерицы?

– Это не ящерицы, – насупился Слава и выдернул руку.

– Ещё какие ящерицы! Уродливые и… Пластилиновые!

– Это динозавры, – злился Слава, – да пластилиновые! Ну и что?

– А то, – надвинулся на него Толя, – а то… А то, что это несерьёзно! Вот бокс – серьёзно, карате – серьёзно. Лепка, выжигание, каля-маля – девчачьи развлечения! Ты этим собираешься Женю удивить? Пластилиновыми динозаврами? Игрушечными? Вот если бы ты ей живого привёл…

– А если приведу?

– Живого?

– Да!

– Динозавра?

– Да!

– Совсем спятил? – Толя закатил глаза.

– Приведу, – заскрипел зубами Слава и сжал пальцы в кулаки, – слово даю! Спорим?

– За мной, – зашипел Толя и, нервно оглядываясь, словно он уходит от преследования, побежал за угол школы.

Слава взвалил на спину портфель, который от чего-то стал невероятно тяжёлым, и, громко шаркая ботинками по асфальту, потащился следом.

За школой никого не оказалось. Белкин покрутил по сторонам сначала головой, затем – всем телом, но Рыбкина нигде не было. Как под воду ушёл.

«Ну нет, так нет», – расслабился Слава и, пнув крошечный камушек, бодро зашагал в сторону школьных ворот.

– Эй! – раздалось сзади, и Белкин обернулся.

Почти из-под земли, там, где под школу уходили широкие бетонные ступени, торчала Толина рука.

– Иди сюда, – захрипел Рыбкин и замахал ещё и второй рукой.

Слава обнаружил друга почти что под землёй. Он сидел на самой последней ступеньке перед грязной железной дверью, запертой на висячий замок, и держал в руке клетчатый листок, вырванный из тетради по математике.

– Я кое-что придумал, – хищно улыбнулся Толя – спускайся!

Слава нехотя преодолел несколько ступенек и оказался на уровне Рыбкина, тот встал на ноги и протянул ему ручку с красными чернилами и листик в клеточку с неровно ободранным краем.

– Пиши, – усадил он Белкина на холодный бетон.

– Это ещё зачем?

– Чтобы не передумал.

Слава положил на колени листок. В нём на самой верхней строчке, точно по центру, жирно и очень аккуратно синими чернилами было выведено: «Договор».

– И что мне писать? – спросил Слава.

– Пункт первый, – подмигнул ему Толя и, скрестив руки на груди, прислонился к кирпичной школьной стене.

Белкин вздохнул и покрутил в пальцах ручку.

«Я, Слава Белкин, – нацарапал он красными чернилами, – даю слово своему другу Толе Рыбкину, что найду и приведу ему самого настоящего динозавра (не пластилинового). Если я не смогу сдержать слова, то… (он посмотрел на товарища снизу вверх)…»

– Чего ты хочешь?

– А что у тебя есть?

– Велосипед.

– Трехколёсный что ли?

– Мне мама новый обещала…

– Эээ… Не пойдёт, – замахал руками Толя. – Не известно ещё, будет ли он у тебя. Она тебе давно его обещает, а мне сейчас надо!

– Тогда ничего нет, – Слава посмотрел под ноги.

– У тебя вроде копилка была? – подмигнул ему Толя и ухмыльнулся. – В кино хочу с Женей, а мне денег на билеты не хватает…

– Это всё?

– Нет. Ещё… – Толя задумался, – если не приведёшь динозавра, я в школе расскажу, что ты «девчонка» и маменькин сынок. И все на тебя пальцами будут показывать: «Только посмотрите, вон этот идёт, который в динозавров верит! Ха-ха-ха! Мелочь пузатая! Болтун!» – изобразил он, как обычно смеются над неудачниками одноклассники. – Опозоришься, Белкин, на всю школу, на весь двор и весь Васильевск! Теперь ставь «один» и пиши дальше.

«1) – Слава жирно вывел цифру. – Толя Рыбкин (зачеркнул). Моя копилка со всем содержимым переходит в полное распоряжение Толе Рыбкину. И 2) Толя может всем рассказать, что я девчонка (зачеркнул), маменькин сынок (зачеркнул), неудачник.»

– Число и подпись, – заглянул в написанное Рыбкин и, когда Слава поставил последнюю закорючку, вырвал у него из рук договор. – У меня храниться будет. Теперь идём.

Боб шёл по незнакомому полю, высоко поднимал тяжёлые белые лапы и так осторожно опускал их на землю, что за его спиной страшно дрожал сосновый лес, а с неба продолжали сыпаться звёзды.

Вот одна звёздочка оставила за собой тоненький, едва заметный, серебряный след, другая прочертила жирную блестящую линию, а третья будто бы оторвалась с кусочком неба, и на её месте появилась одинокая чёрная дыра.

Позади Боба остались кусты, деревья и шумные птицы; где-то совсем-совсем далеко находилась семья, которая ждала добрых весточек, а ещё больше – принесённой сыном и внуком добычи.

Поле, по которому шагал Боб, было лысым, как старенький дедушка Грэг. Тут и там под нежную голую пятку чудища заскакивали мелкие и крупные камни, жутко похожие на амулет, который висел у него на шее на тонком кожаном ремешке.

Меж пальцев и в длинные корявые когти забивалась жирная мягкая почва, но Боб упрямо шёл вперёд. Его манили разноцветные мигающие огоньки, похожие на прекрасных вкусных бабочек, которые, как говорила легенда, парят над невиданной красоты растениями, источающими дурманящий аромат и дарующими чудесный нектар.

Лапы сами несли Боба вперёд, и хвост, весело топорщась, подгонял чудовище. Но большой и чёрный нос неожиданно учуял нечто ему не знакомое и сразу же подал сигнал «Стоп».

Боб резко затормозил на самом краю поля, где мягкая почва сменилась грубым песком, и плюхнулся на какой-то сухой низкорослый куст. То ли от треска, нарушившего ночной покой, то ли от того, что чудовище сломало чей-то кров, из-под Боба во все стороны прыснули полупрозрачные мошки и комары.

Вокруг чудища сразу же образовалось плотное жужжащее облако. Выбившись из него, некоторые насекомые молниеносно возвращались обратно и пикировали на блестящий, лаковый нос. Они залетали в одну ноздрю и сразу же вылетали из другой, а кое-кто, казалось, решил поселиться там навечно и поэтому пополз вниз, изнутри щекоча горло крошечными лапками. Часть мошкары забилась в шерсть, в ресницы и даже залепила единственный здоровый чудовищный глаз.

Не передохнув и пары минут, не разобравшись, что же за запах заставил его притормозить, Боб сорвался с места и, размахивая хвостом и длинными висячими ушами, понёсся куда-то наугад. Разноцветные огоньки на горизонте нервно запульсировали и разом погасли, когда чудовище сослепу влетело в дерево и, отскочив от него, свалилось в реку.