Мадлен Л`Энгл - Быстро вращается планета

Как хорошо, что сейчас, в День благодарения, она дома, вместе с ним! Родительский дом до сих пор оставался для Мег домом, потому что они с Кальвином часто проводили здесь выходные, а их съемная меблированная квартирка неподалеку от больницы, где работал Кальвин, была расположена в доме с табличкой «Держать домашних животных запрещено», и чувствовалось, что детям там тоже не будут рады. Они надеялись вскорости подыскать для себя собственное гнездышко. Ну а пока Мег приехала домой на День благодарения. Как же приятно было видеть всю семью в сборе и ощущать их любовь! Это помогало перенести ощущение одиночества: они с Кальвином расстались впервые со дня свадьбы.

– Я скучаю по Фортинбрасу, – вырвалось вдруг у Мег.

Мать повернулась к ней от плиты:

– Да. Этот дом опустел без собаки. Но Форт скончался в почтенном возрасте.

– А ты разве не собираешься завести другую собаку?

– Со временем. Правильная пока не подвернулась.

– Никак не можешь выбрать?

Мистер Мёрри оторвал взгляд от тессеракта:

– Наши собаки обычно сами к нам приходили. Если никто не появится в свое время, мы что-нибудь придумаем.

– Мег, – попросила мать, – может, сделаешь крем для сливового пудинга?

– Да, конечно.

Мег открыла холодильник и достала полфунта масла.

Зазвонил телефон.

– Я возьму.

Мег пошла к телефону, по пути положив масло в миску.

– Отец, это тебя. Кажется, из Белого дома.

Мистер Мёрри быстро подошел к телефону:

– Здравствуйте, мистер президент.

Он улыбнулся, но потом Мег увидела, как улыбка сползла с его лица, сменившись выражением… Нет, сменившись отсутствием всякого выражения.

Близнецы перестали болтать. Миссис Мёрри застыла, положив деревянную ложку на край кастрюли. Миссис О’Киф продолжала угрюмо смотреть в огонь. Чарльз Уоллес, казалось, сосредоточился на тессеракте.

Папа просто слушает, подумала Мег. Президент говорит.

Она невольно поежилась. Вот только что на кухне шел оживленный разговор – и внезапно все замолчали и остановились. Мег изо всех сил прислушивалась, а отец все прижимал трубку к уху. Лицо его помрачнело. Морщинки, появившиеся вокруг его рта и глаз от привычки смеяться, залегли глубже, придавая отцу суровый вид. По окнам снова забарабанил дождь. В это время года уже пора бы выпасть снегу, подумала Мег. Неладно что-то с погодой. Неладно.

Мистер Мёрри продолжал внимательно слушать, и его молчание растекалось по кухне. Сэнди – он как раз перед этим открыл духовку, чтобы полить индейку вытопившимся соком и стащить ложечку начинки, – так и стоял, наклонившись и глядя на отца. Миссис Мёрри чуть отвернулась от плиты и пригладила волосы, начавшие серебриться на висках. Мег полезла в ящик стола за венчиком для взбивания и теперь крепко сжимала его в руках.

В самом звонке от президента не было ничего необычного. Мистер Мёрри много лет консультировал Белый дом по вопросам физики и космических путешествий. Бывали серьезные разговоры, но Мег чувствовала, что этот – совсем особый. Из-за него в теплой комнате повеяло холодом, свет потускнел.

– Да, мистер президент, я понимаю, – сказал наконец мистер Мёрри. – Спасибо, что позвонили.

Он медленно положил трубку обратно на рычаг, словно она вдруг сделалась очень тяжелой.

Деннис, который так и стоял с вилками в руках, спросил:

– Что он сказал?

Отец покачал головой, но ничего не ответил.

Сэнди закрыл дверцу духовки:

– Папа?

– Папа! – воскликнула Мег. – Мы же понимаем: что-то случилось! Скажи нам! Ну пожалуйста!

Голос отца прозвучал холодно и отстраненно:

– Война.

Мег инстинктивно прикрыла рукой живот:

– В смысле – ядерная война?

Семья сплотилась, и мистер Мёрри протянул руку, чтобы включить мать Кальвина в их круг. Но миссис О’Киф закрыла глаза и ушла в себя.

– Это Бешеный Пес Бранзилльо? – спросила Мег.

– Да. Президент считает, что на этот раз Бранзилльо намерен привести свои угрозы в исполнение и нам не останется ничего другого, кроме как использовать антибаллистические ракеты.

– Но откуда у такой маленькой страны могла взяться ракета?

– Веспуджия не меньше Израиля, а у Бранзилльо имеются могущественные друзья.

– Он действительно способен сделать это?

Мистер Мёрри кивнул.

– Так что, боевая готовность? – спросил Сэнди.

– Да. Президент сказал, у нас двадцать четыре часа на то, чтобы попытаться предотвратить трагедию, но я никогда еще не слышал такой безнадежности в его голосе. А он не из тех, кто легко сдается.

Кровь отхлынула от лица Мег.

– Это конец всему. Конец миру.

Она посмотрела на Чарльза Уоллеса, но тот казался почти таким же отстраненным, как миссис О’Киф. Чарльз Уоллес, который всегда был открыт ей, теперь закрылся. А Кальвин находился по другую сторону океана. Мег в ужасе повернулась обратно к отцу.

Он не стал опровергать ее слова.

Старая женщина у камина открыла глаза и презрительно поджала тонкие губы:

– О чем вообще речь? С чего бы вдруг президенту Соединенных Штатов звонить сюда? Вы что, решили меня разыграть?

Но страх в глазах не вязался с ее словами.

– Это не розыгрыш, миссис О’Киф, – сказала миссис Мёрри. – Белый дом уже много лет регулярно консультируется с моим мужем.

– Я и не знала, что он, – миссис О’Киф угрюмо взглянула на мистера Мёрри, – политик.

– Он и не политик. Он физик. Но президенту бывает нужна научная информация и нужен человек, которому можно доверять, у которого нет личных проектов, с которыми он носится, и политической позиции, в которую он уперся бы. Мой муж весьма сблизился с новым президентом. – Миссис Мёрри помешала подливку, потом умоляюще протянула руки к мужу. – Но почему? Почему?! Все же знают, что в ядерной войне победителей не будет!

Чарльз Уоллес оторвался от тессеракта:

– Эль Рабиозо. Это его прозвище. Означает «бешеный пес». Бешеный Пес Бранзилльо. Имя Эль Рабиозо вполне подходит человеку, который устроил кровавый военный переворот, чтобы свергнуть демократическое правительство. Он действительно бешеный, и ему не нужны причины.

– Один безумец в Веспуджии, – с горечью произнес Деннис, – может нажать на кнопку и уничтожить цивилизацию, и все, над чем работали мама и папа, исчезнет в грибовидном облаке. Почему президент не может заставить его одуматься?

Сэнди положил новое полено в камин, словно стараясь обрести надежду в тепле и свете.

Деннис продолжал:

– Если Бранзилльо это сделает – ну, запустит ракеты, – все может закончиться полным уничтожением человечества…

Сэнди скривился:

– Может, это не так уж и плохо.

– И даже если кто-то выживет в малонаселенной местности, в горах и пустынях, из-за радиоактивных осадков по всей планете их дети будут мутантами. Почему президент не может заставить его понять это? Никому не нужна война такой ценой.

Читать дальше