Борис Карлов - Новые приключения Незнайки: Снова на Луне

Конечно, он не мог действовать без сообщников, а потому вернул ясность мысли находившимся рядом Миге, Крабсу, Хорьку и Губошлёпу. Семеро понимавших что к чему коротышек уже представляли собой значительную силу, а под руководством умного и жестокого главаря, вырвавшись на свободу, они могли наделать неисчислимых бед.

Для того чтобы постоянно находиться в форме и быть готовыми к решительным действиям, бандитам приходилось пить болотную воду, а питаться исключительно грибами, клюквой и дикорастущим чесноком. Из-за этого у них постоянно болели животы, всё валилось из рук, а любая мелочь вызывала приступ раздражения. То и дело они дрались между собой, оставляя друг другу на физиономиях синяки и ссадины.

Свой паёк, состоящий из разнообразных, вкусных, но щедро сдобренных порошком продуктов, они выбрасывали в специально вырытую за домом и прикрытую ветками глубокую яму.

– Погода портится, – хрипло произнес Ханаконда, барабаня пальцами по мутному стеклу небольшого окошка. – Где до сих носит этих идиотов…

Тефтель и Жмурик сидели на табуретках и, как обычно, не спеша перебирали ягоды, бросая листики и мусор прямо на пол. На плите кипела кастрюля с грибами, от одного запаха которых всех давно воротило.

– Сегодня утром Губошлёп опять залезал в яму, – доложил Жмурик. – Слопал две банки консервов и булку с маком, хе-хе.

– С-скотина, – прошептал Ханаконда. – Имейте в виду, господа сообщники, не будет дисциплины – не будет побега. Другой жизни вам не видать, передохнете все здесь, на болоте.

– А уже есть какие-нибудь соображения насчёт побега, а, шеф? – поинтересовался Тефтель.

– Соображения? Так я вам и сказал, чтобы вы завтра же всем растрепали. Сегодня Губошлёп залез в яму, а завтра кто-нибудь ещё нажрётся порошка и побежит докладывать о побеге старшему надзирателю.

– Обижаете, начальник, – возразил Тефтель. – Гадом буду, если побегу к надзирателю. А может, всё-таки махнём через пролив? Пилы и топоры у нас есть – доберемся до берега и сколотим плот. Дождемся попутного ветра, поднимем парус – и мы уже на том берегу!

– Ты – дурак. Ещё ни одно судно не смогло преодолеть течение в проливе. Плот унесёт в Северный океан и затрёт во льдах. Не мешайте мне думать.

Ханаконда снова забарабанил по окну и заскрипел зубами.

На пороге послышался топот сапог, и в дом вошли Хорёк, Губошлёп, Мига и Крабс. Рожи у них были красные и распухшие от укусов комаров. В руках они держали вёдра с клюквой, наполненные не более чем на две трети.

– Почему раньше времени? – произнёс, не оборачиваясь, Ханаконда.

– Погода портится, шеф, – объяснил Хорёк. – Поднялся ветер, дождь вот-вот хлынет. Завтра встанем пораньше и наверстаем.

– Если не сделаете план, накажу всех четверых.

– Сделаем, шеф, всё будет в порядке.

«Как бы этот ветер не испортил все дело, – проворчал про себя Ханаконда. – Если завтра погода будет нелётная, придется отложить затею до следующего рейса…»

– Губошлёп, – позвал он щуплого и лопоухого коротышку. – Подойди ко мне.

Тот встал перед шефом, глядя на него счастливыми, бессмысленными глазами-пуговицами.

– Зачем ты лазил в яму, Губошлёп? Ты ведь знал, что этого нельзя делать.

– Знал, шеф, конечно знал. Да уж только очень болел живот от этой нашей еды. Будто выпил ведро бензина, а после какая-то сволочь просунула туда руку с горящей спичкой…

Приступ боли обжёг внутренности Ханаконды, он стиснул зубы и прикрыл глаза. Такие приступы случались последнее время с ним довольно часто. Он проглотил горсть таблеток и произнес сдавленно:

– Теперь всё в порядке?

– Да, шеф, чувствую себя хорошо.

– И что же ты теперь собираешься делать?

– Вот думаю сходить к старшему надзирателю и донести, что мы тут собираемся сбежать и на воле сколотить банду, – простодушно отвечал Губошлёп.

Тефтель выронил на пол ковшик, из которого пил воду.

– Что-что? – удивленно вскинул брови Ханаконда. – Как ты говоришь – «донести старшему надзирателю»?

– Именно так, шеф. Господин старший надзиратель каждый раз говорит об этом на построении. Он говорит, что, если мы не будем доносить друг на друга, он урежет нам пайки. А продукты в пайке первый сорт, поверьте мне, шеф.

Некоторое время все с ужасом смотрели на Губошлёпа, который как ни в чём не бывало простодушно улыбался. Ханаконда медленно шагнул к нему и погладил по голове:

– Хорошо, хорошо, молодец. Только ты вот что… Ты не ходи сегодня к этому старшему надзирателю, ладно?

– Как прикажете, шеф.

– Сейчас ты вот что сделай: бери ведро и отправляйся в лес, за дальнюю просеку. Тут без тебя вышло новое, особо важное распоряжение: чтобы клюкву по ночам собирать. Она, видишь ли, именно в это время особенные соки набирает, целебные, понимаешь?

– Да-да-да, понимаю…

– Вот и молодец. Так что одевайся потеплее – и вперёд.

Губошлёп покосился на своих товарищей, которые теперь едва сдерживали смех.

– Один?

– Один, один. Работа эта, видишь ли, очень ответственная, не всякого пошлют. Тут без тебя старший надзиратель приходил, он прямо так и сказал: только тебе, мол, он и доверяет.

Лицо Губошлёпа осветилось гордостью. Он набросил поверх ватника плащ с капюшоном, подхватил вёдра и, весело насвистывая, зашагал из дома в сторону леса.

Проследив за ним через окно, Ханаконда повернулся к оставшимся:

– Что, господа мазурики, ещё кому-нибудь охота набить брюхо?

Все понимали, для чего шеф отправил провинившегося на ночь в лес. Действие порошка ограничивалось сутками, и ближайшим утром этот срок истекал. Оставлять недотепу в поселке было опасно, потому что Пфигль мог в любую минуту нагрянуть с проверкой. А ночёвка в холодном лесу послужит Губошлёпу и остальным хорошим уроком.

– Загнёмся мы здесь, шеф, честное слово, загнёмся, – заскулил Крабс, нервы у которого были на пределе. – У меня в животе будто ежи завелись, будто не желудок внутри, а осиное гнездо… За что, за что мне такое наказание!

– Молчать! – крикнул Ханаконда, которого самого то и дело скрючивало от боли. – Все зубы выбью!.. Всё, завтра рванём когти, понятно? Уйдём на продуктовом вертолёте, век воли не видать. Теперь всем тихо и слушайте сюда внимательно…

Когда далеко за полночь в радостном волнении улеглись спать, Хорёк подсел к кровати Ханаконды и прошептал:

– Такое дело, шеф. В нашем посёлке есть ещё один коротышка, который сам догадался про порошок.

– Это кто же?

– Зовут Тихоня, он здесь несколько дней, новенький.

– Это маленький такой, дохлый?

– Вроде того, шеф. Только вы не смотрите, что он дохлый, руки у него сильные, будьте-нате.

– А ты уже и это знаешь?

– Да так… Нагнулись за одним грибом и стукнулись лбами. Я ему хотел щелбана вкатить, а он мою руку схватил и так сжал… будто клещами. Согнул меня одной рукой и на землю положил.