Илона Волынская - Миссия супергероев

– А двойка тогда за что? – возопил несчастный, увидев, что она там нарисовала.

– Скажем, за то, что ты кое-что перепутал, – продолжая сохранять ледяное спокойствие, уточнила Елизавета Николаевна.

– Чего я перепутал-то? – от возмущенного вопля парня дрогнули стены. – Что тут можно напутать? Разве Калашникова убил не Иван Грозный?

– Иван, – слабеющим голосом опять согласилась с ним Бедная Лиза и вдруг принялась размеренно биться головой об учительский стол.

– Так, дети, все свободны! – вскочила с задней парты присутствовавшая на уроке историчка Мария Филимоновна, более известная в их лицее как Мумия Фараоновна или попросту – Мумия. – Идите, идите, не задерживайтесь, – подбегая к литераторше и хватая ее за плечи тощими, как у настоящей мумии, руками, повторила историчка. – А ты, Тихонов, принеси воды. Быстро, быстро!

Мимо недовольно ворчавшего пацана, волокущего свой дневник за угол, словно дохлую крысу за хвост, Вадька рванул в коридор и дальше в учительскую. Когда, расплескивая по дороге воду из стакана, он влетел обратно, народ уже тянулся на выход. Растолкав одноклассников, он сунул стакан литераторше в трясущиеся руки.

– Ну чего они от меня хотят! – постукивая зубами о край стакана и проливая половину воды на свой пиджачок, стонала Бедная Лиза. – У нас лицей информационных технологий! Они тут все таланты! Но математические! Они мою литературу не знают и знать не желают!

Вадька поглядел на училку обиженно. У них многие любят читать! Вот хотя бы… Вадька призадумался. Он сам, например, много читает! Только про любовь терпеть не может! И зачем вроде бы умные люди про эту глупость столько пишут? От любви одни неприятности. Возьмем хоть Печорина с его то Бэлой, то Верой, то княжной Мери, хоть… хоть Кисоньку с Севкой и Большим Боссом! Все агентство из-за них как на пороховой бочке восседает! Из-за Кисоньки с Севой и Боссом, конечно, а не из-за Печорина. А тут еще и Катька в эти дурацкие любови как-то замешалась, совсем безобразие, малая, а туда же!

– Лицей все математические и информационные олимпиады на корню берет, теперь им еще олимпиаду по литературе подавай!

Углубившись в размышления о вреде любви, Вадька отвлекся от разворачивающейся в кабинете крупномасштабной истерики.

– Дети должны гармонично развиваться! – кричала литераторша. – Ради бога, я разве против? Но если они не хотят? Если они хотят развиваться специфично? А мне потом по голове – почему дети плохо знают родную литературу? Да потому, что, кроме пособия по Windows, они ничего не читают!

Вадька снова обиделся – пособие по Windows пусть первоклашки штудируют!

– У тебя же была подходящая девочка… – напомнила литераторше Мумия.

– Была! Отличная девочка, литературу любит и знает! И это не мешает ей по всем вашим информатикам «отлично» получать, – последнее было сказано специально для Вадьки. – А теперь ее нету! – растопырив руки, выдохнула литераторша. – Отец утром позвонил, сказал, заболела! И отключился – ни что с ней, ни надолго ли она захворала, не сообщил! Олимпиада через три дня, а больше мне отправить некого! А директор на меня да-авит! – она всхлипнула.

Вадька аж засопел от жалости – похоже, у Бедной Лизы настоящая беда.

– Давайте я на вашу олимпиаду пойду! – поправляя очки, мужественно предложил он. – Я вам даже какое-нибудь первое-второе место могу занять…

Историчка обернулась, смерила его взглядом с ног до головы:

– Быстро, Тихонов, не думая – за что поэта Шевченко сослали в солдаты?

– За то, что выступал против царя и советской власти! – как и было велено, быстро, не думая, ответил Вадька.

– А также электрификации всей страны, – кивнула историчка.

Теперь Вадька призадумался. Осуждать Шевченко ему не хотелось, все-таки великий поэт, но с электричеством этот гений, похоже, слегка загнул…

– Мне кажется, тут он был не совсем прав, – осторожно начал он, но тут Мумия Фараоновна пронзила его убийственным взглядом настоящей, вырвавшейся из саркофага мумии, и он осекся. – Я что-то не то говорю?

Бедная Лиза самым натуральным образом завизжала:

– И это лучший, понимаешь, лучший! Ребенок, который хотя бы книгу в руки берет!

– Тихонов, и как с такими знаниями ты собрался участвовать в литературной олимпиаде, да еще выиграть первое-второе место? – с убийственным сарказмом поинтересовалась историчка. – Или за оставшиеся три дня ты думаешь охватить весь курс мировой литературы?

– Мне делать нечего – столько учить, да еще за три дня? – мрачно буркнул в ответ Вадька. С учителями по-человечески не-воз-мож-но! Ты их выручить предлагаешь, а они еще и издеваются! – Вы мне адрес сайта этой олимпиады скажите. Если сайта не знаете, тоже ничего, дайте точное название, дальше я сам найду.

– Что найдешь? – перестав рыдать, настороженно поглядела на него учительница литературы.

– Вопросы по олимпиаде, – пожал плечами Вадька. – Вряд ли у этих ваших литераторов серьезная защита стоит. – Вадька презрительно скривился. – Я ее вам минут за пятнадцать расщелкаю и варианты скачаю, вы мне правильные ответы напишете, а там я их перекатаю, и все дела!

Историчка и литераторша пристально, в глубоком молчании глядели на Вадьку. Лицо Бедной Лизы менялось: сперва на нем было непонимание, потом недоверие, промелькнула надежда и страстное, неистовое желание… но вдруг она нахмурилась, и лицо ее стало типично учительским.

– Ты на что меня подбиваешь, хакер малолетний, похититель информации! – махнула она ладошкой. – Ты еще подслушивающее устройство в оргкомитете поставь…

– Можно и «подслушку», это несложно, – бухнул Вадька.

– Тихонов, замолчи! – рявкнула на него Мумия. – Еще немного – и я поверю, что ты и правда причастен к аресту нашего информатика и биологички, как в учительской говорят! [1] Об этой истории читайте в книге Илоны Волынской и Кирилла Кащеева «11 врагов IT-сыщика» ( прим. ред. ).

Вадька глубоко вдохнул… и со свистом выпустил воздух. Доболтался!

– А ты прекращай убиваться, лучше перезвони отцу той подходящей девочки и все выясни, – потребовала Мумия у литераторши. – Пока Тихонов банк ограбить не предложил!

– Банк я грабить не собираюсь… – пробубнил Вадька.

– Ты меня успокоил…

– У них защиты, знаете, какие – месяц провозишься, – закончил он.

Историчка застонала и сунула мобилку Бедной Лизе в руки.

Елизавета Николаевна еще минуту поколебалась… и принялась звонить.

– Тихо! – вслушиваясь в гудки, она предостерегающе подняла палец, тут же расплылась в умильной улыбке и сладко запела в трубку: – Егор Викторович? Учительница вашей дочери беспокоит… Мы утром не договорили… Да, я понимаю, что вы очень заняты, – промямлила она. Мумия скорчила ей рожу в стиле фильмов ужасов, что неожиданно придало Бедной Лизе отваги, и она довольно твердо объявила: – Мы тут тоже не бездельничаем! Через три дня олимпиада, мы должны знать, выздоровеет ли девочка к тому вре… Нет? – совершенно убитым тоном переспросила она, видно, собеседник ее перебил. – Точно не выздоровеет? Подождите, как надолго? – переполошилась она. – Она что, серьезно больна? Я ее классный руководитель, я должна знать… – Она отодвинула мобилку от уха и поглядела на нее с недоумением. – Как с ума сошел человек! – Она перевела удивленный взгляд на историчку. – Сказал, что олимпиада его не интересует, чтобы я с ней сама разбиралась, а он со своим ребенком тоже как-нибудь сам, без меня, разберется. И отключился! Странно. – Она пожала плечами. – Такой приличный папа, всегда вежливый, сдержанный… Очень гордился, если его девочка в конкурсах побеждала. Не понимаю – словно я с другим человеком разговаривала! Нет, я так это не оставлю! – Литераторша снова принялась терзать телефон и наконец разочарованно отключилась. – Теперь он еще и мобилку выключил!