Коллектив авторов - Литература (Русская литература XIX века). 10 класс. Часть 2

– Со мной случилось большое несчастье, – сказал он взволнованным голосом, – я обронил рукопись!»

Больше всего Некрасов опасался, что рукопись романа «Что делать?» найдет какой-нибудь простолюдин, который пустит ее на обертки или продаст в мелочную лавку; тогда восстановить роман уже не удастся. Однако все уладилось само собой: редакция поместила объявление в газете, и вскоре в «Современник» пришел чиновник, принес найденную им рукопись. В трех номерах журнала за 1863 год роман «Что делать?» был опубликован.

Героями его, как сам Чернышевский подчеркнул в подзаголовке («Из рассказов о новых людях»), стали представители нового поколения разночинной интеллигенции – позже их назовут «шестидесятниками».

Внешне роман построен так, что его поначалу и впрямь легко принять за традиционное нравоописание.

Юный студент-разночинец Лопухов возмущен тем, как обходятся в семье с девушкой Верой Павловной; став ее духовным руководителем (фактически заменив священника, духовного отца), он прививает ей любовь к наукам, практическим знаниям и социальным идеалам. А чтобы спасти ее от брака с ненавистным жуиром, женится на ней – и ради того отказывается от будущей врачебной карьеры, бросает учебу в медицинской академии.

Друг Лопухова, Кирсанов, тоже отказывается от блестящей врачебной практики, но уже не ради спасения юного существа, а ради занятий высокой наукой. В свою очередь, деловитая Вера Павловна придумывает способ, как приносить пользу обществу – она организует швейную мастерскую, работницы которой все заработанное забирают себе, а хозяйка никакой личной выгоды не преследует. (Это было первое в русской культуре живописание социалистического производства, основанного на справедливости, а не на прибыли.)

Но социальная идиллия вдруг натыкается на личную проблему: по прошествии двух лет счастливой семейной жизни Лопухов замечает вдруг, что его жена полюбила Кирсанова. Как поступил бы в такой ситуации традиционный герой русской классической литературы? Впал бы в глубокую задумчивость, предался бы страданию, на худой конец вызвал бы противника на дуэль. Но для новых людей (соответственно для новых героев) это недостойный выход из сложившихся обстоятельств, проявление дворянских предрассудков. Потому Лопухов руководствуется не эмоциями, а разумом (свои этические воззрения Чернышевский определял как «разумный эгоизм»). Он анализирует ситуацию и в конце концов приходит к выводу, что счастье Веры Павловны дороже всего, следовательно, она должна стать женой Кирсанова.

Образы молодых людей, исполненных практического благородства, оттенены, с одной стороны, недостойным образом матери Веры Павловны, Марии Алексеевны Розальской. С другой – идеальным образом настоящего революционера Рахметова.

Мария Алексеевна практична, умна, однако равнодушна к чужим страданиям и жестока; ее единственная цель – благосостояние семьи. Разумеется, на фоне Розальской с ее неразумным эгоизмом «новые люди» особенно выигрывают. Зато они чуть проигрывают на фоне Рахметова, который разорвал с родной ему дворянской средой и с юности посвятил себя будущей революции (Рахметов даже спит на голых досках, чтобы подготовить свое тело к лишениям). Лопухову, Кирсанову, Вере Павловне только предстоит еще стать сознательными борцами с существующим режимом – на это автор намекает вполне прозрачно.

Недаром Вере Павловне постоянно снятся сны, в которых возникают картины социалистического будущего; за это будущее, как полагает сочинитель, не жаль и жизнь положить. В знаменитом «четвертом сне» Веры Павловны вообще звучат слова автора, которые иначе как прямой призыв к революции понять невозможно: «…ты знаешь будущее. Оно светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте на него, переносите из него в настоящее, сколько можете перенести: настолько будет светла и добра, богата радостью и наслаждением ваша жизнь, насколько вы умеете перенести в нее из будущего».

Пропагандистский, тенденциозный, как тогда говорили, смысл романа «Что делать?» в конце концов дошел до цензурного ведомства. Но поздно – роман уже был опубликован. Оставалось лишь запретить его к переизданиям (запрет действовал вплоть до 1905 года). Те же, кто пропустил рукопись в печать, были примерно наказаны. Между тем Чернышевский, как человек последовательный, всего лишь осуществил на практике положения своей давней эстетической теории; он использовал художественную форму литературного произведения для «продвижения» практических идей. А потому роман его вызвал огромный читательский отклик, но не как литературное произведение, а как социальный, политический документ. Он и поныне сохраняет свое значение прежде всего как исторический источник, как далекое свидетельство той противоречивой эпохи.

Прочитайте «четвертый сон» Веры Павловны. Сравните его с «видением» Путешественника в главе «Спасская Полесть» радищевского «Путешествия из Петербурга в Москву».

Писатели обычного дарования, хорошего среднего уровня словно «законсервировали» поэтику физиологического очерка. И почти полтора десятилетия охотно эксплуатировали его приемы.

Так, Николай Герасимович Помяловский (1835–1863) ставил в своих прозаических сочинениях актуальные проблемы того времени: в его повести «Мещанское счастье» (1861) образованный разночинец Молотов сталкивается с неизлечимым помещичьим барством; в очерковой повести «Старьевщик» (1863) выведен человек из толпы. А Василий Алексеевич Слепцов (1836–1878) поместил в сюжетный центр своей нашумевшей повести «Трудное время» (1865) революционера-разночинца, который сталкивается не с «барством диким», а с косностью народа. Этот герой, Рязанов, выражает заветную мысль самого автора, доводя до крайности идеи русского «натурализма»: «Все зависит от условий, в которые человек поставлен: при одних условиях он будет душить и грабить ближнего, а при других – он снимет и отдаст с себя последнюю рубашку».

Такой сверхжесткий социальный подход к человеческой личности, полностью сводивший ее к внешним обстоятельствам, разделяли тогда многие. Один из самых популярных критиков и публицистов той поры, Дмитрий Иванович Писарев (1840—1868), в одной из статей полемически утверждал, что человек не убивает людей, не совершает плохих поступков потому же, почему не ест гнилого мяса. Но оказавшись в безвыходной ситуации голода, он преодолеет брезгливость и гнилое мясо съест; следовательно, если среда, обстоятельства вынудят его, он и убьет, и украдет, и нет в том особой его вины. Фактически писатели и публицисты революционного лагеря превращали человека в социальное животное, которое зависит от общественных инстинктов. Потому Иван Сергеевич Тургенев назвал их нигилистами, от латинского слова nihil – ничто.