Наталья Кутузова - История философской мысли Беларуси

• психологические черты, архетипы восприятия, верования, стереотипы поведения, системы родства, социальные отношения и взаимодействия формируют чувство этничности на глубинном, коллективно-бессознательном уровне;

• культура (материальная, социальная и духовная);

• язык (предпосылка и способ осознанного существования этноса).

Способность этноса выделять и противопоставлять себя другим этническим сообществам, различать «своих» и «чужих» является маркером (этноопределяющим признаком) сформировавшегося этнического самосознания. Внешне оно выражается в самоназвании. Совокупность всех вышеназванных признаков этноса, так или иначе проявляющихся в поведении этнофоров , т. е. носителей основных этнических черт, лежит в основе его самоидентификации. Только специфическое сочетание вышеназванных признаков, а также выделение ведущих среди них (у одних этносов это может быть язык, у других – быт, у третьих – черты поведения и т. д.) позволяет выявить и понять своеобразие этноса как явления биосоциального.

На высшем уровне своего развития этнос (если удается) создает собственную государственность и превращается в нацию (этнонацию). Вместе с тем этническое меньшинство, живущее в составе доминирующего национального государства, также может превратиться в нацию, если достигнет достойного политического статуса и удовлетворения своих особых прав [6] Налчаджян, А.А. Этнопсихология / А.А. Налчаджян. СПб., 2004. С. 20. .

В этом случае этногенез приобретает новое качество. В донациональных сообществах этническая идентичность формировалась в основном стихийно и закреплялась в традиционных формах и способах жизнедеятельности социальной группы. С обретением же государственности эти формы и способы, а также содержание сознания, самосознание этноса начинают целенаправленно конструироваться и изменяться. В этнологии XX в. возникло даже примечательное направление – конструктивизм , сторонники которого полагают, что нация создается в соответствии с определенными целями, ценностями и интересами, а акторами данного процесса являются социальные элиты и интеллигенция.

«Веком национализма» традиционно считается XIX в. Импульс к строительству современных наций-государств в Европе был дан Великой французской революцией. Ее идеологи наделили понятие «нация» принципиально новым содержанием и тем самым осуществили замену самого субъекта нации. Не менее интенсивно процесс нациообразования шел и в XX в. В результате распада мировой колониальной системы и масштабной национально-государственной «перестройки» социалистического лагеря в мире появилось около сотни новых государств, в том числе 23 в Европе и экс-советской Евразии. Этнополитические процессы, которые наблюдаются в современном мире, дают все основания предполагать, что «топлива в националистическом реакторе хватит еще не на одно десятилетие нового столетия» [7] Буховец, О. Эра национализма и особенности образования наций в Европе (Часть первая) / О. Буховец // Современная Европа. 2008. № 4. С. 33. .

Термин «нация» (от фр. nassi – рожден) в средневековой традиции употреблялся достаточно широко и означал родовую общность. Однако критерии отнесения индивидом себя к той или иной «нации» были достаточно произвольными. Так, ученые мужи Сорбонны XIII в. полагали, что итальянцы, испанцы и греки принадлежат к «галльской» нации, а немецкие, польские и скандинавские студенты, учившиеся в университетах Англии, входят в состав английской нации [8] Алыперматт, У. Этнонационализм в Европе / У Альтерматт. М., 2000. С. 33. . Согласно документам Констанцкого церковного собора (1414–1417), к «германской нации» наряду с немецкоязычными духовными иерархами относилось духовенство Англии, Венгрии, Польши, а в состав «итальянской нации» были включены представители Греции, Славонии и Кипра [9] Там же. .

Самым главным было то, что в эпоху Средневековья право называть себя «нацией» принадлежало лишь высшим сословиям. Подавляющее же большинство населения, т. е. массы «простых подданных», подобным правом не обладало. Вот почему эпохальным событием европейской истории стало то, что в 1789 г. французское «третье сословие» (в лице своих идеологов) объявило себя нацией, а Французская академия дала принципиально новое определение, послужившее впоследствии основой для утверждения концепта гражданской политической нации. Согласно этому определению, нация – это совокупность всех жителей «одного и того же государства, одной и той же страны, которые живут по одним и тем же законам и используют один и тот же язык» [10] Альтерматт, У. Этнонационализм в Европе. С. 33–34. .

Данной идее с течением времени было суждено превратиться в фундамент социокультурной связанности и групповой идентичности, стать реальной основой продуцирования многочисленных образов «мы» и «других» – этносов, культур, конфессий. Идея нации открыла перед модернизирующейся Европой перспективу социального творчества и инновационных социальных преобразований.

Однако важно подчеркнуть, что в первоначальный период лишь либерально настроенное меньшинство интеллектуалов оказалось в состоянии исповедовать новые ценности. Чтобы их стало разделять большинство, понадобилось более столетия. Укоренение в массовом сознании идеи «народа-нации» требовало системных изменений в менталитете, самосознании народов и прежде всего формирования в общественном сознании народа коллективного образа и имени собственного («мы французы», «мы немцы», «мы чехи» т. д.). О том, насколько это было непросто, свидетельствует, например, тот факт, что даже в середине XIX в. во Франции с ее многовековой централизованной государственностью «всякий новопоселенец, прибывший из соседней округи, был чем-то вроде «иностранца» и вызывал подозрение и враждебность» [11] Weber, Е. Peasant into Franchmen / Е. Weber // The modernization of Rural France. 1870–1914. Stanford, 1976. P. 90. . В Италии (и Германии) после создания государства национальная идея формулировалась вообще парадоксально: «Мы создали Италию, теперь нам нужно создать итальянцев» [12] Хобсбаум, Э.Дж. Принцип этнической принадлежности и национализм в Европе / Э.Дж. Хобсбаум // Нации и национализм. М., 2002. С. 335. , (применительно к Германии – «немцев»). Еще более сложной была аналогичная задача для народов России, Австро-Венгрии, Османской империи, не имевших своих государств вплоть до конца Первой мировой войны. В XIX в. усилиями политиков, правоведов, ученых, деятелей культуры были созданы национальные «мифосимволические комплексы». Будучи специфическими для каждой страны, они тем не менее содержали и общие типологические черты. Во-первых, нации изображались в них как существующие с незапамятных времен, а не как недавние политические оформления социокультурных различий. Во-вторых, они содержали в себе идею «пробуждения» нации, неизбежно наступающего после длительного исторического «сна». В-третьих, предполагалось наличие внутренних и внешних врагов, не заинтересованных в таком «пробуждении» [13] Бройи, Дж. Подходы к исследованию национализма / Дж. Бройи // Нации и национализм. М., 2002. С. 206; Геллнер, Э. Пришествие национализма / Э. Геллнер. М., 2002. С. 173. .