Коллектив авторов - Уголовное право России. Общая часть

Итак, теория объекта преступления как общественных отношений отвергается в качестве общей универсальной теории в частности потому, что якобы принижает, а то и вообще теряет человека, выдвигая вместо него некую совокупность общественных отношений, которая и образует личность. Подобного рода опасения высказывались неоднократно. По мнению одних авторов, в качестве объекта преступления, например, при убийстве, должны рассматриваться и общественные отношения, и «сам человек». [118] Кузнецов А. В. Уголовное право и личность. М., 1977. С. 60. По мнению других, «нормами уголовного права охраняется не сам человек, а общественные отношения», [119] Беляев Н. А. Объект преступления // Курс советского уголовного права. Т. 1 / отв. ред. Н. А. Беляев, М. Д. Шаргородский. Л., 1968. С. 280. т. е. жизнь человека ставится под охрану уголовного закона с позиций его социальных функций; как следствие, отрицается «абсолютная ценность» личности и утверждается оценочное отношение к личности в зависимости от ее социальной функции. [120] Глистин В. К. Проблема уголовно-правовой охраны общественных отношений. С. 37 и сл. Наконец, нужно отметить мнение тех авторов, которые считают, что при убийстве объектом преступления выступают не общественные отношения, а «живой человек»: «Закон ставит под уголовно-правовую защиту не общественные отношения, подвергшиеся посягательству, а жизнь и здоровье человека». [121] Демидов Ю. А. Социальная ценность и оценка в уголовном праве. М., 1975. C. 53.

Для противопоставления общественных отношений и жизни человека как объекта преступления нет оснований. Каждый человек – это абсолютная ценность, или, что то же самое, правовое благо. Трудно понять, почему это понятие нейтрально, а понятие общественных отношений имеет ложный идеологический заряд. Благо оценивается, а общественные отношения, возникающие как общественно необходимые связи, были осознаны задолго до того, как они стали «социалистическими общественными отношениями».

Обращение к авторитетам прошлого в поисках действительного объекта преступления показывает, что концепция объекта преступления развивалась в отечественной науке в направлении все более четкого понимания, что преступление – не только ущемление частного интереса, посягательство на то или иное благо и т. п., но, что за конкретным преступлением стоит нечто скрытое от чувственного восприятия – общество. Автор первого учебника русского уголовного права (заметим, учебника для своего времени замечательного)

B. Д. Спасович писал: человек «не может быть выделен из общества; общество есть его естественное состояние… Внутри же общества каждый отдельный человек есть один из составных атомов общества, одна из рабочих сил в экономии общественной, один из членов общественному организму подчиненный, от него зависящий, для него действующий». [122] Спасович В. Учебник уголовного права (Выпуск первый). СПб., 1863. С. 50–51. Поэтому, по В. Д. Спасовичу, «правонарушения затрагивают отдельные личности и целые группы в более важных их правах, при попрании коих не возможен никакой быть и порядок общественный. Это преступления общественные или уголовные». [123] Спасович В. Учебник уголовного права (Выпуск первый). СПб., 1863. С. 58. И далее: «Преступление несовместимо с общественным порядком», [124] Спасович В. Учебник уголовного права (Выпуск первый). СПб., 1863. С. 84. «характеристику уголовных преступлений составляет то, что содержит в себе посягательство на целый общественный порядок, они преследуются обществом независимо от воли пострадавших от них лиц». [125] Спасович В. Учебник уголовного права (Выпуск первый). СПб., 1863. С. 85–86. И, наконец: «Преступное деяние должно содержать в себе посягательство на известные общественные отношения». [126] Спасович В. Учебник уголовного права (Выпуск первый). СПб., 1863. С. 84. Преступление и общество в целом постоянно остаются в поле зрения исследователей и тогда, когда они говорят о посягательстве на личность, ее интересы, блага, о нарушении преступлением правовых запретов.

«Государство, – писал А. Лохвицкий, – требует от человека отказа от таких деяний, которые вредят правам других, следственно ведут к анархии, распадению общества». [127] Лохвицкий А. Курс русского уголовного права. СПб., 1867. С. 39. Поэтому и для него «закон под страхом наказания вообще воспрещает деяния, соединяющие два признака: безнравственность… и… опасность действия для общества». [128] Лохвицкий А. Курс русского уголовного права. СПб., 1867. С. 39.

Н. С. Таганцев считал «неверным по форме и односторонним по существу» взгляд, согласно которому «преступное деяние заключается или в уничтожении чьего-либо права, или в препятствовании к использованию им, или в неисполнении чьих-либо законных требований»; [129] Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. Т. 1. СПб., 1902. С. 44. «посягательство на субъективное право составляет не сущность, а только средство», продолжал автор. «Жизнь общественная в индивидуальных и общественных проявлениях творит интересы и вызывает их правоохрану, в силу чего эти интересы получают особое значение и структуру, облекаются в значение юридических благ и, как таковые, дают содержание юридическим нормам и в то же время служат их жизненным проявлениям, образуя своею совокупностью жизненное проявление правопорядка». [130] Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. Т. 1. СПб., 1902. С. 44. Для Н. С. Таганцева объект преступления – не уголовно-правовая норма, а норма в ее реальном бытии. В каком правовом пространстве протекает это реальное бытие нормы? В масштабе общества. Что значит для нормы реальность ее бытия? В идеале – нерушимость, в реальности – соблюдение ее требований вопреки возможным нарушениям. «Реальное бытие нормы – это правоохраняемый интерес». [131] Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. Т. 1. СПб., 1902. С. 493. «Правоохраняемый интерес и есть реальный объект преступного деяния, без которого немыслимо самое его бытие». [132] Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. Т. 1. СПб., 1902. С. 501. На наш взгляд, вернуться к концепции Н. С. Таганцева – это значит не просто увидеть и назвать в качестве объектов интересы, блага и их владельцев, которые, конечно, существовали во все времена, а понять, говоря словами Н. С. Таганцева, что творит интересы общественная жизнь, что блага дают содержание юридическим нормам, что правопорядок – это норма в ее реальном бытии.

Эта же мысль еще более четко была выражена Н. Д. Сергеевским: «Всякое преступное деяние, являясь нарушением норм закона и, следовательно, посягательством на интерес всего общежития… в конкретной своей форме всегда заключает вред или опасность известным благам или интересам… Так, каждая из норм закона, охраняющих неприкосновенность жизни человека, может быть нарушена лишь в форме действия, посягающего на жизнь известного определенного лица». [133] Сергеевский Н. Д. Русское уголовное право. Пособие к лекциям. Часть Общая. СПб., 1910. С. 233. «Таким образом, возникает как бы двойственность объекта преступных деяний: во-первых, в качестве объекта представляется, ближайшим образом, непосредственный объект посягательства, а затем, во-вторых, отвлеченный интерес всего общежития, нарушенный неисполнением соответствующего предписания закона. Только соединение обоих моментов образует понятие объекта». [134] Сергеевский Н. Д. Русское уголовное право. Пособие к лекциям. Часть Общая. СПб., 1910. С. 234. Во вступительном очерке к переизданной в 1994 г. книге Н. С. Таганцева «Русское уголовное право» Н. И. Загородников верно отметил: «При анализе преступления, может быть и не совсем в точных выражениях, Таганцев подметил, что преступление – это нарушение уклада общественных отношений и что это определяющий его признак». [135] Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. М., 1994. С. XVII. Сказанное можно отнести и к трудам других наших соотечественников. Советская, а затем и российская наука уголовного права возникли не на пустом месте, а продолжили сложившиеся традиции, не пренебрегая богатством отечественной правовой мысли. Преступление было и остается посягательством на общество. Меняется общественное устройство, переоцениваются ценности, возникают новые блага и интересы, остается неизменной объективная необходимость сохранить общество как целое – упорядоченную систему связей между людьми.