Владимир Гончаров - Такие трудные чудеса

– Ну, молодые люди, – подытожил Илья Романович, – мне кажется, мы пришли к правильному и справедливому решению! Так?

Когда они вышли от учителя, Толян, немного нерешительно посопев носом, как взрослый протянул Димке руку и серьезно так, с чувством сказал:

– Ваще, ты, Димон, мужик! Правда!

– Да ла-а-адно… Все нормалек! – ответил Димка, принимая рукопожатие.

До конца занятий в классе только и разговоров было, что о Димкином спортивном подвиге и о том, как он правильно сделал, что уступил место на соревнованиях Толяну.

Оказалось, что уступить – это иногда лучше, чем победить. Даже самая красивая, на Димкин взгляд, девочка в классе – Катя Стрельцова – чем-то похожая на Принцессу Нави, впервые посмотрела в его сторону с какой-то серьезной и уважительной заинтересованностью. Неизвестно почему, Димону это было особенно приятно.

Никаких чудес больше в этот день не произошло.

Когда Димка возвращался домой, фонари уже не салютовали ему, зажигая и гася свои лампы. Правда, у подъезда стоял старенький «Опель», а рядом с ним дядя Боря, только что вернувшийся из какой-то деловой поездки по городу.

– Димка! – обрадованно воскликнул он. – Слушай! Ну и счастливая же у тебя рука! Аккумулятор-то вдруг стал работать, как новый! Ни разу больше не заикался! Представляешь? Ты домой? Ну, правильно! Привет родителям!

Вечером, когда все собрались за ужином, папа поинтересовался у мамы:

– Ну, как наш полуночник? Не проспал сегодня школу?

– Да, нет, – ответила мама, – наш сын меня с утра вообще поразил. Был энергичен и организован, как никогда. Даже позавтракал как надо. Ты же знаешь, какие у нас обычно с этим проблемы.

– А как дела в школе? – обратился папа к Димке, – у тебя же сегодня твои любимые лыжи, кажется, были? Пережил?

– Ничего, пап, пережил… Только лыжу вот сломал.

– Хорошо, что не ногу! – успокоил папа. – А лыжи новые купим.

– Пап, а пап! А давай в субботу или в воскресенье вместе сходим, покатаемся. Ты меня поучишь, а то у меня техника хромает…

Все было так хорошо, спокойно и обыденно, что Димке пришла в голову мысль: «А не выдумал ли я всю эту историю? Ведь, если честно, быть такого не может!»

По дороге в ванную, перед тем, как отправиться спать, он позвал:

– Пап, а пап!

– Я здесь, Дима! – откликнулся папа из гостиной. – Что ты хочешь?

– А можно из компьютера что-нибудь наружу вытащить?

– Хм! Конечно, можно! Все можно вытащить, и жесткий диск, и процессор… вообще все… Только коробку оставить.

– Да нет! Ты не понял, я не о том!

– Так, о чем же тогда?

– Ну, вот из игры, например?

– Прости, Димка, опять я тебя не понимаю. Как это – из игры вытащить?

– Ну, вот, например, если в игре есть какой-нибудь предмет… меч, там… или фляжка с волшебным зельем… или еще что… Могут они здесь, по эту сторону экрана, оказаться?

– О, господи! А я-то никак не пойму! Сынуля, мой дорогой! Тебе уже скоро десять! Ты сам мне еще год назад заявил, что Дед Мороз – это сказка для маленьких детей! И вдруг, на тебе! Волшебный напиток из компьютерной игры ему подавай! Невозможно! Конечно же, совершенно невозможно…

«Точно! Все это я сам себе и выдумал. Вроде сна, что ли…» – обдумав в ванной комнате папины слова, окончательно решил Димка.

Тщательно вычистив на ночь зубы, он прошел к себе в спальню. Мама к этому времени уже сняла с Димкиной постели покрывало и аккуратно повесила его на спинке стула.

Спать хотелось страшно! Во-первых, Димка, совсем не выспался прошлой ночью, а, во-вторых, – он здорово напрягся на уроке физкультуры, и мышцы на руках и ногах у него гудели, настоятельно требуя расслабления и отдыха.

Он выключил свет, откинул одеяло и с наслаждением нырнул в постель. Димка готов был немедленно заснуть, но почувствовал, как у него под боком что-то неприятно мешается. В темноте, пошарив рукою по простыне, он нащупал под собою какой-то маленький твердый предмет. Что бы это могло быть? Посмотреть что ли? Так ведь это нужно вылезать из теплой постели, включать свет… А ну его, потом разберусь! И Димка в темноте запустил этой штуковиной наугад, куда-то под стол…

Наутро он и не вспомнил об этом незначительном происшествии.

А днем, подметая в комнате сына, мама замела на совок что-то маленькое и блестящее. «Может, деталька какая, нужная?» – подумала она и поднесла найденный предмет поближе к глазам. Это была крохотная цилиндрическая крышечка из желтого металла, свинченная, похоже, с какого-то маленького флакончика, вроде как от духов. Мама на всякий случай прошла к себе в спальню и проверила свою парфюмерию. Все крышечки и колпачки оказались на своих местах. «Нет! Совсем никому не нужная штука!» – заключила она и решительно отправила бесполезный предмет в мусорное ведро.

Дмитрий Сергеевич Симаков – это Димкин дед. Собственно, родители назвали Димку – Димкой именно в его честь. Сам же Димка, также известный среди товарищей и приятелей как Димон или Симак, сколько себя помнил, именовал Дмитрия Сергеевича – «дедой». Иногда на Димку вдруг накатывал приступ безотчетной родственной нежности, и тогда он мог назвать «деду» – «дедулечкой». А если к этому примешивалось еще и чувство благодарности, например, при получении какого-нибудь особо желанного подарка, то «деда» мог превратиться даже в «дедунечку»…

Ну, например: «Привет, деда!» – или: «До свидания, деда!» – или вот так: «Как же я тебя люблю, дедулечка!» – ну и, наконец: «Дедунечка-а-а!!! Спасибо-о-о!!!»

Дед у Димки был не вредный. Не надоедал с нравоучениями, а если ему что-то не нравилось в поведении внука, он просто говорил: «Послушай, мой дорогой! Вот это мне очень не нравится! Эти фокусы ты без меня показывай, ладно?» При этом у него не возбранялось спросить что-нибудь вроде: «Деда! А почему так нельзя? Чего такого-то я сделал?» Тогда Дмитрий Сергеевич мог пуститься и в объяснения, но при этом рассуждал не в общем, а обязательно откапывал в собственной прошлой детской, юношеской или даже взрослой жизни какой-нибудь подходящий эпизод и на его примере объяснял, почему он, Дмитрий Сергеевич, в сходной ситуации считал самого себя сильно не правым. Точнее, дед выражался более определенно: «Представляешь, Димка, какой я был тогда дурак!» После таких историй Димка тоже начинал как-то по-другому смотреть на некоторые свои шалости, и они переставали казаться ему очень уж остроумными, забавными и безобидными…

Нет! Не вредный, а иногда даже очень полезный был у Димки дед! Например, он мог помочь решить сложную задачку по математике или с ходу, не залезая в словарь, объяснить значение какого-нибудь нового для Димки непонятного слова. А еще с его помощью можно было утрясать и вполне мирно разрешать разные недоразумения с родителями. Время от времени такое обязательно случается в любой семье. Родители не всегда способны с первого раза правильно понять поступки своих умных (прямо, как Димка!) детей. Лучшего парламентера, чем Дмитрий Сергеевич, для подобных ситуаций найти было трудно. Дед в таких случаях перво-наперво выслушивал все Димкины сетования на несправедливые, по его мнению, притеснения. Потом он объяснял внуку, в чем именно Димка не вполне прав. Это было, конечно, не очень приятно. Но зато потом Дмитрий Сергеевич проводил какие-то таинственные тихие переговоры с папой, или мамой, или сразу с обоими. Результат, как правило, оказывался один: родители сильно смягчались, и между поколениями в семье на какой-то срок восстанавливалось полное взаимопонимание.