Эпосы, легенды и сказания - Тысяча и одна ночь

И затем он ударил его в грудь, и зубцы копья показались из его спины, а потом юноша воскликнул: «Будет ли ещё противник?» – и к нему вышел четвёртый боец, и юноша спросил, как его имя. И когда витязь сказал: «Моё имя Хиляль» [200] Хиляль – означает, молодой месяц, полумесяц. , – юноша произнёс:

И они понеслись друг на друга и обменялись двумя ударами, и удар юноши настиг витязя первый, и юноша убил его. И всякого, кто выезжал к нему, он убивал.

И когда я увидел, что мои товарищи перебиты, я сказал себе: «Если выйду к нему на бой, я с ним не справлюсь, а если убегу, я буду опозорен среди арабов». А юноша, не дав мне сроку, ринулся на меня и, потянув меня рукою, свалил меня с седла, и я упал, ошеломлённый, а он поднял меч и хотел отрубить мне голову, и я уцепился за полу его платья, а он понёс меня на руке, и я был у него в руках, точно воробей.

И когда девушка увидала это, она обрадовалась деяниям своего брата и, подойдя к нему, поцеловала его меж глаз, а он передал меня своей сестре и сказал ей: «Вот тебе, бери его и сделай хорошим его обиталище, так как он вступил к нам под начало!» И девушка схватила меня за ворот кольчуги и повела меня, как ведут собаку. Она развязала брату боевой панцирь и надела на него одежду, а потом она подставила ему скамеечку из слоновой кости, и он сел. «Да обелит Аллах твою честь и да сделает тебя защитой от превратностей», – сказала она юноше, а он ответил ей такими стихами:

Услышав его стихи, я впал в растерянность и взглянул на своё положение, к которому привёл меня плен, и душа моя стала для меня ничтожна. А потом я посмотрел на девушку, сестру юноши, и на её красоту и сказал себе: «Вот причина всей смуты!» И я подивился её прелести и пролил слезы и произнёс такие стихи:

И потом девушка принесла брату еду, и он позвал меня есть с ним, и я обрадовался и почувствовал себя в безопасности от смерти.

А когда брат её кончил есть, она принесла ему сосуд с вином, и юноша принялся за вино и пил, пока вино не заиграло у него в голове и лицо его не покраснело. И он обернулся ко мне и спросил: «Горе тебе, о Хаммад, знаешь ты меня или нет?» – «Клянусь твоей жизнью я стал лишь более несведущ!» – отвечал я, и он сказал: «О Хаммад, я Аббад ибн Тамим ибн Салаба. Поистине, Аллах подарил тебе твою душу и сохранил тебя для твоей свадьбы».

И он поднял за мою жизнь кубок вина, который я выпил, и поднял второй, и третий, и четвёртый, и я выпил их все, и он выпил со мною и взял с меня клятву, что я не обману его. И я дал ему тысячу пятьсот клятв, что никогда не стану его обманывать, но буду помощником.

И тогда он приказал своей сестре принести мне десять шёлковых одежд, и она принесла их и надела мне на тело, и вот одна из них надета на мне. И он велел ей привести верблюдицу из лучших верблюдиц, и девушка привела мне верблюдицу, нагруженную редкостями и припасами. И ещё он велел ей привести того рыжего коня, и она привела его. И юноша подарил мне все это, и я провёл у них три дня за едой и питьём, и то, что он мне дал, находится у меня до сего времени.

А через три дня он сказал мне: «О брат мой, о Хаммад, я хочу немного поспать и дать душе отдых, и я доверяю тебе свою жизнь. Если ты увидишь несущихся всадников, не пугайся их и знай, что они из племени Бену-Салаба и хотят со мной воевать». Потом он положил себе меч под голову вместо подушки и заснул.

И когда он погрузился в сон, Иблис нашептал мне убить его, и я быстро встал и, вытянув меч у него из-под головы, ударял его ударом, который отделил ему голову от тела. И сестра его узнала об этом и, подскочив со стороны палатки, кинулась на тело своего брата, разрывая надетую на ней одежду, и произнесла такие стихи:

А окончив свои стихи, она воскликнула: «О проклятый в обоих твоих дедах, зачем ты убил моего брата и обманул его? Он хотел возвратить тебя в твою страну о припасами и подарками и также имел желание отдать меня тебе в жены в начале месяца». И, вынув бывший у неё меч, она поставила его ручкой на землю, а острие приложила к своей груди и налегла на него, так что меч вышел из её спины, и упала на землю мёртвая.

И я опечалился о ней и раскаивался, когда раскаяние было бесполезно, и плакал, а затем я поспешно вошёл в шатёр и, взяв то, что было легко нести и дорого ценилось, отправился своей дорогой. И от страха и поспешности я не подумал ни о ком из своих товарищей и не похоронил ни девушку, ни юношу. Эта история диковинней первой истории со служанкой, которую я похитил в Иерусалиме».

И когда Нузхат-аз-Заман услышала от бедуина эти слова, свет в глазах её стал мраком…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала сто сорок пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда Нузхат-аз-Заман услышала от бедуина эти слова, свет в глазах её стал мраком, и, поднявшись, она обнажила меч и ударила им бедуина Хаммада в лопатку и вытащила меч из его шеи. И присутствующие сказали ей: «Почему ты поторопилась убить его?» – а она воскликнула: «Слава Аллаху, который продлил мой срок настолько, что я отомстила своей рукой!» И она велела рабам вытащить его за ноги и бросить собакам.

А после того обратились к остальным двум из этих трех, из которых один был чёрный раб, и спросили его: «А ты, как тебя зовут, скажи нам правду!» И он отвечал: «Меня зовут аль-Гадбан», и рассказал им о том, что у него произошло с царицей Абризой, дочерью царя Хардуба, царя румов, как он убил её и убежал. И раб ещё не закончил своей речи, как царь Румзан скинул ему голову мечом и воскликнул: «Слава Аллаху, который дал мне жизнь, и я отомстил за мою мать собственной рукой!» И он передал всем, что рассказала ему его нянька Марджана об этом рабе по имени аль Гадбан.