Игорь Фарбаржевич - Телега времени и другие новогодние истории

Фрау Моника крепко спала. Лицо её было спокойно, словно она знала: сегодня непременно маленький Людвиг возвратится домой.

Сказочник прислушался. Было тихо.

«Верно, и Розалина, и господин Генрих тоже задремали», – подумал он. У него у самого отяжелевшую голову клонило набок.

И тут Егорий увидел слабое свечение, идущее от головы фрау Моники.

Свет из белесого стал голубым, затем засверкал позолотой и вдруг вспыхнул так ярко, что сказочник на мгновенье зажмурился! А когда открыл глаза, то увидел в световом луче мальчика лет десяти. Мальчик казался прозрачным и двигался навстречу Егорию с закрытыми глазами.

Фрау Моника шевельнулась во сне. Егорий направил на Людвига луч волшебного перстня. Два сияния скрестились, засверкали всеми цветами радуги и медленно погасли. Тело ребенка обрело человеческую плоть.

Мальчик раскрыл глаза и огляделся. Он с удивленьем посмотрел на Егория, потом на фрау Монику. Брезгливая гримаса появилась на его детском лице. Фрау застонала во сне, проснулась, села в постели.

– Людвиг! – тихо позвала она сына. – Как ты вырос!..

– Это вы мне? – удивился мальчик. Он сделал шаг назад. – Вы ошибаетесь, фрау! Меня зовут Курт. Курт Шварцхунд.

– Нет! – улыбнулась мать. – Ты, Людвиг, мой сын!

Она вскочила с кровати и, раскинув руки, бросилась к нему. Но мальчик успел нырнуть ей под локоть и отскочить в сторону.

– Я не ваш, фрау, не ваш! – закричал он, дрожа от возмущения. – Не подходите! Если вы дотронетесь до меня – я превращу вас в крысу!

Потрясенная фрау Моника остановилась посреди комнаты.

– В крысу?!.. – беспомощно прошептала она. – Вы слышите, Егорий, он меня ненавидит!..

– Он ещё не ваш, фрау Моника, – промолвил сказочник. – Пока жив колдун, Людвиг не вспомнит, кто он такой.

– Молчи, глупец! – повелительно приказал тот Егорию. – Я могучий Курт Шварцхунд! Сын колдуна! Ученик колдуна! И сам колдун!..

В спальню ворвались господин Генрих и Розалина.

– Сынок! – воскликнул герр Нойберт.

Но тот ловким движением увернулся и от его объятий.

– Я не ваш сын! – заорал он на отца. – Вы семья сумасшедших! Выпустите меня! Отец! Отец!!!

– Я ЗДЕСЬ!!! – раздался громовой голос, и посреди спальни возник страшного вида старик. Его глаза были обведены чёрными кругами, а лицо почти скрывала седая борода. Но если присмотреться получше, то можно было разглядеть, что это не волосы, а тонкие развивающиеся черви.

Он взмахнул руками и превратился в чёрного пса с белым пятном на боку.

– Ко мне, мой мальчик! – проревел колдун. Людвиг вскочил на него верхом.

– Он хочет снова забрать его! – закричала фрау Моника.

Ещё мгновенье – и чета Нойбертов окончательно потеряла бы сына.

Но Розалина как молния бросилась на Чёрного Пса и вцепилась тому в глотку. Шварцхунд заорал от боли и резко дёрнулся. Людвиг слетел с его спины. Господин Генрих, не теряя времени, подхватил сына на руки и выбежал с ним из комнаты. Шварцхунд с неимоверным усилием вырвался из пасти Розалины и бросился вслед. Овчарка кинулась за колдуном.

– Нужна сажа! Хоть один скребок! – потребовал сказочник у фрау Моники и помчался на помощь Розалине.

Воинственно настроенная мать поспешила вниз, где шёл настоящий бой за её ребенка. Теперь Чёрного Пса было уже невозможно захватить врасплох: он уже не оборонялся, а сам нападал на отважную овчарку. Господин Генрих схватил тяжёлые каминные щипцы и тоже храбро кинулся в драку. Невообразимое рычанье и лай неслись по всему дому. Прохожие удивлённо говорили: «Впервые так разгулялась семья Нойбертов!».

Шварцхунд, хорошенько получив щипцами по спине, раскрыл свою чёрную пасть и дохнул на нападавших синим огнём и серой. Огненные языки долетели до штор на окне, и те сразу занялись пламенем!

– Пожар! – захохотал Чёрный Пёс. – Спасайся, кто может! – И дохнул ещё и ещё раз: на шёлковый абажур и на ковёр.

Густой дым потянулся по всему дому. Господин Нойберт сбивал огонь с одежды, потом настежь распахнул окна, а огонь уже двинулся от ковра к дверям гостиной. Тогда хозяин кинулся звонить в пожарную часть.

– Спасайте мальчика через чёрный ход! – крикнул Розалине Егорий. – Что вы медлите, госпожа Нойберт? Где сажа?

– Скоро в саже будет весь дом! – в панике ответила она. – Надо тушить пожар!

– Потушат без вас, фрау Копуша! – закричал Егорий. – Делайте то, что я вам велел, если не хотите потерять сына навсегда!

Внизу стали собираться любители подобных зрелищ.

– Это от бенгальских огней, – говорили одни.

– От хлопушек, – настаивали другие.

– От ёлочных свечей! – со знанием дела утверждали третьи.

А Шварцхунд разбушевался не на шутку: от его дыхания и рычания всё в доме кружилось и вылетало из окон на улицу. Он крушил всё, что попадало под руку. Наконец, к Егорию подбежала запыхавшаяся фрау Моника, с полным скребком сажи.

– Отвлеките Чёрного Пса! – тихо приказал ей сказочник.

– Эй, господин Шварцхунд! – позвала колдуна фрау Нойберт. – А Людвиг со своим отцом уже на улице!

Чёрный Пес стряхнул с себя Розалину, освободился из рук Егория и кинулся к окну.

А под окном собралась приличная толпа зевак. Весь квартал с тревогой следил за страшными событиями, не вполне понимая, что же происходит. Пожарные раскрутили брезентовые рукава для подачи воды.

Шварцхунд не успел даже повернуться, как Егорий мазнул его сажей прямо по белому пятну на боку. Чёрный Пёс дико завыл, шкура его задымилась и вспыхнула.

Толпа ахнула. На её глазах огромный лохматый пёс превратился в старика, полыхавшего синим пламенем. И – не успели пожарные направить на окно струю воды – огонь во всем доме внезапно погас, а сам старик исчез.

Стало тихо и странно. Сами по себе все вещи и утварь, выпавшие на снег, словно в обратной киносъемке, влетали назад в окна. Вновь заколыхались сгоревшие шторы. Всё, что было разбито, сломано или сожжено – как ни в чем не бывало, являлось в своём первозданном виде. И вскоре от пожара не осталось не только следа, но даже запаха гари.

Растерянный брандмейстер никак не мог взять в толк: был пожар на самом деле или его не было. Наконец, уяснив, что помощь не понадобится, он принял решение оштрафовать семью Нойбертов за ложный вызов. И господин Генрих с радостью выложил 500 евро. Еще бы!

Зеваки разошлись, а чудеса не кончились. Как снег из облака, с потолка в доме Нойбертов, стали плавно опускаться и ложиться с шуршаньем на пол, на стол, на постели и подоконники страницы неизвестных сказок. Они были на разных языках. Одни были напечатаны на пишущей машинке, другие написаны то пером, то карандашом, тритьи на компьютере. Понять, какая страница – от какой сказки, не было никакой возможности, их просто собирали и складывали на столе в лаковый чемоданчик.