Майкл Бенсон - Космическая Одиссея 2001. Как Стэнли Кубрик и Артур Кларк создавали культовый фильм

Проволока и веревка прятали от камеры тело Дулли, они были привязаны к другому человеку – эксперту по театральным прыжкам из Eugene’s Flying Ballet, компании известной за свою технику. Универсальный рабочий компании уравновешивал конструкцию на платформе снаружи, он был готов прыгнуть в тот момент, как удар об узел отзывался в его руке в перчатке. Он предоставлял противовес, плавно переворачивая падение Дулли и возвращая его обратно к выходу, где, если все проходило, как запланировано, он уверенно перемещался к рычагу «закрытие аварийного люка» – механизму его спасения.

Когда они снимали сцену 16 июня, Ансуорт вместе с Кельвином Пайком сделали 30-секундный неподвижный кадр с закрытыми дверями катера – этот материал нужен был Кубрику, чтобы добавить к нему то, что за ним следовало, а потом они сняли открывающуюся дверь катера. У Дулли колотилось сердце, он опустился и двумя руками навалился на открытую дверь. По команде Кубрика он ослабил свою хватку, вытянул руки вперед, и Пайк снова включил камеру. На «начали» команда на платформе выпустила густую порцию дыма в люк, и актер вылетел из катера, провод над ним быстро прокручивался во время прыжка головой вперед навстречу камере. Через долю секунды рабочий спас Дулли от столкновения, в его движениях отсутствовала тряска благодаря системе зубчатых алюминиевых барабанов и шарикоподшипников. Вернувшись к люку, Дулли быстро нашел нужный рычаг, закрыл дверь и облегченно улыбнулся, так как кислород якобы начал наполнять комнату.

В понедельник 20 числа они продолжили снимать сцену. Теперь Ансуорт попросил Пайка замедлить съемку, установить частоту кадров на отметку 18, а не 24 в секунду, это увеличивало скорость съемки, и они сняли это снова. Дулли сильно боялся высоты и даже отказывался летать на самолете, но по доброй воле повторил свой прыжок в аварийный выход пять раз за два съемочных дня.

Размышляя об этом опыте десятилетие спустя, он говорил: «Люди меня спрашивали: “Почему ты согласился на это?” А я отвечал: «Я полностью доверял Стэнли».

В марте Кубрик снял две легко исполнимые сцены в центрифуге с Локвудом, которые на первый взгляд могут показаться неважными, но с некоторых пор эти сцены стали практически легендарными, по крайней мере, для некоторых. Одна из них содержала в себе поздравление Фрэнка Пула с днем рождения от его родителей. Вторая была игрой в шахматы.

Вопрос о том, кто будет играть ХЭЛа, оставался неразрешенным и во время съемок. Сначала Кубрик пригласил британского актера Найджела Дэвенпорта, который читал реплики ХЭЛа первую неделю. Затем, однако, его произношение было признано слишком британским. Следующим планом Кубрика была запись американского актера Мартина Болсама, но это все равно должно было произойти только на монтажно-тонировочном этапе. Тем временем, ХЭЛа играл Дерек Крэкнелл, чей акцент кокни заставлял компьютер звучать немного как Майкл Кейн, как заметил Дулли, а иногда даже сам Кубрик.

Кубрик обычно играл ХЭЛа при съемках с Локвудом. Они сняли сцену с Пулом, загорающим на столе, маленькой командой 7 марта. Поздравление с днем рождения от родителей астронавта было снято за несколько недель до этого, оно было выведено на проектор сзади экрана. Обычно Кубрик не давал актерам слишком много указаний, полагая, что они сами почувствуют свой путь в сцене, и снимал много дублей. В этот раз абсолютно бесстрастное лицо, с которым Пул играл, немедленно нашло у него отклик, и они с удовольствием снимали ее целых 11 минут. Режиссер ввел элемент импровизации, вбросив не прописанную в сценарии уловку, чтобы посмотреть, как Локвуд отреагирует на это.

В финальном дубле Кубрик внезапно сказал «С днем рождения, Фрэнк» после того, как его родители спели ему, и после заключительной реплики его отца: «Увидимся в следующую среду» [15] Кажущаяся пустяковой фраза о среде была затем использована режиссером Джоном Лэндисом в качестве названия для его первого, не увидевшего свет сценария. Потом он использовал эту фразу как повторяющуюся шутку в большей части своих фильмов, включая «Братья Блюз» и «Сумеречная зона». Она потом стала мемом в бесчисленном множестве других фильмов, телесериалов и видеоигр. . Локвуд ответил впечатляющей фразой: «Спасибо, ХЭЛ, чуть ниже, пожалуйста», – приказав компьютеру опустить ниже его автоматическую кровать. Непроницаемая реакция актера и на поздравления родителей, и на реплику Кубрика от лица ХЭЛа были неразличимы: какая-то одеревенелая скука. Больше, чем любая другая сцена в фильме, день рождение Пула передает достаточно суровое сообщение об огрубляющих эффектах технологически опосредованных коммуникаций. Те, кто критикуют фильм за его безэмоциональную актерскую игру, полностью упускают посыл Кубрика, в этом случае переданный через недооцененного актера, который совершенно точно знал, что он делает.

Сцена с шахматами, снятая в конце марта, следует сразу за днем рождения Пула в фильме. Этой сцены не было в сценарии и, видимо, это чистая импровизация, хотя их диалог основан на игре, которую Кубрик выбрал заранее, он попросил Трамбулла анимировать ее. Значение этой сцены настолько преуменьшено, что она становится практически незаметной для всех, кроме знатоков шахмат. Она, тем не менее, крайне важна, так как является первым знаком того, что с ХЭЛом что-то не так.

Кубрик взял за основу реально задокументированную партию, сыгранную в Гамбурге в 1913 году. В игре, которую мы наблюдаем, Пул решает сдать партию, когда ХЭЛ, опять во время съемок озвученный Кубриком, говорит: «Мне жаль, Дэйв, я думаю, ты проиграл. Ферзь на В3. Слон берет ферзя. Конь берет слона. Мат». Это происходит на ранних стадиях пути «Дискавери» на Юпитер, Пул не рассматривает вариант, что компьютер может врать или ошибаться. Но именно так Кубрик им играет, потому что должно быть «Ферзь на В6» – этого Пул не замечает, несмотря на то, что игра на экране прямо у него под носом. Кубрик тонко передает, что первая жертва ХЭЛа не защищается.

В их игре есть еще одни тонкий намек. Из творивших в то время режиссеров больше всех Кубрик ценил Бергмана, он ценил его так сильно, что написал ему письмо от почитателя в 1960 году, восхваляя его «сверхъестественный и гениальный вклад» и утверждая: «Ваше видение жизни сильно подействовало на меня, так сильно, как на меня не действовал ни один фильм». В наблюдении за судьбой Пула, находящейся в руках, которыми удаленно управляет ХЭЛ, так удаленно, что его катер, который его убил, можно сравнить с пешкой, берущей другую пешку, есть параллель с короткой, кажущейся неважной сценой, где Пул на самом деле играет в шахматы со Смертью – Макс фон Сюдов делает то же самое в своем воплощении в качестве средневекового рыцаря, который играет против Смерти в «Седьмой печати» Бергмана.