Майкл Бенсон - Космическая Одиссея 2001. Как Стэнли Кубрик и Артур Кларк создавали культовый фильм

Вопрос о том, как передать зрителям суть внутренней дилеммы ХЭЛа, занимал умы Кубрика и Кларка многие месяцы, и они не нашли решения, даже когда начались съемки. В конце января Кубрик потратил почти неделю на съемку наземных операторов космического агентства, включая канадско-британского актера Нейла Мак-Каллума, который смотрел прямо в камеру и давал длинные подробные объяснения о типе неисправности, в которой «мог быть виновен» ХЭЛ. Мак-Каллум посоветовал Бо-умену и Пулу провести трехдневную «оценку целесообразности», чтобы продумать возможность передачи контроля над космическим кораблем от ХЭЛа к установленному на Земле компьютеру. Материал должен был сыграть роль видео Земля-борт, полученного ХЭЛом и проигранного для астронавтов в центрифуге, вероятно, это должно было увеличить паранойю компьютера.

Проблема с этим подходом заключалась в том, что астронавты становились лишь пассивными получателями решения, которое сделал кто-то другой. Плюс, это было рассказано, а не показано – элементарная драматургическая ошибка. Это совсем не нравилось Локвуду, и к середине февраля, когда два актера готовились к сцене в консоли ХЭЛа в центрифуге, он был убежден, что допущена ошибка. «Сцена была немного лишней, и, откровенно говоря, совсем банальной, – вспоминает он. – Мне она совсем не нравилась, и я просто чувствовал, что она не подходит тому, что мы делаем. И два парня, настолько гениальные, как Кларк и Кубрик, они пытались решить эту проблему вербально! А мы делали очень невербальный фильм».

В свою очередь, Кубрик чувствовал, что Локвуд не расположен к этой сцене. «Ты не показываешь своего обычного энтузиазма сегодня», – отметил он. Актер не смог сдержаться и начал рассказывать странную неприличную историю. «Ты знаешь, Стэнли, я вырос в городе реднеков, там было много грубиянов и собственно реднеков, и им подобных личностей. И я всегда себя плохо вел в классе. Я сидел на задней парте, а одна девчонка ходила между рядами – а у нее была шикарная задница! – и раздавала листочки для теста. И каждый раз, когда она проходила мимо меня, я поднимал глаза и говорил: “Привет, Пегги, как насчет того, чтобы потыкаться?” И тут я поднимал свой правый локоть и начинал делать так», – он ткнул локтем в Дулли, который слушал все это со скрытым удовольствием, – “Фу! Фу! Фу!” – вот что я думаю об этой гребаной сцене».

Кубрик спокойно выслушал информацию. Он не привык к тому, чтобы с ним так разговаривали. «Дерек?» – сказал он. «Да, шеф?» – ответил Крэкнелл. «Конец рабочего дня». Было только 11 часов утра.

Локвуд ушел в свою артистическую, не уверенный в том, что не напортачил. Он чувствовал себя плохо из-за того, что надерзил Кубрику, но его убежденность в том, что сцена была неправильной, осталась. «Я думаю, что часть меня хотела защитить этот великий фильм», – сказал он позже. Несмотря на то что он переживал из-за возможных последствий этого инцидента, он начал свои ежедневные упражнения, когда раздался стук в дверь, это был Крэкнелл. «Шеф хочет тебя видеть», – сказал он.

«Хорошо, – сказал Локвуд. – Эй, Дерек, прежде чем ты ушел, я уволен?»

«Не знаю, приятель».

Локвуд быстро принял душ, вытерся полотенцем, надел какую-то одежду и пошел в приватное логово Кубрика – артистическую павильона 6 и 7, где он переписывал сценарий и устраивал уединенные мозговые штурмы.

«Ты поляк, так ведь?» – спросил режиссер, приглашая его войти.

«Я поляк и немец», – ответил Локвуд.

«Хочешь шнапса или водки?» – спросил Кубрик.

«Честно говоря, я люблю текилу», – сказал Локвуд.

«Как ты ее пьешь?»

«В бокале, как бренди».

Кубрик налил ему шот из «не самой лучшей текилы, а так себе текилы», как вспоминает об этом Локвуд, и подошел к стене с пластинками, прекрасной стене.

«Что ты хочешь, Шопена?»

«Да, Шопен пойдет. Стэнли, прежде чем мы начнем говорить о том, что случилось, я уволен?»

Нет, ответил Кубрик. Локвуд прекрасно вписывался в команду, и он понимал, что нужно обращать вниманиена то, что кто-то, кто добросовестно работает, имеет проблемы. Он вспомнил инцидент, в котором Джон Кеннеди во время посещения Главного управления НАСА в первый раз увидел уборщика, который работал в стороне от собравшихся вместе высших военных чинов. Он обошел стороной военных, представился и спросил, чем занимается этот человек. «Мистер Президент, я помогаю доставить человека на Луну», – ответил уборщик. Ты никогда не знаешь, кто будет полезен, отметил Кубрик. Он попросил актера объяснить, в чем заключалась проблема. Локвуд сказал, что серия небольших сцен, которые Кубрик с Кларком написали, чтобы «закрутить гайки в отношении компьютера» не «проникает в суть вещей». По его мнению, они были слишком размытыми. Он сказал, что так как считает Кубрика самым выдающимся режиссером в мире, есть способ лучше вызвать паранойю ХЭЛа.

Кубрик внимательно слушал, и когда они закончили с алкоголем, он сказал, что знает, что Локвуд любит еду из гастрономов. Он дал Эдди Фревину денег и попросил отвезти его в самый лучший гастроном в Голдерс-Грин за копченой лососиной, белой рыбой и бейглами. «Потом я хочу, чтобы ты поехал домой, и когда я в следующий раз тебя увижу, я хочу знать, как ты решил эту проблему».

Вернувшись домой, Локвуд съел свой бейгл и взял в руки спиральный блокнот. Он написал все, что ему нравится и не нравится, в том, что они снимали, он написал свои мысли по поводу того, чего Кларк и Кубрик пытались достичь, как они пытались этого достичь, и где все пошло не так. В какой-то момент этим же вечером он вспомнил, что примерно неделю назад он посетил новую съемочную площадку, построенную в павильоне 1, которая называлась отсеком для космических катеров. С присущем ему вниманием к деталям Кубрик попросил его съездить туда, надеть космический костюм и посмотреть, сложно ли залезать в катер и вылезать из него – этот космический аппарат авиационная фирма Hawker Siddeley щедро оснастила кнопками, экранами и рычагами управления.

Делая это, Локвуд заметил небольшую проблему и попросил, чтобы ручку установили непосредственно внутри двери катера. Если бы Кубрик не попросил его разведывать ситуацию, актер бы вообще не знал о космических катерах, в том числе и о том, что в них помещаются два человека. Сцены в катерах планировались спустя месяцы.

К девяти вечера у Локвуда появилась идея. Он позвонил Кубрику и сказал, что думает, что астронавты должны найти предлог для того, чтобы забраться в один из катеров, чтобы они смогли поговорить наедине. В их обсуждение не будет включен компьютер, и ХЭЛ должен будет придумать способ их подслушать. Тогда, сказал он, зрители узнают обо всем, о чем они должны знать, а ХЭЛ сможет испытать очень человечную, очень понятную манию преследования.