Майкл Камински - Тайная история Звздных войн: Искусство создания современного эпоса

Оби-Вана тоже надо было подать чуть изящнее — так появилась сцена после смерти Йоды, где он является Люку и дополняет картину происходящего. «Во время рабочих встреч Джордж Лукас предложил Лоуренсу Кэздану написать для Алека Гиннеса мощную сцену с диалогами в духе Шекспира», — рассказывал Лоран Бузеро в «Сценариях с комментариями». [551]Чтобы заполнить пробелы в экспозиции, Бену достаточно было выдать дежурную порцию сведений. Но Кэздан наполнил сцену ещё и эмоциональным содержанием. Пожалуй, здесь показательнее всего расширенный диалог, который в фильме был сокращён — изначально Оби-Ван долго рассуждал о своих отношениях с Энакином Скайуокером.

Кеноби рассказывает, что на момент их знакомства отец Люка уже был отличным пилотом, а его связь с Силой поразила Бена. Он самоуверенно решил, что сможет обучить юношу не хуже, чем Йода, но не справился — Энакин пал на Тёмную сторону. Кеноби сразился со своим учеником на краю вулкана и думал было, что убил отступника — но Энакин исцелился от ран и стал Дартом Вейдером. Бен полон раскаяния и горьких сожалений — ведь за его самоуверенность теперь расплачивается вся галактика, а его ошибка стоила жизни миллиардам. В третьем черновике эту тему подчеркнут ещё сильнее. [552]

Раньше благородный джедай выглядел однозначно положительным персонажем — едва ли не святым в противоположность демоническому образу Вейдера. Теперь Кеноби тоже оказывается трагическим героем — его терзает вина за ошибки прошлого. Его единственная надежда на искупление — обучить Люка, чтобы тот сокрушил Вейдера и Императора и тем самым положил конец бедствиям, которые Бен навлёк на галактику. Его характер обрёл новую грань, стал глубже и сложнее и обогатился душевными терзаниями. Уже в который раз сага отдалялась от своих сказочных корней и пре -вращалась в более серьёзное, многогранное повествование, все герои которого — трагические персонажи с мрачными тайнами и роковыми слабостями.

Идея о том, что Оби-Ван обучал Энакина, сильно отличается от изначальной задумки: до 1978 года считалось, что они вместе отправились навстречу приключениям и проходили обучение одновременно. {42}

Теперь Лукас придумал для отца Люка новую предысторию, которую здесь вкратце излагает Бен: в ней рассказывается, как в годы своей борьбы за власть Император почувствовал способности Энакина и постепенно переманил его на Тёмную сторону. Обратите внимание на имя: здесь уже используется форма «Энакин», а не «Анникин». Есть версия, что герой назван в честь режиссёра Кена Эннакина, который якобы был дружен с Лукасом; другим источником могли быть скандинавские языки, где женское имя «Анна/Ханна» (ивр. «милость», «благодать») часто встречается в форме «Анникин» или «Анникен»; некоторые же возводят этимологию к библейскому народу грозных великанов — «Енаким», детям Енака.

Здесь же впервые всплывают сведения о матери Люка. Лукас наконец разобрался с противоречиями в биографии Вейдера — режиссёр решил, что сит вообще не знал о беременности своей жены, а спрятать детей ей помог Оби-Ван. Остаётся заключить, что Вейдер узнал о существовании Люка за кадром — между фильмами «Звёздные войны» и «Империя наносит ответный удар».

Кроме того, Кеноби рассказывает, что дядя Оуэн — на самом деле его брат. На рабочих встречах сценаристы решили, что эти персонажи — родственники, но Оуэн зол на Бена за то, что тот навязал ему Люка. [553]В этой захватывающей сцене раскрывается изрядная часть предыстории, которая ляжет в основу приквелов. Увы, неизвестно, дожила ли полная версия до съёмок:

БЕН

Люк, ты поймёшь: зачастую правда, за которую мы цепляемся, зависит главным образом от нашей точки зрения.

Люк не отвечает. Пару мгновений Бен молча наблюдает за ним.

БЕН

Да, ты вправе на меня сердиться.

Если я плохо поступил, то уж точно не впервые. Видишь ли, беда с твоим отцом случилась по моей вине.

Бен печально замолкает.

БЕН

Энакин был хорошим другом.

Люк с интересом оборачивается. Завороженно слушая Бена, он присаживается на пенёк. К нему подкатывается Эр-два, пытаясь подбодрить.

БЕН

Когда я впервые познакомился с ним, твой отец уже был отличным пилотом. Но меня поразила мощь Силы в нём.

Я взялся обучать его мастерству джедаев. Полагал, что справлюсь не хуже, чем Йода. Но я ошибался. Галактика заплатила за мою гордыню ужасную цену.

Люк в оцепенении.

ЛЮК

В нём ещё осталось добро.

БЕН

Я тоже надеялся, что его можно вернуть на сторону добра.

Это оказалось невозможно.

Сейчас он скорее машина, чем человек. Злая и безжалостная машина.

ЛЮК

Я не могу сделать этого, Бен.

БЕН

От судьбы не уйдёшь.

[...]

При первой встрече Вейдер посрамил тебя, Люк... но этот поединок стал частью твоего обучения.

Помимо прочего, ты научился ценить терпение. Если бы ты тогда так не рвался победить Вейдера, ты мог бы закончить обучение у Йоды.

Ты бы подготовился.

[...]

Чтобы стать джедаем, Люк, ты должен встретиться с тёмной стороной, а затем переступить через неё — именно эту грань твой отец не смог преодолеть.

Нетерпеливость — самая лёгкая дверь, что для тебя, что для него.

Вот только твоего отца прельстило то, что он обнаружил за дверью, а ты устоял. Ты уже не столь безрассуден, Люк. В тебе есть и сила, и терпение. И теперь ты должен снова встретиться с Дартом Вейдером!

Затем Люк спрашивает про «Другого», о котором говорил Йода, и мы узнаём много подробностей из биографии Леи:

ЛЮК

Лея! Лея — моя сестра.

БЕН

Интуиция тебя не обманывает.

Спрячь свои чувства подальше, Люк.

Они делают тебе честь, но могут послужить Императору.

Люк вглядывается вдаль, пытаясь всё это осознать.

БЕН

(продолжает свой рассказ)

Когда твой отец улетел, он не знал, что твоя мать беременна. Мы с ней понимали, что рано или поздно он всё выяснит, но хотели, чтобы вы с сестрой как можно дольше оставались в безопасности.

Поэтому я взял тебя к моему брату Оуэну на Татуин... а твоя мать отвезла Лею на Алдераан, где её удочерил сенатор Органа.

Люк оборачивается и присаживается рядом с Беном, вслушиваясь в его рассказ.

БЕН

(говорит утешающим тоном)

Семейство Органа было знатных кровей и обладало в своей системе немалым политическим весом. Лея стала наследной принцессой... никто, конечно, не знал, что она, приёмная дочь. Но это был титул без особой власти, ведь на Алдераане уже давно установлена демократия. И всё же её семья по-прежнему имела изрядное влияние, и Лея, пойдя по стопам своего приёмного отца, тоже стала сенатором. Конечно, была у неё и другая жизнь... Принцесса возглавила одну из ячеек Альянса, боровшегося против порочной Империи. Благодаря своему дипломатическому иммунитету она стала ключевым звеном в повстанческой разведке.