Андрей Плахов - Режиссеры настоящего. Том 2.

В этой меланхоличной комедии, которая совершенно случайно оказывается мелодрамой, Каурисмяки цитирует и чаплиновскую «Парижанку», и «Загородную прогулку» Ренуара, и «Ночи Кабирии» Феллини, и ленты Рене Клера. Заметим, самых больших мудрецов и оптимистов кинематографа. Разумеется, и в оптимизме, и в мелодраматической надрывности немало иронии. Каурисмяки и впрямь открыл вдохновляющий пример для малых стран и культур, напомнив, что все мы, в сущности, из одной деревни.

Фильм «Юха» (1999) оказался не только черно-белым, но и немым. Фермер Юха и его жена Мария едут на мотоциклах торговать капустой. Потом обмывают выручку, танцуют, обнимаются под бравурную мелодию: она в свитере, он в клетчатой рубахе. Они счастливы, как дети: мы узнаем это из специального титра. Они пьют пиво и засыпают одетые. Рядом лежат два мотоциклетных шлема и верный пес. Идиллию разрушает городской соблазнитель Шемейкка. Гость ночует в доме и уговаривает Марию уехать с ним, иначе она скоро состарится в нищете. Деревенская скромница на глазах превращается в похотливую самку: она красит губы и полирует ногти, курит, вешает на уши серьги и принимается рассматривать «развратные» городские журналы. Когда Шемейкка снова приезжает и дарит Марии косынку, та уже готова идти за ним на край света.

«Юха»

Край света оказывается довольно близко – в хельсинкском борделе, где героиня рожает от Шемейкки ребенка. Проходит осень, наступает зима. Юха, медленный на раскачку, но горячий финский парень, созревает для мести. Он едет в город и точит топор. Расправившись со своим обидчиком, но получив несколько пуль в грудь, Юха вызволяет из притона Марию с ребенком, а сам подыхает на городской свалке.

Конечно, это не ортодоксально немой фильм. «Юха», по словам Каурисмяки, могла возникнуть году в 1928-м, когда кино уже готово было заговорить. Прелестны два-три момента драматургического внедрения звука: вдруг в немой тишине хлопнула дверь или заработал мотор автомобиля. В основе картины – культовый финский роман начала XX века, который вызвал к жизни две оперы и три экранизации. Первая киноверсия была осуществлена в 1919-м шведским режиссером Морицем Стиллером. Вторая – в 1937-м, третья – в 1956 году.

В середине 90-х Каурисмяки задумывает фильм об экономической рецессии и ее прямом следствии – безработице. Он получил название «Вдаль уплывают облака» (1996) и положил начало второй «пролетарской» (как ее еще называют, «финской» трилогии, или «трилогии стоиков»). Длинные белые ночи летом и короткие дни зимой, редкие проблески солнца и синие остовы кораблей в сумеречном порту пьянят, кружат голову даже без алкоголя. Опять безработные, тени в раю, лузеры, пытающиеся жить достойно. Однако драматизм внешней ситуации (финское общество не стало более гуманным, а его экономика более здоровой) усугубляется внутренним драматизмом, с которым герои Каурисмяки переживают предательство, крах надежд, одиночество.

Пеллонпяа, актер-талисман Каурисмяки, солировавший еще в «Никчемных» и «Тенях в раю», должен был играть в «Облаках» главного героя – официанта или метрдотеля. Он скоропостижно умер 44-летним за две недели до съемок. Фильм посвящен его памяти. Фотография ребенка, на которую долго печально смотрит главная героиня, – это фото маленького Матти, хотя зритель имеет полное право думать, что несчастная мать вспоминает умершего сына. После смерти Пеллонпяа пришлось менять не просто исполнителя (равноценной замены своему альтер эго Каурисмяки так и не нашел – ни тогда, ни в дальнейшем), а всю концепцию и структуру фильма. Метрдотель стал женщиной, ее зовут Илона, и играет ее Кати Оутинен. Она – единственная, кто может считаться конгениальной великому минималисту-меланхолику Пеллонпяа. Обоим, по словам режиссера, не приходилось, как другим актерам, отрубать руки за то, что они ими слишком размахивают.

Поменять мужчину на женщину без потерь для идеи и структуры фильма Каурисмяки помог его принцип изображения характеров. Равнодушный к эротике, он показывает женщин также, как изображал мужчин, – прежде всего людьми, переживающими те же экзистенциальные проблемы, существами нелепыми и трогательными, внешне, быть может, не самыми красивыми, но внутренне прекрасными.

Илона работает в ресторане «Дубровник», который хранит добрые старые традиции и ностальгический дух. Фильм напоминает о том, что это хоть и печальная, но комедия, почти что с первых кадров. Илона стоит перед дверью ресторана с невозмутимым и уверенным в себе лицом хозяйки, принимающей гостей. В это время разражается скандал на кухне: впавший в бешенство алкоголик-повар хватает бутылку горького дижестива и пьет из горла, ранит ножом пытающегося его усмирить охранника, и только Илона без единого слова решительным наступлением ухитряется усмирить его.

Возвращаясь домой, Илона садится в пустой трамвай, за рулем которого ее верный муж Лаури, вагоновожатый. От сентиментальности эту идиллию спасает аскетизм, а также легкое безумие ситуаций: например, герои-пролетарии разъезжают на огромных, как корабли, американских лимузинах, и вообще в воздухе разлито некое количество сюра. Илона с Лаури, притулившиеся на маленьком диванчике, выглядят слишком большими для окружающих их предметов и начинают напоминать анимационных персонажей.

И вдруг на ясное небо надвигаются даже не облака, а самые что ни на есть черные тучи. Хозяйка «Дубровника» вынуждена продать ресторан, который отныне войдет в глобальную сеть фастфуда. В этот же день Илона обнаруживает, что ее муж тоже потерял работу.

«Вдаль уплывают облака»

Фильм воспроизводит несколько стадий отчаяния, пройдя через которое, герои осознают, что единственный шанс для них – открыть собственное предприятие. Илона снова становится у дверей в позе хозяйки. В первый вечер кажется, что никто не придет: ресторан пугающе пуст. Но все образуется. Облака уплывут вдаль, небо очистится, заведение начнет приносить доход, пара главных героев вновь ощутит любовь и нежность.

Каурисмяки уверяет, что у всех его фильмов счастливые концы, особенно в «Гамлете», где все умирают. Им повезло: а вдруг они попадут в рай, да и ад, наверное, не так страшен после земных испытаний. В «Облаках» мы наблюдаем счастливый финал без кавычек и черного юмора, без условного романтизма кораблей, уходящих в Мексику или Эстонию, – хеппи-энд в прямом и буквальном смысле, здесь, сейчас, в охваченной безработицей Финляндии.