Ариадна Сокольская - Марсель Карне

Прикалывая к платью брошку (деталь, которая в дальнейшем станет символом измены), Франсуаза уколола палец. Франсуа с нежностью подносит ее руку к губам, отсасывает кровь из тоненького пальца и обнимает девушку: «Давай поженимся...» Но Франсуаза мягко уклоняется — она еще не знает, что ответить; кроме того, ей нужно уходить.

Глаза Габена сразу гаснут: что-то оборвалось; исчезло опьяняющее чувство безмятежности. В это мгновение он впервые понимает, что у несмелой, трогательно беззащитной Франсуазы есть неизвестная ему вторая жизнь.

Реальность подтверждает мрачные предчувствия героя. В маленьком захолустном кабаре, куда он попадает, незаметно следуя за Франсуазой, вступают в действие два новых персонажа: дрессировщик собачек Валантен (Жюль Берри) — пожилой покровитель Франсуазы, и его ассистентка Клара (Арлетти), с которой Франсуа завязывает кратковременный роман.

Появление Валантена и Клары обставлено не менее эффектно, чем в будущих «Вечерних посетителях» приход на землю Сатаны, которого сыграет тот же Жюль Берри. Правда, в «День начинается» нет ни грозы, ни блеска молний. «Музыку сфер» здесь заменяет сладковатая, обманчиво наивная мелодия вальса. Она звучит за сценой, при закрытом занавесе, на котором намалеван идиллический пейзаж: цветы, решетка, белые колонны замка. Потом занавес раздвигается (видна его изнанка — грубый холст), и на эстраду выбегает жирненький невысокий господин с мясистым носом и величественной осанкой. Широким жестом он распахивает черный плащ, подбитый белым шелком. Тотчас из другой кулисы вылетает стройная ассистентка в черной пачке, с прекрасным, улыбающимся лицом. Она раскланивается и исчезает. А по дощатому помосту уже движутся белые пудели, перебирая стрижеными лапками шары, вальсируя и кувыркаясь...

Тихая музыка — вальс дрессированных собачек не раз потом будет звучать в ушах героя. Сентиментальная и сладковатая мелодия пройдет через весь фильм, сопровождая образ Валантена.

Лирическая музыка эстрады всегда была одним из лейтмотивов картин Карне. Но в его прежних фильмах она сопутствовала персонажам как музыка родного города, любви, веселых праздников. В «Набережной туманов» музыкальная изысканность Забеля была недоброй краской: зло чуралось наивности простонародных развлечений. В «День начинается» этот мотив переосмыслен. С мишурным блеском мюзик-холла здесь связаны искушение и фальшь. Мир, обольстивший простодушную и слабенькую Франсуазу, губит Франсуа.

Клара и Валантен играют роковую роль в судьбе героя. Им суждено внести запутанность и сложность в его жизнь, разрушить ясность чувства к Франсуазе. Оба они — посланцы злого рока, орудия судьбы и в то же время ее жертвы. При этом важно, что их побуждения резко расходятся, натуры антагонистичны.

Валантен с самого начала — с первой встречи — ненавидит Франсуа. Тонкая, умная, прямая Клара его любит; но — безответно. После недолгой связи Франсуа её бросает. Душевная усталость, одиночество становятся её уделом, как и уделом Франсуа.

Габен и Арлетти играют людей, близких по типу, сильных, внутренне равных и разделенных именно своим ненужным равенством, сходством характеров, так часто противопоказанным любви.

В отличие от них, герой Жюля Берри, подобно всем аналогичным персонажам картин Карне, — самовлюбленное ничтожество, пошляк. Дьявольское начало лишено размаха и бунтарской силы. Жестокость Валантена — и та мелкая, пакостная. («Знаешь, как он обучает своих собак? — рассказывает Клара Франсуа. — Он выстригает им на лапках шерсть, а кожу прижигает каленым железом. Потом дотрагивается хлыстом до раны, и они работают...»)

Ритмический рисунок этой роли — нервный, суетливый, создает атмосферу истерической, несколько театральной взвинченности. Все эпизоды с Валантеном строятся на контрасте между его беспокойной, раздражающей подвижностью, каким-то адским мельтешением, нервозностью, которую он излучает, и горькой сдержанностью Клары, тяжеловесной и медлительной манерой Франсуа, робостью инфантильной Франсуазы.

Фальшь, суета, актерство — основная тема Валантена. Он вдохновенно лжет, позирует, меняет маски, и каждый раз сам верит в собственную ложь. Зло тут сложнее, многослойнее, чем в «Набережной туманов». Жестокость, мелочное тщеславие надрывны. Злодей не прочь покаяться, почувствовать себя несчастным и даже упоенно входит в эту роль. Мистификаторство, топтание на месте, бесчисленные суетливые увертки — внутренняя стихия Валантена. Он сам не знает, чего хочет — его сознание раздроблено, в нем как бы существуют сразу несколько людей.

В воспоминаниях Франсуа этот образ постепенно получает иронический оттенок. Провинциальный демонизм Валантена так мелок, что почти смешон. Смешна и детская восторженность цветочницы, влюбленной в атрибуты демонизма. Атласный плащ, напыщенные жесты, небрежно-покровительственный тон, которым Валантен рассказывает об Италии («Море... Весна. Мимозы на Лазурном берегу...») — набор, вполне достаточный для соблазнения бедной, неразвитой девчушки. В награду Франсуаза получает брошь из бирюзы — точно такую же, как получила в свое время Клара, а до нее или одновременно с ней еще несколько женщин.

Весь ужас в том, что эта странная и унизительная связь, из-за которой гибнет Франсуа, самой Франсуазе ничуть не кажется постыдной. Ее хорошенькие глазки сохраняют детскую невинность: она даже не сознает, что её растлевают. Тема покорных маленьких собачек, безупречно исполняющих свой танец, смыкается в картине с темой флегматичной и безропотной цветочницы.

Жаклин Лоран, играющая Франсуазу, вначале удивляет своей заурядностью: кроткое, миловидное, невыразительное личико, робкие жесты, тихий голосок. Рядом с прекрасной Кларой она кажется бесцветной. Но в общем замысле произведения важны как раз бесцветность, незначительность, обыкновенность героини. Выстраивая мелодраматическую фабулу (любовь, потерянная невинность, ревность и т. д.), Карне на сей раз вносит в мелодраму ноты, казалось бы, не свойственные жанру. Дело не только в том, что ход событий, место действия, среда внешне опрощены, приближены к житейскому стандарту. Стандартизована, внеиндивидуальна сама «поэзия любви» (при том, что интонация воспоминаний — тоскующая, эмоционально напряженная).

Режиссер достигает этого впечатления с помощью композиции отдельных кадров, света, пластического рисунка мизансцен. Почти все «идиллические» эпизоды фильма строятся на ассоциациях с мещанскими стереотипами любви и тихого, безоблачного счастья.

...Франсуа подъезжает на велосипеде к домику Франсуазы. Она встречает его на пороге. Тоненькая фигурка в белом платье открыточна, картинна. Открыточен невинный (никакого секса) поцелуй.