Анна Плантажене - Мэрилин Монро

Несмотря на первый полугодовой контракт с правом возобновления, подписанный в августе 1946 года, жизнь проще не стала. Все двери не открылись разом. Слава не наступила на следующий же день. Наоборот. Она придет только через годы долгого и упорного труда, маленькими шажками. Долгие годы сомнений, уступок, лишений, уныния, унижений, ожидания, постоянно сокрушаемых иллюзий, ожесточения, любовных разочарований, одиночества, отчаяния, разрывов, которые приведут даже к попытке самоубийства — первой, в 1950 году. Но пока умерла Норма Джин. Кто такая Мэрилин Монро? Что есть Мэрилин Монро вне фигуры, изготовленной в голливудской лаборатории? Заводная кукла? Призрак? Одно имя из сотен в бесконечном списке очередников? Каким боком она выделится из всех? С какой стати выберут ее — ни красивее, ни умнее других?

Ее фигура дважды мелькнула в халтурных, быстро позабытых фильмах — вот и все, что она получила после первой и многообещающей кинопробы, снятой в присутствии ошарашенного и разъяренного Дэррила Ф. Занука, продюсера «XX век Фокс», который все же согласился взять эту «соломенную голову». Но на самом деле хозяин киностудии останется одним из редких людей, так и не разглядевших эротический потенциал юной Мэрилин.

«В этой девушке есть нечто, чего не видели со времен Джин Харлоу. Со времен немого кино. Это взорвет экран», — заикнулись было некоторые технические сотрудники.

Для Дэррила Френсиса Занука (1902–1979), мужчины в сапогах и с блудливыми руками, это было вовсе не очевидно. Он, скорее, был неравнодушен к «дурындам» (так он называл их при своей супруге Вирджинии), стремящимся к славе, которые сновали по коридорам киностудий и которыми он «пользовался» без ограничений. Надо думать, Мэрилин Монро была не в его вкусе. На его взгляд, это было фактически профнепригодностью.

Молодой разведенной женщине пришлось за это расплачиваться. Она теперь осталась без мужа, зато с матерью, ужиться с которой, как она быстро поняла, было невозможно. Настал час сведения счетов между Глэдис Бейкер и ее дочерью. Обе сыпали упреками, горькими замечаниями, осуждениями. Мэрилин никогда не добиться от матери ожидаемого восхищения и благодарности. Вернуться в прошлое невозможно. Мечта о том, чтобы вытащить мать из дурдома и жить с ней в хорошеньком домике, обставленном белой мебелью, рассыпалась в прах. Так и не отделавшись от чувства вины, точившего ее с самого детства, Мэрилин после нескольких недель жизни с матерью перебралась в небольшую однокомнатную квартирку, передав на руки тете Ане еще более суровую, чем раньше, ледяную, погибшую Глэдис. Это было невыносимо. И вот она впервые в собственных четырех стенах, практически в пустой квартире, потому что материальные блага — вещи, даже украшения, всякий внешний признак богатства — вызывают у нее только отвращение. Норма Джин не любит то, что длится долго, потому что ничто не длится долго. Но она больше не Норма Джин, она должна вбить себе в голову, что она Мэрилин Монро, которая больше не оглядывается назад. Даже близкие теперь должны называть ее Мэрилин. Мэрилин довольно матраса на полу и лежащих там же книг, которые она читает или не читает, страстно желая выучиться и доказать всей Земле, что она не пустоголовая. Мэрилин внимательно следит за фигурой и потихоньку привыкает к ощущению защищенности и уверенности, которое, как она заметила, дает ей алкоголь. Молодая женщина, все более красивая и все более одинокая, а кругом белизна — от пола до потолка.

Шесть лет. Долгий период, в течение которого Мэрилин Монро поочередно смеялась и стонала в темноте, ожидая, когда же пробьет ее час, продлится шесть лет [3] Судя по всему, он закончился в 1952 году, когда она из начинающей актрисы стала кинозвездой. . Смутное время со многими неизвестными, о которых мнения биографов расходятся. Некоторые утверждают, что, чтобы платить за квартиру и добиться своих целей, Мэрилин регулярно зарабатывала своим телом — была наемной танцовщицей в баре, девушкой по вызову, да просто проституткой. Говорят о закрытых вечеринках у Джо Шенка — семидесятилетнего заправилы студии «XX век Фокс», связанного с мафией, которому доставляли молодых женщин на лимузине. Говорят об оргиях, абортах. Как узнать? Кому верить? Выдумки? Правда? Мифоманский бред, распространяемый женщиной, которая уже не могла или не желала отделять реальность от вымысла? Возможно, не это главное. Главное не доказать, какими способами начинающая актриса пыталась заполучить роли, спала она с кем-то или нет, чтобы «преуспеть». Очень вероятно, что Мэрилин без зазрения совести старалась извлечь выгоду из своего тела — единственного своего богатства, которое, во всяком случае, не доставляло ей больше никакого удовольствия, поскольку к сексу как таковому она была равнодушна. Мужчины сменяли друг друга — это ее не волновало и не мешало. Она даже принимала это за честь, обретая чувство того, что существует, обладает властью над их безумным, молящим взглядом, их лихорадочными и неловкими жестами, когда они зачастую патетически обнажаются в момент истины. Ведь на самом деле в любви это они раскрывают себя, обнажают свои изъяны. Она лишь обнажалась и предоставляла свои роскошные формы их прихотям. Общество очень пожилых мужчин ее не смущало. Она даже предпочитала его обществу молодых, вечно спешащих людей. Мужчины за шестьдесят — Джо Шенк, а потом Джонни Хайд — не унижали ее молодости. Они придавали ей уверенности. Были так предупредительны, нежны, трогательно неловки — стыд, бессилие и к тому же боязнь умереть. Мэрилин не чувствовала себя в опасности рядом с ними. Их объятия были острыми и искренними. Да и краткими, кстати. Это в большей степени было отчаянным бунтом, чем эгоистическим наслаждением. Именно так она и подходила к этому вопросу. Ну и пусть у них порой сомнительные знакомые. Чем ближе к власти, тем чаще пахнет жареным, образуется банда. Там, где деньги — всегда шампанское, красотки и мужчины в черном. В Голливуде все это в двойном размере. Мэрилин голодна. Ей нужны деньги и ласка. Ей нужен рядом отец или дедушка, который верит в ее талант, поощряет и защищает ее. Способен разглядеть за ней будущее, которого уже не увидит. Пусть даже придется с ним переспать.

Переспать со своим отцом — это была мечта, в которой Мэрилин призналась нескольким людям: со своим настоящим отцом, тем, кто обрюхатил однажды Глэдис и ничего не желал знать о ней самой… или просто ничего не знал. Подойти к нему в баре, как она умеет это делать, — полуодетой, с грудью наружу, с выпяченным задом, зовущими ласку ногами, завлекательными губами, красивая, как никогда, чтобы он заболел от желания, сошел с ума, стал ее рабом, заставить его заплатить дорогую цену и дать отведать того, чего он никогда не знал — незабываемую ночь пылкой любви, когда все позволено. Уйти от него на рассвете, набив карманы деньгами, с улыбкой на губах, но прежде открыть ему, что он только что несколько часов трахал свою собственную дочь. Бай-бай, папочка. Возможно, именно такую ночь она неустанно репетирует, предавая свое тело в руки своих любовников — подставных отцов, приемных дядюшек, слюнявых и порочных «мистеров Киммелов», на которых она распространяла свое проклятие.