Григорий Александров - Эпоха и кино

Между положением кинозвезды и рядовым актером или техническим работником в Голливуде существовала пропасть. Так как «звезда» получает громадный оклад и каждая минута ее работы оценивается в десятки и сотни долларов, то вся остальная масса работников, участвовавших в съемке, ставилась в зависимость от «звезды». Если знаменитая актриса не в настроении или если она в тот день плохо выглядит, то все должны быть готовы для немедленного перехода на съемку другой сцены. Поэтому вся масса статистов, или, как это в Америке называется, атмосфера, с утра и до вечера находится на фабрике в полной готовности, в костюмах, в гриме, ожидая момента, когда их вызовут на съемку.

В Америке я буквально глаз не мог отвести от звукооператора — человека неведомой нам тогда профессии. Он помещался в маленьком вагончике, который во время съемки неотступно преследовал съемочный аппарат. Из окна вагончика звукооператор видел все происходящее и регулировал звукозапись. Через большой динамический репродуктор он слышал звук, поступающий в микрофон, и таким образом замечал и исправлял все проистекающие ошибки. Он ставил и подвешивал микрофоны именно на том расстоянии от источника звука, под таким уклоном и поворотом, которые обеспечивали получение необходимого звукового эффекта. Он вешал мягкие шторы и устанавливал лакированные плоскости, ставил ширмы — все для того, чтобы создать необходимые акустические условия для звукозаписи.

Экран американского кинотеатра в ту пору был во много раз больше по своим размерам, чем наши экраны и экраны в Европе. В больших кинотеатрах Лос-Анджелеса и нью-йоркского Бродвея экраны достигали размеров, соответствующих размерам занавеса нашего Большого театра.

Изображение, появляющееся на таком экране, обладало необычайной выразительностью и мощностью. Ряд ничего из себя не представлявших на обычном экране картин произвел на меня грандиозное впечатление только в силу того, что все предметы и живые существа на этих экранах достигали монументальных размеров.

Теперь, когда и у нас появились очень большие экраны, читателю должно быть понятно, о чем идет речь.

Во время пребывания в Европе и в Америке мне довелось видеть и слышать, как рождались новые технические средства, ныне взятые на вооружение во всем мире.

В маленькой студии в Эльстри, на окраине Лондона, доктор Штилле показал нам новшество: запись звука на проволоку, прототип современного магнитофона.

Записанный на проволоке звук можно прослушать немедленно же после записи, пропустив его через этот же самый аппарат. Если звук почему-либо не отвечал требованиям, его можно было «стереть» опять на этом же самом аппарате.

Но не менее интересное произошло немного позже: американцам удалось зафиксировать на проволоку изображение. В основе этого лежит принцип телевидения. Вместо передачи изображения на расстояние оно фиксируется на проволоку и восстанавливается при помощи обыкновенного телеприемника с некоторыми добавлениями в аппарате. Как вы уже догадались, это был прообраз сегодняшнего видеомагнитофона.

Тогда же в Америке велись интенсивные работы над стереофоническим звучанием фильмов. Мне пришлось слышать демонстрацию граммофонной записи в экспериментальной акустической лаборатории. Она была оборудована множеством громкоговорителей, скрытых в стенах, в потолке и даже в полу помещения. Надо еще отметить, что репродукторы были весьма совершенны.

Эксперимент состоял в том, что звук граммофонной пластинки воспроизводился репродукторами. Оператор нажимал на клавиши своеобразного рояля, и включались разные группы репродукторов.

Мне до этого случая не приходилось получать такого сильного впечатления от музыки. Неожиданное звучание снизу, сверху, с боков, громовые раскаты пассажей арфы и непривычно нежные звучания духовых инструментов буквально потрясли меня. В 1932 году я писал об этом: «При существовании такого технического оборудования акустическая проблема находится на пути к своему решению, и недалеки те дни, когда звуковое кино обретет такую выразительность и такую силу звучания, с которой никакие другие средства не смогут конкурировать».

В ту пору в Америке велись интенсивные работы над созданием цветного кино. Активно внедрялись в практику киномультипликация и рисованный звук, из стадии лабораторных исследований выходило в жизнь телевидение. Все это воспаляло фантазию, наэлектризовывало настолько, что всюду на каждом шагу мы ждали встречи с чудом. И надо сказать, что для нас, приехавших из Европы, из молодой Советской России, еще только приступавшей к технической революции, Америка приготовила множество технических новинок.

…На вокзале Лос-Анджелеса среди встречающих два знакомых человека — Дуглас Фербенкс и Джозеф Штернберг. Над головами встречающих огромных размеров плакат: «Голливуд приветствует Эйзенштейна, Александрова, Тиссэ!» Цветы. Бодрые речи. Кортеж машин. Пышная, подавляющая роскошь гостиницы «Беверли Хиле». Штернберг на своем «роллс-ройсе» везет нас на фабрику «Парамаунт». Завтракаем в ресторане фабрики. Ощущение такое, будто ты снимаешься в кино. За всеми столиками сидят знакомые по экрану лица. К нам подходит режиссер Эрнст Любич. Грубо льстит. Ругает Пудовкина и расхваливает Эйзенштейна. Узнав, что мы собираемся здесь пробыть полгода, заверяет, что будем здесь вместе завтракать и через десять лет. На обширном дворе кинофабрики стоят декорации нашумевшего фильма «Доки Нью-Йорка». В центре фабричной территории, застроенной новыми большими зданиями, стоит домик, в котором некогда помещалось первое ателье и контора «Парамаунта». Сегодня это музейная реликвия. Вся земля вокруг в грандиозных декорациях. Пароходы. Бассейны. Средневековые городские кварталы. На парижской улице, воздвигнутой декораторами «Парамаунта», нас знакомят с известным французским шансонье Морисом Шевалье.

Десятки людей жмут нам руки, представляются. Разобраться в калейдоскопе лиц решительно невозможно. Привели в сценарный отдел. Здесь мы будем работать. Для нас приготовлены комнаты. На посту вооруженная «ундервудом» секретарша.

17 июня администрация «Парамаунта» устроила для нас ознакомительную поездку на съемочную площадку, расположенную в 60 милях от Голливуда. Так далеко? Да, этого требует звуковая съемка, там полностью исключены неприродные звуки.

На берегу океана, у самой воды, лагерь киноэкспедиции и построенный декораторами киногородок, в котором и происходит действие фильма «Добыча».

Оборудование, организация экспедиции весьма капитальны. Территория съемки обнесена забором из колючей проволоки, у въездных ворот — полиция. (Нас не задерживают, потому что на ветровом стекле автомобиля наклеен фирменный пропуск: «Официальная деловая поездка».) По всему периметру огромного кинолагеря столбы воздушной линии электропередач, трансформаторы. К каждой палатке, ко всем павильонам подведен водопровод. Вся территория съемки телефонизирована. Здесь есть своя АТС, которая подключена к голливудскому телефонному узлу. В киногородке работает ресторан для единовременного обслуживания 800 человек. Выйдя из машины, мы наталкиваемся на ринг для тренировки актеров. Громкоговорители по всей территории. Солидно построенные вышки — для съемок с моря. Три корабля маячат на рейде декоративного городка.