Фаина Раневская - Все афоризмы

Ворчит по поводу статьи в газете:

– Вместо того чтобы искать смысл жизни, лучше подумали бы о собственной пользе в ней.

Лень бывает полезна. Как подумаешь, сколько глупостей человек может не сделать, пока ленится!..

У всех жизнь в полоску поперечную – полоса черная, полоса белая, а я как влипла в черную полосу, так и двигаюсь по ней, как по тоннелю, столько лет.

Медицина достигла невиданных успехов, скоро диагнозы будут ставить по телефону – достаточно подышать в телефонную трубку, и врач определит, что у вас геморрой в заду или распухла левая коленка. А если не дышите, значит, померли.

На собрании:

– Товарищ говорит чистую правду…

Раневская фыркает:

– А грязную умалчивает?

Раневская с приятельницей перед прилавком мясного отдела.

– Наши курицы явно умирают своей смертью, они тощие и синие.

Раневская соглашается:

– А коров и свиней взрывают – только рога да копыта остаются.

Она рассказывала, как в двадцатые годы, когда премьера почти каждый вечер считалась нормой, зритель, стоя перед афишей, возмущался:

– Нынче играть, а они даже не решили, что – то ли «Севильского цирюльника», то ли «Женитьбу Фигаро».

И тут же добавляла:

– Не уверена, что и сегодня знают, что это просто двойное название пьесы.

К театру мерзко подходить. Видишь афиши и не понимаешь: театр это или кино – названия пьес сплошь незнакомые и больше похожи на бред сумасшедшего.

Моя жизнь куда интересней любых сплетен о ней.

Некоторые люди растут всю жизнь. А гении и после смерти.

Если ради шампанского постоянно придется рисковать, то легко заработать хронический героизм.

По сути, Бог только Адама создал самостоятельно и Еву из его ребра, дальше люди сами выполняли главную работу.

О многочисленных поклонниках красивой актрисы:

– На красоту, как на любой источник света, какой дряни только не слетается!

Ужасно оказаться в шкуре голого короля.

Красота без ума, милочка, это не дар, а наказание природы.

Часто люди ведут себя прилично из трусости – кто-то боится быть наказанным, кто-то прослыть невоспитанным…

Выражение «театральные страсти» оставьте для третьесортных театров. В настоящем храме искусств и страсти настоящие. Кстати, и зрители тоже.

По тем сплетням, которые о тебе распространяют, легко определить, как в действительности к тебе относятся.

Отбрасывая в сторону слезливый сценарий:

– Как можно обещать вечную любовь, имея в запасе всего лишь короткую человеческую жизнь?

Никто не сумеет навредить мне больше меня самой.

– Он так любит жизнь! Смакует каждое мгновение!

Соловей поет куда лучше кукушки, но люди просят ее куковать подольше…

– Фаина Георгиевна, слышали, М умер?

– Да, больше не нашел уважительных причин, чтобы продолжать жить.

Старость – это не бессилие, а отсутствие целей в жизни. Не считать же целью болезни?

Мужа не нашла, потому что всегда любила в мужчинах то, чего в них не было. Впрочем, они во мне также.

В гастрономе «дают» селедку. Раневская восхищенно:

– Боже мой, какая руководящая рыба!

Приятельница не поняла почему, но переспросить решилась только на улице:

– Почему руководящая, Фаина?

– Толстая и безголовая.

– Зачем мне враги, если у меня есть я сама?

Раневская едко:

– Если бы еще не чавкала при этом.

Чем сильнее человек, тем больше испытаний придумывает ему жизнь.

– Фаина Георгиевна, вы не обиделись на И?

– Я давно взяла за правило не обижаться на тех, кого не уважаю.

– Как побороть свой недостаток или дурную привычку?

– Насладиться ими до отвращения.

– Странно, почему В обиделся на лесть, она не столь уж велика…

Раневская хмыкает:

– Вот именно. Посчитал, что недооценивают.

Услышав призывы к самовоспитанию:

– Самосовершенствование я еще понимаю, но самовоспитание – это же мазохизм какой-то.

Все умное и глупое тоже сказано до нас, нам остается только перевирать всяк на свой лад. И не нужно считать это мудростью или нелепицей.

Марк Твен сказал, что бросить курить очень легко, мол, он сам бросал сорок раз. Подтверждаю, я тоже бросала тридцать восемь…

Его ненависть мне льстит, значит, чего-то стою…

Если искоренить все недостатки и стать идеальной, от зависти жизни не будет.

На языке мед, а в душе яд.

В нашем театре нужно открыть донорский пункт по приему яда у актрис, как крови у доноров.

– Думать жопой у нас может каждый, вы попробуйте подумать головой! – не выдержав накала страстей, орет на молодую актрису режиссер.

Раневская, которая устала от бесконечных повторений сцены из-за плохой игры именно этой актрисы, фыркает:

– В данном случае не вижу разницы!

Мне нельзя ходить в гости. Слишком часто забываю правила приличия и начинаю говорить правду.

Мы все делаем верно. Только не вовремя…

Он признает восхищение только в купюрах.

– Женщины или умные, или красивые…

Раневская задумчиво:

– Бывают исключения.

– Умная красавица? Это слишком большая редкость.

– А тупая уродина?

Не переживайте из-за клеветы. Люди часто клевещут на талант из-за недосягаемости.

Плевать ничтожеству на гиганта опасно – плевок вниз возвращается.

Однажды, когда Марецкая после выступления на торжественном собрании спустилась с трибуны в зал, Раневская заметила ей театральным шепотом:

– Соболезную.

– Чему?!

– Ты умудрилась не упомянуть заслугу министра культуры.

Вера Петровна, которая прекрасно знала, о чем и как следует говорить, побледнела – неужели пропустила часть заготовленного заранее текста?! Некоторое время беспокойно ерзала на своем месте, потом написала записку и отправила ее в президиум режиссеру Завадскому.