Виктор Борзенко - Марина Голуб в жизни, театре, кино. Воспоминания друзей

Алёна Яковлева:

– А у меня была смешная ситуация. Однажды у нас дома пропали деньги, и я говорю:

– Мань, ты представляешь, у меня вот такая история приключилась.

Она тут же хватается за телефон:

– Сейчас я позвоню знакомому экстрасенсу.

Позвонила. Пересказывает:

– Значит, так, Алён, у тебя в квартире была какая-то женщина в светлой рубашке, а с ней был ещё молодой человек.

Я говорю:

– У меня вообще никого не бывает. Какая женщина?!

Она говорит:

– Но деньги-то пропали…

Как тут поспоришь? Потом от неё приходили люди, которые определяют пропажу с помощью специальных палочек. Долго ходили, крутили-вертели, ничего не нашли, но сказали, что деньги в квартире. То же самое мне подтвердил ещё один экстрасенс. И в конечном итоге я эти деньги нашла, правда, через три года. Но тогда я слушала экстрасенсов и думала, как это странно всё. Даже у Мани спросила:

– А ты точно знаешь, что эти люди нам помогут?

Маня была убеждена:

– Да, да, да, они всё правильно говорят.

Не думаю, что она свято верила в магию. Но у неё были ключи на все случаи жизни: главное – не отчаиваться. Не удалось найти – прибегнем к нестандартному способу.

Татьяна Никольская:

– Для Марины было свято всё, что касалось детей. А уж если кто-нибудь из нас беременел, её радость не знала границ. Из всей нашей компании мамой я стала позже других. Надо ли говорить, что Маринка девять месяцев проявляла редкостную заботу? А когда я уже родила и не могла встать на ноги после кесарева сечения, то попросила, чтобы меня никто не навещал. Хотела только лежать и не шевелиться. Но вдруг раздался звонок от Марины:

– Мы с Толей едем с дачи, сейчас привезём тебе картошечки, малосольных огурчиков…

– Марина, я двинуться с места не могу, мне тяжело…

– Ничего не говори, набирайся сил, мы едем.

Я рожала в 67-м роддоме, который находился рядом с домом Маринки, фактически в том же дворе. И вот она приехала, я кое-как подползла к окну. Слышу привычный вопрос:

– Ну что?

– Мань, что-то мне ужасно плохо.

Она говорит:

– Сейчас я тебе расскажу, какая жизнь на улице.

И стала рассказывать в лицах, кто на ком женился, что было в театре, кто кому что сказал. На весь роддом! При этом вокруг стояли счастливые мужья, пришедшие к своим счастливым жёнам, но в присутствии Марины они свои разговоры побросали и слушали только её. А она рассказывала про Мазаева, как от него Наташка ушла, потом рассказывала о том, чьи дети поступили, а чьи – нет. Ну и, конечно, много было смешных историй. Все роженицы припадали к своим окнам, ведь оторваться от такого моноспектакля было невозможно.

Подарки для детей, разумеется, являлись одной из её слабостей. Однажды приходит и говорит:

– Тань, я ребёнку купила разных комбинезончиков.

И достаёт целый ворох детских вещей. Среди них был и белый комбинезон в чёрную полосочку. Маня смотрит на него две секунды и вдруг говорит:

– Ой, он немножко похож на костюм узника… Но выглядит эффектно.

Так она шагала с нами по жизни. И сколько моя дочка помнит себя, столько и Марину.

Когда моя дочь росла, я делала детские праздники. Новый год мы отмечали дома или на даче. Маринка звонила – сообщала:

– Я буду обязательно. Оставьте для меня роль.

Поначалу я удивлялась:

– Мань, правда, что ли, будешь?

Она удивлялась не меньше:

– Да, буду, конечно!

И этой традиции никогда не изменяла. Могла позвонить и радостно сообщить:

– Знаешь, у меня есть классный чёрный костюм!

– Мань, не надо чёрный. Ты ведь должна быть доброй волшебницей.

Она отвечала в своей неподражаемой манере, не допускающей возражений:

– Я буду доброй волшебницей в чёрном костюме. Роль мне оставьте, слова учить совершенно некогда, я приду, и ты на месте меня сориентируешь.

Так было всегда. В последний раз, перед наступающим 2012 годом, позвонила:

– Когда собираемся?

Я назвала дату. Маринка загрустила:

– Ты представляешь, у меня репетиция во МХАТе.

Я говорю:

– Ну что поделать. Придётся нам, к сожалению, веселиться самим, потому что потом народ разъедется, и мы не сможем собраться.

Она говорит:

– Я что-нибудь сделаю, держи для меня роль.

Ну хорошо. И вдруг, действительно, в последний момент врывается сияющая от счастья Маня и, как обычно, «с историей»:

– Успела! – заявляет она с порога. – Репетировала во МХАТе и вдруг посреди действия говорю: «Ребята, погодите, у меня же детская ёлка сейчас, мне уйти надо». А они удивились, стоят, смотрят на меня: «Мань, ты что, на ёлках подрабатываешь?»

Она почему-то безумно любила эти детские ёлки. И, вообще, с большим удовольствием участвовала в таких домашних заварухах.

Евгений Миронов, художественный руководитель Театра Наций:

– Она всё время готовилась к чему-то новому, прекрасному. Никто не понимает, каким образом она эти чары свои женские выпускала. Но достаточно было взглянуть в её сторону, и ты уже подпадал под безграничное обаяние, сексапильность.

И, конечно, ты вспоминал о ней в трудную минуту.

Однажды у нас был благотворительный вечер, который мы хотели провести в стилистике «Двенадцати стульев», но график у всех сложный, насыщенный, поэтому человек десять мне отказали. Звоню Голуб:

– Манечка, у нас благотворительный вечер. Понимаю, что ты занята…

– Когда?

– Завтра.

– У меня спектакль.

– Всё.

Она меня останавливает:

– Нет, не всё!

И дальше она говорит:

– Я приезжаю в 21:15. Что нужно делать?

Я сразу думаю: что она может делать? Говорю, что вечер в стилистике «Двенадцати стульев».

Она реагирует моментально:

– Отлично, я сыграю Грицацуеву. Мне нужно перо, нужна шляпка, сумочка, бусы.

Всё! И она была в тот вечер. И мы вместе с ней танцевали танго. И она веселила людей, которые не пожалели времени, пришли и отдали свои деньги ветеранам театра и кино.

Подобных историй можно вспоминать ещё множество. А главное, если ты однажды попал в зону её внимания, то она считала, что должна во что бы то ни стало помогать тебе.

Мы были на гастролях в Америке. Я тогда только купил себе в Москве квартиру. Она была абсолютно пустая. И Маня, естественно, взяла на себя заботы по обустройству. Честно говоря, Америка находится далековато от России. Но разве это имело значение! Если у нас не было спектакля, то Маня тащила меня в огромный молл, где есть всё, от гвоздей до слонов, и начинала в тележку складывать необходимые в быту вещи. Она получала какое-то немыслимое удовольствие и практически собрала мою квартиру. Когда основные покупки были совершены, она вдруг сказала:

– Жень, ты знаешь, мы не учли самого главного. У тебя должна быть большая царская кровать.