Георгий Милляр - Я – второй Раневская, или Й – третья буква

Кстати, свою родину, Францию, де Мильё-Милляр так никогда и не увидел. Однако до самой смерти актер повторял: «Произошла ошибка. Я родился в день не той революции…» Под «той революцией» он подразумевал День взятия Бастилии и только 14 июля считал настоящим праздником. Эту дату Георгий никогда «не пропускал» – отмечал. Однако не ненавидел Советскую Россию, не был диссидентом, не боролся с режимом. А уехать из страны ему даже в голову не приходило. Хотя такая возможность у него была.

«14 июля для Милляра был святой праздник, где бы он ни был в этот день, он всегда его отмечал, – вспоминает приемная дочь Тамара Иванова. – Может быть, потому, что у него папа француз. Может, по другой причине. Георгий Францевич – человек далеко не простой. Все говорили, что его не принимали всерьез. А напрасно».

нездоровый интерес к чужой биографии».

нет такого генерала, который не мечтал бы стать солдатом».

Со временем этот национальный праздник превратился в международный Антитюремный день».

«Я работал бутафором в театре, а однажды меня буквально «вытолкнули» на сцену, чтобы я сыграл… Золушку»

Когда Георгий Милляр окончил в Геленджике школу, он устроился работать бутафором в местный театр. Все были довольны его работой, называли «добросовестным». Но Жорж хотел быть актером. И не просто актером, а самым знаменитым! Все роли, которые шли в театре, он знал назубок. И он таки дождался своего счастливого часа в 1920 году.

Вдруг приболела актриса в спектакле «Золушка». Режиссер был в панике. Даже хотели отменить спектакль. Но вдруг кто-то подсказал: у нас в театре есть «старательный бутафор», который знает все роли. И Георгия буквально «вытолкнули» на сцену. С ролью он справился блестяще. Надел платье, вышел на сцену, и никто даже не понял, что девочку играет мальчик. Как он сам позже вспоминал, он никогда не был так счастлив, как в роли Золушки. После неожиданного триумфа Георгию стали предлагать и другие роли.

Кстати, в «коммуналке», наполненной перебранками и кухонным чадом, «бывший барчук» жадно впитывал новые впечатления: запоминал манеры, привычки и характеры своих соседей. И ему это потом здорово пригодилось – все это он использует для работы над своими персонажами.

И в 1924 году, когда Милляр приобрел «солидный» опыт работы на сцене, он решил поступить в Школу юниоров при Московском театре Революции (сегодня – Театр имени Маяковского). Ею руководил тогда Всеволод Мейерхольд. В двадцатые годы он гремела слава по всей Москве. Георгий грезил попасть к нему. Но мать Елизавета Алексеевна была категорически против: ее сын не будет актером никогда! Но Георгий уже «заболел» сценой, остановить его было невозможно.

…На экзаменах его попросили показать пантомиму. Он изобразил что-то и понял, что это «что-то» не очень понравилось комиссии. Потом попросили его прочесть басню. Прочел, но неуверенно – как в полубреду. Последняя надежда угасла, охватило отчаяние.

Но затем его попросили станцевать. И он так это потешно изобразил, что ни один из членов приемной комиссии не смог остановить его – так всем понравились его уморительные движения. Комиссия была покорена.

И он был принят. Правда, уже педагоги во время учебы поначалу относились к новому студенту настороженно: у Милляра была не очень обычная внешность. Более того – у него была ужасная дикция. Однако и то, и другое позже пригодилось неимоверно. Режиссеры поняли, как можно использовать эти недостатки – играть стариков и уродцев.

«Феномен Милляра заключается именно в том, что он в творчестве своем является продолжателем высочайших традиций российской культуры, – уверяет режиссер Юрий Сорокин. – Начиная от скоморохов, шутов, юродивых – до величайших современников, с которыми ему приходилось общаться и работать. Это и Мейерхольд, и Гарин, и Мартинсон. То есть, обладая всеми знаниями и умениями и переработав их, Милляр вырос в фигуру мирового значения».

напутствия самые безнадёжные. При таком пессимизме плюс больной гриппом – температура и так далее – чувствовал себя как в опьянении».

данным я был тяжелым учеником, и многие преподаватели бросили бы меня, если бы не чувство профессиональной любознательности… «Консилиум» педагогов долго не мог предрешить исхода ни за, ни против, и поэтому меня не выгоняли…»

сел за рояль и попросил меня что-нибудь станцевать – вот тут меня задёргало на какие-то нечеловеческие движения, остановить которые было уже невозможно. Это и решило мою судьбу. Таким образом, то, о чём мечтал и мысленно себя готовил с детства, совершилось случайно, по непредвиденным обстоятельствам!»

«На сцене я был Мокроносовым, аптекарем, герцогом, графом… Но всегда хотел сниматься в кино»

Уже в свои 20 лет в спектаклях Школы Юниоров Милляр играл стариков. И у него это здорово поучалось. Он вяло шаркал ногами, суставы как будто не гнулись, моргал как будто подслеповатыми глазами. Он демонстрирует абсолютную немощь человека, прожившего уже восемьдесят лет. Но как только для роли требовалось скакать галопом, прыгать через заборы, отплясывать гопак, Милляр преображался в мгновение ока. На самом деле так оно и было: коллеги вспоминают, что по жизни Милляр был сгустком энергии, бодрым и здоровым человеком.

В 1927 году, когда Георгий Милляр закончил учебу, он легко поступил в труппу Московского театра Революции, где проработал до 1938 года. Там он сразу занял «нишу» характерного актера. Его роли хорошо помнят заядлые театралы: герцог Альбано («Озеро Люль»), Мокроносов («Конец Криворыльска»), Пикель («Гоп-ля, мы живем»), аптекарь («Ромео и Джульетта»), Атташе («Голгофа»), Болтиков («Инга»), Имангужа («Поэма о топоре»), мистер Гоукер («Улица радости»), граф Людовико («Собака на сене»).

Сначала у Милляра как будто бы карьера шла хорошо. Его уважали в театре, любили зрители. Однако самого Георгия его положение тяготило. Его манил кинематограф. И в 1941 году он ушел из театра…

В кино Георгий Милляр начинал с эпизодов. Первую большую роль – царя Гороха – он получил в киносказке Александра Роу «По щучьему велению». Для режиссера это тоже был дебют. И дебют оказался великолепным: самодвигающаяся печка, пятящиеся задом гуси, говорящая щука настолько понравились не только детям, но и взрослым, что режиссеру тут же заказали новую сказку, которая должна была бы рассказывать о борьбе добра и зла. Так появилась «Василиса Прекрасная».