Александр Ширвиндт - Проходные дворы биографии

Были еще попытки наладить молочное хозяйство, приобретались другие коровы – тоже красивые, но немолочные. Последнюю из них застал Александр Анатольевич. Правда, он на нее не очень обращал внимание – нас больше интересовал сеновал над коровником, где мы собирались ночью большой компанией. Утром Маруся удивлялась, почему корова не дает молока.

Спустя годы, когда Александр Анатольевич достиг уровня интервьюируемого, стал рассказывать, что женился на мне из-за коровы. Ну, действительно, не отвечать же на вопрос журналистов, почему выбрал в жены именно эту девушку, что влюбился, понял – она на всю жизнь и без нее не могу…

Предложение Александр Анатольевич сделал очень лаконично: «Пошли в загс». Но при этом поставил передо мной огромный бумажный сверток. Развернув его, я обомлела – цветущий куст бледно-розовой сирени. Зимой!

Накануне свадьбы я сказала маме, что пойду к Шуре и останусь у него ночевать. Родители и бабушка с дедушкой долго совещались, но все-таки меня отпустили. Я захватила полотенце и ночную сорочку. Ширвиндты жили в большой коммунальной квартире, где у них было восемнадцать соседей. Демонстрируя на кухне перед соседями сорочку и полотенце, Шура объяснил: «Взял себе жену, а вот и все ее приданое».

Фаты на свадьбе у меня не было – она считалась буржуазным пережитком, а платье сшила мама из кусочка белой парчи в 70 сантиметров, купленного в комиссионке. На рукава материала не хватило, и бретельки сделали из двух ниток жемчужных бус.

Свадеб было три. Первая – для родственников и друзей родителей Александра Анатольевича. Вторая – для моих родственников. И третья – для наших друзей, на которой был почти целиком Театр имени Ленинского комсомола: Рита Лифанова с мужем Евгением Симоновым, Вока Ларионов с женой Ганной, Юра Колычев, Вадик Жуков, Миша Державин, однокурсники Шуры Володя Земляникин, Лев Борисов (то, что у него есть старший брат Олег, мы тогда и не знали). Были наши дачные друзья – Миша Козаков с женой Гретой, все семейство Журавлевых. Пришли мои двоюродные сестры Кудрявцевы: Аня, только что вышедшая замуж за известного певца Виктора Беседина, и Таня, которая чуть позже выйдет за актера Юрия Назарова.

Миша Державин подарил белые настенные часы. Прошло больше полувека. Они висят на даче, заводятся ключиком и ходят!

Витя Беседин пел эпиталаму Рубинштейна. Танцевальную часть вечера открыла пара – Михаил Козаков и мама Шуры Раиса Самойловна – мазуркой.

До сих пор все помнят, как Козаков, жестикулируя, задел актрису Нину Палладину, и рассыпалась ее длиннющая нитка бус. Все гости долго собирали бусинки, ползая под столом.

А.Ш.:У нас было две комнаты в восьмикомнатной квартире в Скатертном переулке, в которой жило еще шесть семей. В одной комнате существовали родители, в другой – сначала мы вдвоем, а потом еще и с Мишкой. Территориально было совершенно не

понятно, куда этот кулек положить. И все время приходилось его перекладывать. У нас было старое вольтеровское кресло (я до сих пор в нем сижу), и, так как кроватка никуда не вставала, кресло оказалось просто спасением. Но, если в кресло нужно было комуто садиться, Мишу перекладывали на кровать. Мы были молодые, хотели встречаться, общаться с друзьями, а он все время мешал, и поэтому клали его туда, где подушки, потому что на подушки гости все-таки стеснялись садиться.

В антракте я обычно звонил домой и говорил: «Будь в напряжении!» или «Сервируй!». Первое означало, мы куда-то отправимся, второе – «Жди гостей».

Заводилой послеспектаклевых посиделок был Андрей Миронов. Это у нас называлось «на слабую долю». Когда мы уже изрядно поддавали, включалась музыка Нино Рота из «8 1/ 2» Феллини (наш гимн), и мы, напевая, брались за руки и шли по кругу, как дети в детском саду. Потом, по моему приказу, издавали звериный рык и шли в другую сторону.

Н.Б.:Была у нас любимая игра в «пугануть» – неожиданно нагрянуть к человеку. Когда Андрей женился на Ларисе Голубкиной, то молодожены прямо со свадьбы поехали на дачу в Красную Пахру. Поздно ночью всей компанией (мы с Шурой, Марк Захаров и Григорий Горин с женами) нагрянули туда и стали стучать в темные окна и кричать. Андрюша сначала испугался, потом догадался, и посреди первой брачной ночи мы устроили пикник. Все были счастливы, если я не ошибаюсь, кроме невесты. А может, и вместе с ней.

А.Ш.:Помню, как сдачу спектакля «Проснись и пой!» отпраздновать решили в ближайшем ресторане «София». И вдруг Плучек говорит: «Ну что вы за молодежь? Вот в наше время начинали праздновать в Москве, а утром оказывались в Ленинграде». Этого было достаточно, тем более в Ленинграде снимался Андрей и мы решили его пугануть. Поехали к Татьяне Ивановне Пельтцер за деньгами на билеты (потому что деньги бывали только у нее) и оттуда – в Шереметьево. Ближайшего самолета надо было ждать довольно долго. Кураж постепенно проходил, и некоторые, в том числе Плучеки и Менглет с Архиповой, вернулись в Москву. А самые стойкие: Татьяна Ивановна, Марк Захаров с Ниной и мы с Татой – полетели.

Из аэропорта вся компания поехала в гостиницу «Астория», где жил Андрей. Но пока мы летели, кто-то настучал Марии Владимировне Мироновой, что эти сумасшедшие отправились к Андрею. Она позвонила в Ленинград и сказала: «Жди!»

Когда мы подъехали к «Астории», при входе стоял Андрей в красной ливрее с салфеткой на согнутой руке. Не моргнув глазом, он сухо сказал: «Ваш столик – № 2».

Потом мы всю ночь гуляли по Ленинграду, танцуя и напевая мелодию из «8 1/ 2». А у Марка была навязчивая идея взять Зимний. Мы остановили почтовый грузовик, Марк крикнул: «К Зимнему!» В кузове грузовика мы тоже танцевали. Почему так и не взяли Зимний, уже не помню.

На рассвете голодные и замерзшие на Московском вокзале мы пили кофе. Он тогда продавался в огромных двухведерных баках с краниками, к каждому из которых была прикована кружка.

Выглядели мы к утру жутко, и кто-то из прохожих на улице, узнав Андрюшу, пропел: «Весь покрытый зеленью, абсолютно весь».

Потом мы с Андрюшей и его сводным братом Кириллом Ласкари поехали к их деду Семену, который до революции был богат и имел драгоценности. И Андрюша нашептал ему, что надо быть готовым, что почту и телеграф мы уже взяли, теперь будем возвращать незаконно отнятое. Дед осторожно спрашивал: «Правда? Ты не шутишь?» Андрей уверял, что правда. И дед верил и ждал.

Как-то в другой приезд в Ленинград Кирилл пригласил нас в плавучий ресторан недалеко от Петропавловской крепости, чтобы раскрыть семейную тайну. Когда началась экспроприация, дед Семен припрятал все в своем доме в Гатчине. «Настало время внукам получить законное наследство, – сказал Кира. – Я разработал операцию. Шурка, ты задействован и получишь небольшой процент».