Стивен Ребелло - Хичкок. Ужас, порожденный «Психо»

В грубо смонтированном варианте фильма «Психо», который просмотрели Хичкок со своей съемочной группой 26 апреля, не хватало таких важных составляющих, как полноценный звуковой ряд и музыкальное сопровождение. Как бы сильно ни доверял Хичкок своим сотрудникам, он всегда определял конкретные детали озвучивания героев и музыкального фона. Хичкок был настоящим тираном в оценке драматической функции звука и музыки, и он часто вплетал в сценарий свои замечания. В интервью с Франсуа Трюффо Хичкок выразил свое недовольство музыкой Миклоша Рожи к фильму «Завороженный» (1945) и музыкой Франца Ваксмана к фильму «Ребекка» (1940), а также к фильму «Окно во двор» (1954). Фактически в сценарии «Психо» видно, что Хичкок собирался минимизировать музыкальное сопровождение; его намерение достигло своей кульминации в фильме «Птицы», в котором вовсе не звучало никакой музыки. В описании первых кадров «Психо», названных Хичкоком «сценой 1», режиссер пишет:

Шум на городской дороге звучит очень громко, пока камера движется мимо оконных ставень, и несколько затихает на номере в гостинице.

Сцена 2, после того, как Мэрион крадет деньги и едет на машине через город:

[Когда] машина Мэрион останавливается на перекрестке, зритель должен слышать, как затихает ее мотор до едва слышного звука. Очень важно, чтобы шум мотора затих резко, поскольку в кадре не видно, что она остановилась.

В сцене 3 Хичкок пишет о бешеной гонке Мэрион, закончившейся в мотеле Бейтса:

В ночном эпизоде следует усилить звуки машины, когда свет фар отражается в ее глазах. Надо следить, чтобы шум проносящихся мимо автомобилей был достаточно громким, чтобы почувствовать контрастную тишину, когда она оказывается у обочины дороги утром… Перед тем, как пойдет дождь, должен прозвучать гром, не очень сильный, но достаточно громкий, чтобы оповестить о надвигающейся грозе. Как только начнется ливень, шум дождя должен постепенно усиливаться, а шум проезжающих мимо грузовиков должен стать более приглушенным… Естественно, с момента включения «дворников» их шум должен быть слышен постоянно… Шум дождя должен быть очень сильным, чтобы, когда он закончится, стала ощутима тишина и странные звуки капающей воды.

В описании сцены, где детектив проникает в дом Бейтса, предписаны следующие звуки:

Арбогаст прислушивается, задерживает дыхание, слышит нечто, похожее на чье-то движение наверху, но понимает, что это может быть просто шорох самого дома после захода солнца… [Он] медленно поднимается по лестнице, осторожно ставя ноги на ступеньки, пробуя, не скрипят ли они.

В момент встречи Арбогаста со своим убийцей Хичкок предлагает:

Особые замечания должны быть сделаны о шагах по лестнице, потому что, хотя мы не видим «Мать», мы должны слышать шлепанье ее ног на лестнице, когда она преследует Арбогаста.

В сцене после убийства детектива Хичкок знал, какой эффект произведет на зрителей скрип лестничных ступеней:

Когда [Лайла] поднимается [по лестнице], она вздрагивает от скрипа и стона старых деревянных ступенек. Она продолжает подниматься уже более осторожно.

В сцене в душе и в следующих за ней сценах Хичкок делает весьма эмоциональные записи 8 января 1960 года для композитора Бернарда Херрманна и звукооператоров Уолдона О. Уотсона и Уильяма Расселла. И снова режиссер старается воздействовать на зрителя с помощью образа, а не музыки:

Во время убийства должен быть слышен шум душа и удары ножа. Мы должны слышать, как вода с шумом уходит в слив ванны, особенно когда дается крупный план воды… во время убийства. Шум душа должен быть непрерывным и монотонным, прерываемый только криками Мэрион.

После пяти последовательно снятых фильмов с Бернардом Херрманном Хичкок проникся глубоким уважением к тому вкладу, который внес в его фильмы талантливый, часто строптивый выпускник Джульярдской школы, уроженец Нью-Йорка. Основатель и дирижер камерного оркестра в возрасте двадцати лет, Херрманн, подобно Хичкоку, был придирчивым перфекционистом и педантом. Несмотря на то, что Херрманн был не из тех, кем можно легко руководить, композитор старательно следовал советам Хичкока по поводу первой трети «Психо», за исключением единственной – и незабываемой – вещи.

«Мистер Хичкок замечательно ладил с Берни, – вспоминал скрипт-супервайзер Маршал Шлом. – И проще всего можно было сохранить эти добрые отношения, дав Херрманну делать то, что он хочет. Мистер Хичкок окружал себя только людьми, которые знали, что они делают». Херрманн (он умер в 1975 году), однажды рассказал режиссеру Брайану Де Пальма: «Помню, как мы сидели в просмотровом зале после первого показа «Психо». Хич нервно ходит туда и сюда, говоря, что все это ужасно и что он собирался пустить этот материал в своем телевизионном шоу. Он просто с ума сходил. Он не знал, что сотворил. «Обождите минуту, – перебил я, – у меня есть кое-какие идеи. А что, если написать музыку только для струнных? Знаете, когда-то я был скрипачом». В тот момент Хич был вне себя. Понимаете, он снял «Психо» на собственные деньги и боялся полного провала фильма. В сцене в ду́ше он не хотел совсем никакой музыки. Вы можете себе это представить?»

Фактически Хичкок распорядился, чтобы «в эпизоде [в мотеле] с Мэрион и Норманом не было никакой музыки». Херрманн так сильно опасался состояния неопределенности, в которое вогнал себя Хичкок, что проигнорировал контрпредложение режиссера: резкая, пост-бибопная джазовая импровизация. Сценарист Стефано, бывший музыкант, вспоминал, как Херрманн рассказал ему, что хочет использовать только струнные. «Я подумал, что это будет звучать странно. Без ударных? Без ритмической группы? В то время я не догадывался, что он хорошо подготовился на опыте нескольких кинофильмов – «Головокружение», как отличный пример – к такой оркестровке. Но я чувствовал, что Бернард Херрманн был первым, кто, помимо Хичкока и меня, докопался до сути «Психо», кто первым воскликнул: «Ух ты… у нас тут есть кое-что еще». Для «Психо» Бернард Херрманн состряпал не что иное, как шедевр из скрипок и виолончелей, «черно-белую» музыку, которая словно пульсировала в кадре, терзая нервы зрителей. Музыка для этого фильма стала итогом всего, что он создал для Хичкока в предыдущих фильмах, передавая ощущения бездны человеческой психики, страхов, желаний, сожалений – другими словами, неиссякаемой вселенной Хичкока. Согласно Стефано, Хичкок был особенно доволен «визгливыми скрипками» Херрманна и «оценил его превыше всех, о ком он когда-либо говорил». Скупой на похвалы режиссер был так доволен музыкой Херрманна, что совершил неслыханное: он почти удвоил гонорар композитора, доведя его до 34 501 доллара.