Андрей Резников - Необыкновенное чудо, или Национальные особенности нашего кино

А почему лучшие отечественные фильмы заставляют так глубоко погружаться в недра затрагиваемых ими проблем? Ведь нет такого особого 3D ощущения, соучастия при просмотре иностранных фильмов. Секрет в том, что наше лучшее кино всегда личностное. Не только в смысле – "автор вложил в картину глубоко личное", но – главным образом – хорошие отечественные фильмы всегда повествуют о личностях. В полном их объёме. Отсюда и эффект содержательного 3D. У нас не просто разглядывание персонажа со стороны, не просто психоанализ (как в лучшем зарубежном кино), а любовь к ним и понимание со стороны автора и, соответственно, эта любовь и понимание передаётся и нам, зрителям. А любовь всегда необъятна по масштабам и неотрывна по своему притяжению. Любовь всегда зорче по взгляду, мудрей по выводам, острей по ощущениям, чем холодное интеллектуальное копание в людских бесстрастиях и даже страстях.

Модно сейчас говорить, особенно «продвинутым» киноманам и популярным среди них кинокритикам, да даже многим кинодеятелям, о кризисе современного кинематографа, в особенности отечественного. На если подходить к искусству с вполне определёнными критериями, о которых я пишу здесь, то по крайней мере с нашим кино не всё так плохо. Напротив, российское кино в последние десять-пятнадцать лет заметно поднялось по сравнению с упадочными, разгульными девяностыми и похмельными нулевыми годами, выдавая разноплановые и иногда по-настоящему содержательные творения. На таком фоне даже откровенно так называемые «чернушные» ленты, правившие бал в последние перестроечные и многие постперестроечные годы, представляются необходимой для полноты картины частью большой разноцветной мозаики.

Беда (а может и счастье, потому что ум вызывает всеобщее уважение) многих в том, что они никогда не погружают фильм в себя, не просвечивают его душевными и духовными рентгеновскими лучами, не проживают его. При этом глядят, конечно, в сторону экрана. При этом смотрят, конечно, достаточно напряжённо. При этом раскладывают картину по полочкам. При этом арифметически и геометрически её решают. При этом выводят из неё смыслы. При этом… часто в итоге-то получается смешно – из совершенно пустого или несерьёзного, но закрученного, «многослойного», трудно понимаемого содержимого выносят полные коробы глубокомысленных выводов и сложные резолюции. И, наоборот – во внутренне наполненном, но зачастую банальном (а истины всегда банальны), простом, ясном по смыслу произведении резюмируют пустоту. И всё по одной причине – не ощутили дух фильма, не поняли его внутренней сути, а подвергли его всего лишь интеллектуальной разборке. По этой же причине, кстати – недопущение до сердца – часто плохие, грязные фильмы принимаются чуть ли не с восторгом. А ведь ещё великий режиссёр Ингмар Бергман говорил: «Искусство должно потрясать, попадая в сердце и душу, минуя промежуточную посадку в области интеллекта».

Но подлинная часть нашего современного кино, как и старое советское, действительно очень отличается от кино западного. Нет в западном кино (за редким исключением) такой душевности и такого духовного очищения, как в нашем, когда всё материальное, мерзкое, гадкое меркнет перед ощущением чего-то бесконечно высокого, которое действительно имеет место быть в реальности, но которое мы часто не видим. Личностная объёмность, крутая неоднозначность и всеобъемлющая разнохарактерность, контрастно-яркая разнотипажность персонажей нашего кино ни в какое сравнение не идёт с зарубежными кинопоисками. И такой веры в лучшие, божественные качества человека, определяющие его глубинную суть, в иностранном синематографе нет. Вообще, массовое западное кино – это силикон по сравнению даже с массовым российским. Наше киноискусство в целом живее, полней и интересней показывает человека, глубже проникает в человеческие отношения, лучше развивает образы (не только в области психологии, но и духа), щедрей обогащает знания о людях и истории. Можно порадоваться за многих наших сценаристов, за их ум и чувство меры. Правда жизни, правда философии жизни, правдивые, жизненные тексты, исходящие из уст или красноречивое молчание – всё это даёт нам полноту реальности и глубину познания мира.

То же самое можно отметить и в массе отечественных телесериалах, к которым сложилось снисходительно-презрительно-предвзятое отношение «продвинутой публики» и кинокритики, воспитанных на западной культуре, особенно массовой. Когда очередной «знаток» в очередной раз рассказывает своему не менее накаченному определёнными знаниями собрату насколько росссийские сериалы ничтожны по сравнению с теми же американскими – ничего удивительного в этом, на самом деле, нет. Людям, взросшим в соответствующем культурном огороде, почва отечественных грядок не приемлема. Это всё равно что человеку, всю жизнь питающемуся гамбургерами – предложить манную кашу.

Да, возможно, в русских сериалах нет такой концентрации действия и мысли, как в тех же лучших американских – наши авторы любят размазывать кашу по тарелке, но в них есть то, что практически отсутствует в любых других – широта.

"Широк русский человек. Я бы сузил", – писал Достоевский. Широта россиянина проявляется во всём, в том числе и в постановках многосерийных фильмов. Многообразие затронутых тем, необычайное разнообразие персонажей, широта взгляда на жизнь. Человек в настоящем русском кино и многих сериалах, в частности, предельно неоднозначен – в нём заложено столько порой противоположных качеств, что на поверхностный взор может показаться преувеличением. Но ведь так на самом деле и есть в нашей реальной жизни, надо просто действительно широко посмотреть на мир окружающих нас людей. И сугубое национальное кино в этом прекрасно помогает. В этом его главная прелесть.

И – наши хорошие многосерийки тоже всегда о главном – о нравственности, грехе, добре, подлости, покаянии, прощении, преображении, любви к ближнему, о презрении к деньгам и материальному. То есть о том, о чём вышеупомянутым «продвинутым» людям часто смешно даже слышать.

Сериал, как жанр, вообще, чем может быть интересен? Ведь в нём нет одной определённой истории, идеи, в нём нет особых художественных изысков (хотя, в наше время и этим отдельная «сериальная продукция» может похвастаться), как в хороших кинокартинах, но он даёт необыкновенную возможность надолго окунуться в мир интересных персонажей, помочь познать весь душевный объём людей и их противоречивую неоднозначность, полюбить человека таким, каков он есть, увидеть всё разнообразие мира и примириться с ним, в конце концов.

Хороший русский сериал, как и в целом истинно русское кино – даёт манну небесную.