Array Сборник статей - Эстетика экранизации: утопия и антиутопия в книге и на экране. Материалы научно-практической конференции 9–10 апреля 2015 года

. Уэллс, выступавший адвокатом евгенической программы изменения человека, – противник вивисекции. В романе «Остров доктора Моро» рассказчик, Эдвард Прендик, сталкивается с результатом «человекообразовательного» процесса – животными, «которым нож придал новые формы». Отталкиваясь от предположения, что «главное различие между человеком и обезьяной заключается в строении гортани, в неспособности тонкого разграничения звуков – символов понятий, при помощи которых выражается мысль», то есть, сводя различие между человеком и животным исключительно к физиологии, Моро экспериментирует с возможностями бога-создателя. Его задача – изменить «формы мозга», то есть, улучшить умственное развитие, и единственное, что ему пока не удается определить, – «нечто лежащее в самой основе эмоций». В романе, что не удивительно, если учитывать отношение Уэллса к вивисекции, эксперимент не удался, и зверолюди после убийства доктора стремительно регрессируют.

Киноверсии варьируют детали сюжета, следуя его главной линии – неудаче эксперимента по переделке человека, однако пафос общественного движения против вивисекции нередко оказывается утраченным. Доктор Моро из одержимого идеей воспроизведения «человекообразовательного» процесса, каким он предстает в романе, трансформируется в дьявольски жестокого экспериментатора ( Iled'Epouvante / The Island of Terror / «Остров ужаса», 1911–1913, Франция, реж. Joë Hamman; Island of Lost Souls / «Остров потерянных душ», 1932, США, реж. Erie С. Kenton; The Twilight People/ «Сумеречные люди», 1972, США, Филиппины, реж. Edgar Sinco Romero) или сумасшедшего ученого (The Island of Dr. Moreau, 1996, США, реж. Richard Stanley, Ron Hutchinson). Экранизации 1977 и 1996 годов вносят существенные изменения в сюжетную линию основанного на евгенике «человекообразования». Моро, стремясь создать более совершенное существо, не способное причинять зло, экспериментирует с ДНК человека, а чтобы сдержать механизм регрессии зверо-людей в прежнее звериное состоянияе, использует специальные препараты. Теряет принципиальное значение направленность процесса трансформации – от зверя к человеку или от человека к зверю; доктор Моро готов также вводить человеку гены животных (The Island of Dr. Moreau, 1977, США, реж. Don Taylor). Экранизации добавляют любовную линию – отношения между женщиной-пантерой и попадающим на остров героем, межвидовые отношения получают все большее развитие на экране. Если в «Острове потерянных душ» любовная история заканчивается обнаружением (Richard Arlen) нечеловеческой природы женщины-пантеры (Kathleen В. Burke), ее смертью и возвращением Эдварда к своей «человеческой» возлюбленной, то уже в «Острове доктора Моро» 1977 г. Брэддок (Michael York) не только влюбляется в человека-зверя Марию (Barbara Carrera), но и покидает остров вместе с ней. Впрочем, их дальнейшая судьба остается неизвестной: удаляясь от острова, Брэддок возвращается к прежнему облику, что закономерно предполагает возвращение Марии в животное состояние, вынесенное, однако, за рамки фильма.

Отсылающее к истории Фауста и Франкенштейна стремление доктора Моро к познанию и всевластию бога-творца в большинстве экранизаций затемняется, а знаменитая фраза из версии 1932 года «А Вы знаете, каково это – чувствовать себя Богом?» ("Do you know what it means to feel like God?") в последующих версиях не повторяется, хотя в экранизации 1996 года Моро (Marlon Brando) и предстает по отношению к своим созданиям в роли бога-отца. Моро в интерпретации Брандо хочет создать сверхрасу, превратив «животных в людей, а людей – в богов», но это желание дискредитируется как очевидным безумием доктора, так и применяемыми садистскими методами. Доктору не удается закрепить в зверолюдях человеческие признаки и усовершенствовать их организм при помощи «упражнения органов» (передвижения на двух ногах, вегетарианского питания, развития речи и т. п.) и реакции на боль; ламарковская «творческая эволюция» в романе и его киноверсиях проваливается.

Начатое в «Острове доктора Моро» исследование возможностей эволюции человека продолжают фильмы, не являющиеся киноверсиями романа, но находящиеся с ним в диалогических отношениях. Хотя в произведениях Уэллса не может быть и речи о генетической инженерии, так как роль ДНК в передаче наследственной информации будет определена только в середине XX века, все же именно «Остров доктора Моро» стоит у истоков сюжетной линии генетического моделирования в кинематографе.

На смену основанному на вивисекции «человекообразованию» пришло создание симбиотического организма. Тем не менее, можно говорить о наличии матрицы, в которую входит создание симбионта, план «спасения» человечества, установка на бесконфликтное общество, попытка творческой эволюции, насильственные методы реализации «генерального плана», неизбежный регресс или смерть симбионта. Данную матрицу реализуют фантастические фильмы о вторжении инопланетян и захвате человеческих тел (The Puppet Masters/ «Кукловоды», США, 1994, реж. Stuart Orme; Invasion/ «Вторжение», США, 2007, реж. Оливер Хиршбигель). Вторжение имеет своей целью «улучшение» человека в результате изменения его видовых свойств и создание более совершенного бесконфликтного мира, населенного «улучшенными» человеческими особями. При этом фигура бога-создателя, автора плана эволюционной программы, отсутствует или не является актуальной. Управляемый «кукловодом» («Кукловоды») или лишенный эмоций симбионт («Вторжение») более спокоен и счастлив, чем до своей трансформации; тем не менее, отрицательный ответ на вопрос о возможности подобной эволюции, как правило, предзадан.

Фильмы, реализующие матричную структуру «Острова доктора Моро», передают и антиутопический вектор представленной в романе эволюционной программы. «Этической революции» в мире симбионтов не происходит. Отсутствие эмоций, пассивность и бесконфликтность не ведут к светлому будущему: симбионты не являются высшей расой, в отсутствие «этической революции» они были и остаются рабами паразитирующего чужеродного организма.

«Современная утопия», представившая картину будущего идеального общества, как и «Остров доктора Моро», обращена к теме биологического моделирования человека и в ходе философско-художественной рефлексии как бы очерчивает границы возможных экспериментов по устройству общества на основе биомоделирования. Ориентация Уэллса на «Государство» Платона (360 г. до н. э.) очевидна и заявлена самим писателем, который считает две книги обязательными для каждого – Библию и «Государство» («If I were asked to name any specific books that everyone should read I doubt that I should name any but the Gospels and Plato's 'Republic'» [9] Wells Н. G. The Ten Most Important Things in the World // John O' London's Weekly. – 1923, 26 May. – P. 210. О влиянии Платона на утопические представления Уэллса существует обширная литература. См., в частности: James, Simon J. Maps of Utopia: H. G. Wells, Modernity and the End of Culture. – Oxford: Oxford University Press, 2012. .

Читать дальше