Анна Ярошевская - Ирина Мирошниченко

– Чего ты так испугалась? – удивленно спросила одна из женщин, сидевших рядом. Ирина неловко ответила:

– Но разве можно в нашу страну с таким прозвищем? Меня могут потом вообще больше не выпустить заграницу.

– Иришка, ты что? Да каждая женщина мечтает, чтобы ее сравнивали с Монро. Это наоборот комплимент, – собеседница произнесла последнюю фразу таким внушительным тоном, будто это было самым почетным и важным событием, которое только может случиться с советской женщиной. Ирина успокоилась. Такое сравнение подойдет не каждой актрисе. Впрочем, сравнивать Мирошниченко умела всегда с особым искусством. Она считала, что пока человек способен сравнивать, он не теряет и способность и искать что-то особенное в окружающем, открывать изюминку, проникать в новый смысл. Это относилось не только к людям или ролям, но и городам.

Брюссель, который в буквальном переводе называется «селением на болоте», некоторыми своими чертами напоминал Францию. Например, кольцевая магистраль этого города, к которой сходятся дороги со всех остальных направлений, была похожа на парижский бульвар Переферик.

Одна из дорог, словно лента, выпавшая из венка-магистрали, вела в самое сердце города – площадь Гран-плас. Ее окружают многовековые дома с самыми необычными названиями, такими как «Тележка», «Дуб», «Волчица», «Лисенок». А в «Доме короля» никогда не жили короли или хотя бы какие-то знатные особы, это строение в разные годы сначала использовали под склад пекари, потом оно было превращено в трибунал и тюрьму. Вся площадь буквально дышит готикой. Ирине этот стиль казался каким-то тяжелым, не поддающимся разгадке.

Больше всего Мирошниченко поразил вид, открывшийся с горы Искусств. Такое название казалось очень символичным, находясь на ее вершине Мирошниченко ощущала себя почти королевой, способной дотянуться до солнца. Она знала, что солнце всегда одно, одинаковое повсюду, какой бы город не встретил ее.

Тот же теплый солнечный свет, окутывающий Брюссель, вдыхал и Люксембург. Эти города разные, но дышат одним солнцем. Люксембургские башни «Три желудя», словно стражи стояли у самого края обрыва на скалистой площадке. Как только Ирина узнала об этой достопримечательности, то решила, что обязательно должна там побывать. Поздно вечером, когда закончились официальные мероприятия, она тайком от всех поймала машину и поехала к тому месту. Залезть на высоту было не так-то просто, развалины, оставшиеся от крепости, иногда преграждали дорогу. Но Ирина не сдавалась. Наконец дойдя да заветного места, она окинула взглядом открывшееся перед ней пространство: сотни электрических огоньков в домах и на улицах Люксембурга сверкали как сотни маленьких свечей на руках ночи. Взглянув вниз с этой высоты, Ирина зажмурилась от неожиданности. Перед ней раскрыла свои объятия бездна. Казалось, что еще полшага вперед – и сорвешься. Актриса застыла от этого пугающего и одновременно завораживающего зрелища. Картина дополнилась внезапным шуршанием позади. Ирина резко обернулась – в тени развалин крепости мелькал силуэт человека. Приглядевшись получше, она поняла, что это мужчина. Он, не замечая Ирину, сел в тени одной из башен и начал петь. Для Мирошниченко это было так неожиданно, что она чуть не упала. Песня звучала на французском языке, поэтому актриса понимала слова. Это была грустная история о любви – молодая девушка полюбила мужчину, который обладал большим богатством и известностью, она же была бедна. Между ними стояла пропасть, но они все же встретились, и их чувство страсти оказалось взаимным. Молодой человек, очарованный ее неземным голосом и песнями, вопреки воле родителей, женился на бедной девушке. Они были счастливы, она пела для него свои песни, а мужчина исполнял любое желание своей феи. Но вскоре девушке показалось мало одной любви, и она захотела стать знаменитой. Ее возлюбленный исполнил и эту просьбу, еще не зная, что своими руками впустил в свой дом беду. Девушка, благодаря своему удивительному голосу стала любимицей публики, путешествовала, дарила свои песни людям, получая взамен аплодисменты и восторг. Все меньше места занимал в жизни певицы любимый. А однажды она призналась ему, что больше не хочет быть с ним, потому что ее ждет слава. Ирина слушала и в глубине души понимала, что эта песня о ней. Но она не успела погрузиться в эти мысли, потому что наблюдала за мужчиной, исполнявшим эту песню. Внезапно он подошел к самому краю каменной площадки, раскинул руки и… полетел вниз. Все слова застряли в горле, актриса даже не успела ничего сказать. Случившееся привело ее в шок. С минуту она стояла как замороженная, а потом разрыдалась. Что это был за человек? Может быть, он сумасшедший? Почему он это сделал? Вопросы были неисчерпаемы и непонятны. Ирина боялась посмотреть вниз, чтобы увидеть, что стало с тем мужчиной. На ватных ногах она спустилась вниз и больше никогда сюда не возвращалась. Но это воспоминание иногда приходило в снах и тогда актриса спрашивала себя – может быть она тоже, как тот человек, срывается в пропасть, только ее сумасшествие заключается не в любви, а в сцене?

Сцена, сцена. Иногда даже она не давала ответ на вопрос, что будет дальше. Ирина уже не знала, ждет ли чего-то от этого нового 1980 года. Актриса встретила его разведенной, вернее, свободной женщиной. Недавно разошлась с Игорем Васильевым и снова ушла с головой в работу. Думать о новых романах не хотелось, все силы, всю себя она отдавала кино и театру. Театр был ее единственным мужчиной, которого ей суждено любить всю жизнь, Ирина это чувствует, потому что сама выбирает такой путь и счастлива этим. Да, счастлива. Из зеркала на нее смотрит стройная блондинка с пленительным взглядом и завораживающей таинственностью улыбкой. Мягкие локоны волнами спадают на плечи, черное вечернее платье подчеркивает пышные формы, Ирина словно сошла с самой вершины Олимпа и была похожа на богиню.

«Так, чего-то не хватает» – подумала женщина, разглядывая свой образ в зеркале. Да, так и есть – не хватало золотого крестика на тонкой цепочке. Он придаст ей изящества. Еще раз повернувшись перед зеркалом, чтобы разглядеть себя со всех сторон, Ирина полюбовалась на необычный капюшон из черного шелка на своем платье – он смотрелся необычно и даже как-то вызывающе. Впрочем, Ирине нравилось быть вызывающей и шокирующей. Такого платья, как у нее, больше нет ни у одной женщины в Советском Союзе. Но не только платьями, единственными в своем роде, нравилось обладать Мирошниченко. Она добилась, чтобы ей дали разрешение на ввоз в страну иномарки, которую теперь актриса водила с большим удовольствием. Ирина помнит, какой испытывала восторг, когда еще, будучи маленькой девочкой, каталась на машине старшего брата. Сидя рядом с ним на пассажирском сиденье она мечтала, как однажды также будет сама управлять этой непонятной техникой, подчиняя себе всю ее мощь. Ирине нравилось чувствовать скорость, ветер, свободу. Лента дороги, мелькавшая под колесами машины, завораживала девочку кажущейся бесконечностью и загадочностью, потому что неизвестно, куда приведет эта дорога и долгой ли она будет. Ирина обгонит ветер, подчинит себе дорогу – для нее она не останется неизвестной, потому что Мирошниченко всегда будет знать, куда должна придти в конце пути.