Нора Робертс - Год первый

Она оставила прежнюю жизнь в прошлом и теперь убивала кроликов и белок, свежевала их и жарила на огне, разожженном с помощью магии, чтобы прокормить себя и ребенка.

Бывший шеф-повар, когда-то верившая, что еда может и должна быть произведением искусства, теперь утоляла голод лишь для того, чтобы поддержать жизнь, свою и растущей внутри дочери.

Мир вокруг превратился в бесконечную череду деревьев, камней, облаков и дорог, которую изредка прерывали отдельно стоящие пустые дома, где можно было отыскать перемену одежды и, если повезет, подходящую по размеру пару обуви.

Единственным утешением стало ощущение, как под сердцем шевелится ребенок. Единственной радостью служили персиковые деревья и вкус сладких плодов, чей сок так приятно смягчал пересохшее на летней жаре горло.

Безопасность означала отсутствие людей поблизости. Многие дни Лана слышала только свой голос и видела только свою тень.

За недели, прошедшие после того дня в Нью-Хоуп, она превратилась в странницу, скиталицу, отшельницу, чьи планы на будущее ограничивались поиском еды и убежища.

До тех пор, пока…

Лана преодолела холм, густо поросший деревьями, и тут же спряталась за ствол. В долине перед ней расстилались обработанные поля и сады, а на соседней возвышенности виднелся дом. Беглянка вытащила бинокль из рюкзака, найденного в одном из заброшенных жилищ, и принялась рассматривать окружающее богатство.

Спелые сочные помидоры, горох, бобы, перец, морковь. Грядки с капустой, заросли кабачков и баклажанов. И целое поле кукурузы, которое всколыхнуло воспоминания о крови и смерти.

О Максе.

Лана свернулась в клубок, отчаянно сражаясь с острым приступом печали и горя, затем с трудом взяла себя в руки и снова поднесла бинокль к глазам.

На лугу паслись две лошади, отделенные перегородкой от черно-белых коров и теленка.

Чуть дальше в загоне нежились пять свиней.

А рядом виднелся курятник. Одна мысль о яйцах едва не заставила Лану расплакаться.

Сам дом в традиционном стиле возвышался над всем хозяйством. Выкрашенный в белый цвет, с широким крыльцом, он казался олицетворением уюта. Не менее стандартный красный амбар стоял чуть позади.

Также на ферме были сарай, пара ветрогенераторов, приземистое зернохранилище, теплица и, похоже, улей. И пшеничные поля насколько хватало глаз, а еще луга для выпаса скота и заготовки сена.

Очевидно, что здесь кто-то жил и ухаживал за посадками и животными. Пикап у крыльца намекал, что хозяин дома сейчас находится внутри.

Но яйца, свежие фрукты и овощи так и манили…

Лана решила подождать удобного момента и задремала, сидя возле дерева.

Ее разбудил громкий лай собак, заставив сердце заколотиться от страха.

Из дома выскочили два пса и принялись весело скакать и кататься в траве.

Лана снова поднесла бинокль к глазам, чтобы рассмотреть их хозяина, который стоял на крыльце. Загорелый мускулистый мужчина был одет в выцветшие джинсы и черную футболку. Поверх копны каштановых волос была натянута кепка, а солнечные очки затеняли глаза.

Он погрузил в пикап несколько корзин с продуктами, затем свистнул, подзывая собак, и после того, как они запрыгнули в кузов, сел за руль и уехал.

Лана сосчитала до шестидесяти, потом еще до ста, и лишь после этого осмелилась встать и выйти из-за дерева. Прислушавшись и не различив ни звука, не считая пения птиц, она начала спускаться по склону, придерживая одной рукой огромный живот и не спуская взгляда с дома.

Там мог остаться кто-то еще. Несмотря на острое желание отправиться прямиком в огород, Лана осторожно приблизилась к жилищу и обошла его, чтобы заглянуть в окно.

На задней веранде, залитой солнечным светом, в горшках росло множество трав. Беглянка вытащила нож, срезала базилик, розмарин, тимьян, орегано и укроп, вдохнула их пряный аромат и сложила в пакет.

Кто-то все же мог оставаться в доме на втором этаже, но Лана решила рискнуть.

Она быстро, насколько позволял смещенный центр тяжести, перебежала к огороду, сорвала помидор и вгрызлась в сочную мякоть, разбрызгивая красные капли. Затем набрала в рюкзак стручков гороха и фасоли, положила туда же баклажан, вытащила немного моркови и головку чеснока, срезала несколько листьев салата, съев на месте пару самых сочных.

За ними последовали яблоки, хоть и не совсем созревшие, и гроздья фиолетового винограда. Лакомясь свежими фруктами, Лана заметила два каменных надгробия под сенью плодовых деревьев.

Надписи гласили:

Итан Свифт

Мэделин Свифт

Судя по датам, они оба умерли от вируса с разницей в два дня.

И кто-то – по всей видимости фермер – высек имена на надгробиях и посадил куст желтых роз между могилами.

– Итан и Мэделин, надеюсь, ваши души обрели покой. Благодарю за пищу.

Лана постояла несколько секунд с закрытыми глазами в резной тени деревьев, желая свернуться калачиком, заснуть и пробудиться в мире без страха и необходимости постоянно бежать. В мире, где Макс обнял бы ее, а ребенок смог бы родиться и жить в покое и безопасности.

Но этого мира больше не существовало. Остался лишь тот, где приходилось выживать день за днем.

Бросив взгляд на кудахчущих кур, Лана представила, как зажарит их на масле с чесноком и приправами. Но затем подумала, что если пропажи нескольких овощей фермер может и не заметить, то отсутствие одной из десятка несушек не пропустит уж точно. Так что лучше вернуться позднее, отдохнув пару дней в рощице неподалеку, и только тогда украсть курицу.

Пока же будет достаточно и пары яиц.

С этими мыслями Лана пробралась мимо клюющих землю птиц в открытый курятник, где отыскала единственное коричневое яйцо под единственной наседкой, которая сверлила незваную гостью таким же настороженным взглядом, как и та ее.

– Он уже собрал все яйца, – пробормотала девушка. – Мне повезло, что ты решила снести свое чуть позднее.

– Она всегда так делает.

Лана подпрыгнула и резко обернулась, сжав яйцо в одной руке, словно метательный снаряд, а другую выставив вперед и нанеся предупредительный удар с помощью магии.

Фермер примирительно поднял ладони.

– Я не собираюсь упрекать тебя за кражу одного яйца или нескольких овощей. Особенно принимая в расчет, что питаешься ты сейчас за двоих. Если хочешь, можешь взять молоко и воду. А еще у меня есть бекон, который отлично подойдет к яйцу.

– Почему? – Лане пришлось сглотнуть, чтобы, впервые за несколько недель заговорив с другим человеком, протолкнуть сквозь пересохшее горло единственное слово.

– Почему что?

– Почему ты так щедр? Я же воровала.

– Как и Жан Вальжан, – пожал плечами собеседник. – И по той же причине – чтобы утолить голод. Послушай, можешь забирать это несчастное яйцо и уходить либо принять приглашение и поесть горячей пищи. Выбор за тобой.