Саша Готти - Суперлуние

– Не смей так о моем отце говорить.

– Смею, Таисия, смею. За эти шестнадцать лет мой отец помогал с расчетами по демонам всем семейкам некромантов и заметил, какие демоны к ним идут и какие защитники поднимаются навстречу. Оказалась интересная вещь: а ведь по всем расчетам сильнейший-то мой отец. А остальные ослабли после краха Темнича, растеряли бóльшую часть защитных демонов, но скрывают это друг от друга. Это у них называется – затишье перед бурей: они врут, что демоны идут слабые в явь, потому что ждут очень сильного. Ложь – просто они ослабели сами настолько, что демоны к ним идут соответственно силам. Им давно пора выбрать нового главу Некромантии, но все эти упертые семейки продолжали цепляться за фамилию Темнича, требовать, чтобы для тебя было сделано все возможное. Так что у тебя было только два пути – отказаться от битвы или оказаться здесь. Оба варианта устроят нашу семью.

– Вот оно что. Значит, все это время твой отец-профессор вовсе не сердился на меня, что я плохо осваиваю черную магию. – Тая кусала губы. – Скорее, ждал моего провала, чтобы остальное Братство перестало ждать Темничей, но ни в чем не обвинило вашу семейку… А ребята? – Тая с трудом заставила себя задать этот вопрос. – Костя, Матвей, Аск… остальные… Они что, заодно с тобой и знают обо всем? Все эти разговоры про их поддержку и план – обман?

– Так это ведь тоже был план моего отца! – Макс едко рассмеялся. – Они сейчас верят, что ты в безопасности и где-то в неяви, сидят в своих башнях и воображают себя атлантами, что держат небосвод. И старые некроманты верят, что семья Громовых сделала для тебя все возможное, вывернулась ради тебя наизнанку. Ты ведь тоже верила, что можно вот так красиво всех поднять за собой, но проиграла. И вообще, как ты посмела возомнить, что будешь крутить мной, что я позволю тебе это? Так самодовольно улыбалась, когда я появился в той вонючей забегаловке. Кажется, ты тогда всерьез решила, что я потеряю голову из-за твоих бесцветных бровей и ресниц, поставлю твои заскоки выше интересов своей семьи.

Слова эти будто хлестали пощечинами.

Тая молчала, выслушивая все это, раздавленная и уничтоженная. Просто молчала, опустив голову.

– Мой отец Борис Громов заслужил место главы Братства и хозяина неяви, – отчеканил Макс. – И он получит его, когда не будешь мешаться ты со своей громкой фамилией, которая больше ничего не значит.

– Еще вчера был Крым… – слова эти будто сорвались сами, вместе со слезами. – И мы с тобой…

– Нет никаких «мы с тобой»! – Макс крикнул это так зло, будто ненавидел даже сами эти воспоминания. – Не знаю, что ты напридумывала себе про меня, но я тебе ничего конкретного не обещал. Вообще вся эта история с якобы любовью была только с твоей стороны. А Крым был моим подарком тебе напоследок. История про то, что мы с тобой поселимся в Безымянной башне вдвоем, вообще полный бред, Машка тебе так и сказала. Все же она поумнее тебя, хотя ты ее и старше на год, – помолчав, со смешком добавил Макс.

Из-за деревьев донесся шум, хриплый лай: четыре бездомные собаки, невесть откуда взявшиеся посреди лесной глухомани, начали приближаться из-за деревьев.

– Оська! – вскрикнула Тая, но одна из сосен моментально рухнула и переломила хребет одной из собак. Раздался пронзительный визг, остальные псы бросились врассыпную.

– Слабоваты у Темничей служебники, – только и сказал Макс. – Прощай.

Потом от окна донеслись удаляющиеся шаги по гравию, и все стихло.

Тая, еще не до конца веря в происходящее, вцепилась в решетку окна. Всматривалась в лес сквозь мутную пелену, которая то срывалась вниз со слезами, то снова заволакивала глаза.

Так она простояла долго, – как ей показалось, бесконечно долго. И – не мелькнула среди стволов сосен белая рубашка, он не вернулся, не ужаснулся своему поступку и не передумал.

Был только лес и шум ветра в соснах, переливы птичьих трелей где-то в вышине. Разжав пальцы, Тая осела вниз, сжалась в комочек, будто все еще хотела защититься от безжалостных слов, которые продолжали хлестать невидимыми пощечинами. Двигаться не хотелось, будто ее уже убили и уничтожили. Разломали на части и выбросили, как надоевшую игрушку.

Постепенно приходило понимание, что ей это не померещилось, что это правда, реальность. Глупая инстаграмная фифа, которая не удосужилась правильно и честно оценить парня, которым увлеклась. Что она вообще до сих пор знала о любви, жестокости, жажде власти?

Да ничего. О любви не знала ровным счетом ничего, просто Макс был первым, кто проявил к ней хоть какое-то внимание, очаровал интеллектом. Она азартно боролась за него с соперницей, считая, что сражается за их общее счастье. Придумала любовь, которой с его стороны вовсе и не было. А он… просто играл с ней, использовал, прекрасно видя все ее наивные порывы. Он ведь некромант, пусть еще юный, но он уже успел наверняка пройти через смерть, ужас и прекрасно умеет это преодолевать. Что ему глупые девчоночьи эмоции, если он может справляться с демонами, с разорванной в клочья событийкой?

Самое отвратительное, что у нее не нашлось нужных слов и фраз – ответить, постоять за себя, унизить предателя достойными ответами. Она просто промолчала, убитая и раздавленная. Он же, вылив на нее все мерзкие слова, какие хотел, спокойно удалился. Отказалась бы она тогда от битвы с демоном-убийцей, исчезло бы имя Темнича из истории черной магии, тихо растворился бы в комаровской сырой земле отец… и Громовы стали бы правителями неяви. А что было бы с ней?

Тая горько рассмеялась, представив, как Макс таким же спокойным и насмешливым голосом объяснил бы ей, что ничего ей не обещал, что она все себе напридумывала. И исчез бы на первом же перекрестке, уйдя в неявь, которая для нее была бы навсегда закрыта.

«Ты хотела красиво поднять всех за собой, но проиграла». Невозможно представить, что эти отвратительные слова с усмешкой произнес тот, кто еще две недели назад нес ее на руках через раскинутое на дороге небо и с кем она строила совместные планы на жизнь.

Тая сжалась еще сильнее, мечтая исчезнуть, стать маленькой, крохотной, как муха, и вылететь из ловушки. Демон не сжалится над ней, и он убьет ее ужасом, а потом умрет и ее отец, вернее то, что осталось от некогда великого некроманта.

В слезах и опустошении тянулись и тянулись минуты, но потом в мыслях появилось что-то, кроме Макса и его слов. Вспомнилась тетка с ее бестолковостью, ее голос и нелепые звонки московской сестре. Как же будет тетя Рита дальше жить без нее, Тайки? А Ирка, что будет с ней?

Сейчас эти мысли немного помогли, заставили подняться, начать думать и пытаться как-то действовать.

Первое, что пришло в голову сделать, – зайти в неявь. И сразу стало понятно, почему Макс привез ее именно сюда – в оконце из пальцев даже не мерцало. Это означало, что перекрестка в этом месте никогда не было. Тропинка в лесной сосновый массив заканчивалась глухим тупиком, в котором десятилетиями разрушался всеми забытый советский пансионат.