Ирина Лебедева - Ночной странник

Итак, Ольга сделала всё, что могла, чтобы найти своего пропавшего волка. Кроме этого, она могла только надеяться, что он сам вернётся к ней. При этом, пока она была занята, девушка не чувствовала так явно тоски по нему, но когда всё было сделано, уже ничто не мешало Ольге вновь со всей отчётливостью ощутить, что она осталась одна. И, чтобы хоть немного отстраниться от этого чувства, она начала читать, и не что-нибудь, а всевозможные легенды и сказки об оборотнях. Когда же она окончательно устала и легла спать, снились ей всё те же оборотни. В основном они были страшные и злые – как описывали их в преданиях – но был среди них один-единственный голубоглазый волк, который не вызывал у неё неприязни, но он постоянной убегал от неё, а она никак не могла его догнать.

Наступил новый день, серый и безрадостный, и прошёл, будто его и не было, а за ним ещё один и ещё, и ещё… Скоро Ольга потеряла счёт дням, ей казалось, что они текли бесконечной чередой, хотя на самом деле их прошло не так уж много. Существование её в это время стало каким-то болезненно-однообразным: ночами она теперь с трудом засыпала, подолгу ворочаясь в кровати прежде, чем ненадолго забыться в неглубоком, тревожном сне, просыпалась рано и первым делом бросалась к компьютеру, чтобы посмотреть, не появилось ли каких-нибудь новостей о волке. Как правило, под объявлением она обнаруживала либо новые сочувственные отзывы от поклонников по поводу пропажи питомца, либо комментарии о том, что кто-то видел похожего пса, но на прикреплённых к ним фотографиях неизменно оказывались совершенно не те животные. Каждый раз, пока открывалась Интернет-страница, на которой могла оказаться столь необходимая ей информация, Ольга с каким-то горячечным трепетом ожидала, что вот сейчас она увидит сделанный кем-нибудь снимок её волка с указанием места, где он был замечен. И каждый раз, когда её надежды не оправдывались, девушка чувствовала, как на неё холодным беспросветным туманом опускается отчаяние. Оно медленно проникало в её сознание, подтачивая психику и лишая воли к действиям.

После того, как Ольга в очередной раз убеждалась в том, что поиски её не дают результата, первой её реакцией была апатия. Она оставляла компьютер и занималась тем, что бесцельно бродила по квартире, почти ни о чём не думая, лишь прозябая в собственном унынии. Время от времени это её полуживое блуждание прерывала необходимость сделать что-нибудь полезное по дому или выйти из квартиры, чтобы, например, забрать справку из ветеринарной клиники. При этом, когда она прибыла в клинку, чтобы получить документы, врач, естественно, задал ей вопрос, почему она пришла одна, в ответ на который Ольге пришлось соврать. Она сказала, что заехала в лечебницу по дороге в магазин, так как если бы врач узнал, что волк сбежал, это могло вызвать впоследствии дополнительные проблемы. Несмотря на то, что Дэвид ещё не вернулся, у девушки всё же была какая-то подсознательная уверенность, что она рано или поздно найдёт его, и к тому времени все документы на выезд должны быть готовы. Поэтому она продолжала делать всё, что касалось поездки, согласно первоначально намеченному плану.

Кроме похода в ветклинику, спустя несколько дней после ухода Дэвида Ольге настало время посетить британское посольство в Москве, чтобы сдать документы на визу. К этому моменту благодаря работе скорой почты она получила оригинал приглашения в Англию от Съюзен и добавила его к стопке прочих необходимых для получения визы документов и справок. Вопреки ожиданию Ольги посещение посольства заняло совсем немного времени, она только сдала документы, ответила на несколько вопросов и уже шла обратно домой с мыслью, что в прошлый раз аналогичный процесс занял гораздо больше времени.

Но какими бы делами Ольга не занималась в эти дни, включая поход в ветеринарную клинику и посольство, все они привлекали внимание лишь внешней части её сознания, проходя перед ней словно кадры фильма. Бывая где-либо, разговаривая с людьми, она всё видела будто со стороны, как если бы все эти внешние события её жизни происходили не с ней, а с кем-то другим. Реальными для Ольги были лишь собственные мысли и переживания. Она почти постоянно думала о том, где мог быть в тот момент Дэвид, присматривалась к каждой встреченной на улице бродячей собаке, надеясь увидеть своего волка, у каждого прохожего хотела спросить, не видел ли его кто. Чем дольше Ольга ждала новостей о нём, чем сильнее ей хотелось снова его увидеть, тем больше слабела её связь с действительностью.

Временами периоды относительного спокойствия, в котором Ольга пребывала преимущественно в первой половине дня, когда на неё нападала апатия после очередного разочарования в эффективности поисков с помощью Интернета, сменялись лихорадочной тягой к действию. Как правило, эти приступы активности нападали на неё вечерами, и тогда девушка уже не могла находиться дома, а одевалась и шла на улицу, чтобы бродить там до позднего вечера, разыскивая своего волка, словно иголку в стоге сена. Обычно такие походы заканчивались ничем, и девушка возвращалась домой уставшая и ещё более расстроенная. Но уже на подходе к дому её вновь посещал прилив бодрости, вызванный надеждой на то, что, может быть, на её официальной странице в социальной сети наконец появилась какая-нибудь стоящая информация. Когда же Ольга вновь обнаруживала, что это по-прежнему не так, только одно могло помочь ей хоть немного заглушить порождённую новым ударом жестокую тоску – чтение всевозможных баек об оборотнях. Однако и этим она не могла заниматься долго, потому что её начинали то и дело посещать мысли о том, что Дэвид мог читать эти же легенды ещё совсем недавно, когда ещё был рядом с ней.

Как-то вечером, спустя примерно две недели после ухода Дэвида, Ольга в очередной раз отправилась разыскивать своего волка на улицах Москвы. В тот день она бродила дольше обычного, с иступлённым упорством ведя свой бессмысленный поиск, и в результате, когда уже начало темнеть, ноги привели её в какой-то парк, названия которого она не знала. За последние дни из-за переживаний и психологической усталости от постоянных и бесплодных попыток узнать хоть что-нибудь о местонахождении Дэвида у неё несколько притупилось чувство самосохранения. Именно поэтому, несмотря на то, что время уже приближалось к девяти часам и на улицах уже зажглись фонари, Ольга, не раздумывая, вошла в парк, чего ни за что бы не сделала ещё совсем недавно.

Широкая, выложенная светлой плиткой аллея вела в самое сердце осеннего парка, который, несомненно, выглядел очень живописно при свете дня благодаря пожелтевшей, местами осыпавшейся на землю листве старых деревьев. Однако в поздних сумерках, когда ночная тень уже почти опустила своё чёрное покрывало на землю и тяжёлые дождевые тучи на небе скрыли последние отблески света давно севшего за горизонт солнца, встречавшиеся высоко над дорожкой ветви деревьев казались скорее жуткими, чем красивыми. Черневшие за границей света фонарей толстые стволы казались колоннами, подпиравшими сводчатый потолок какой-нибудь огромной пещеры, расположенной глубоко в недрах гор. Только грубые, пропитые и прокуренные голоса, доносившиеся с соседних тропинок и аллей, прятавшихся за деревьями, принадлежали вовсе не оркам и гоблинам, а вполне себе обычным людям, которые, впрочем, могли оказаться ничуть не лучше сказочных чудовищ.