Наталья Нечаева - Внук котриарха

Значит, Бастет для скарабея, скарабей для Петра.

Скифский кот. Он в эту цепочку не вписывается. Хоть и летает как скарабей.

Ладно-ладно, сейчас увижу скарабея и все пойму.

Если б в тот момент Дмитрий Борисович мог услышать себя со стороны, то, скорее всего, повернул бы назад и вызвал врача. Но директору было не до этого.

Почти бегом ворвался в Петровский зал, сильно озадачив реставраторов: чтобы глава Эрмитажа вот так – запыхавшись, шарф на одном плече болтается, вот-вот сорвется, очки запотели, лоб потный, руки дрожат…

– Где? – требовательно протянул руку. – Скарабея!

Реставратор достал из кармана жука, вложил в мокрую ладонь директора.

– Как обнаружили?

– Случайно, – пожали плечами мужчины. – Тряхнули мундир, он из кармана и вывалился.

– Сам знаю, видел, – развернулся на каблуках и рванул обратно.

– Раз видел, чего спрашивать? – пожал плечами один из реставраторов.

– Я вообще не представлял, что он может в таком состоянии находиться. Броненосец же, и вдруг из-за какого-то навозного жука…

– Нет, братан, не прав. Для него это не просто жук – экспонат, он же в этом смысле на всю голову двинутый. Помнишь, выставку в Казань возили? Клинок один занятный был, мы его реставрацию закончили уже после того, как экспозицию отправили. Можно было на выставке и без него обойтись, но уж больно клинок завидный! Наши эрмитажники поездом ехали, давайте, говорим, довезем. Он взвился как ужаленный: вы в своем уме? Такую ценность в поезд? Без охраны? Не, ну а как еще? В самолет же с ним не пустят – холодное оружие. Так что ты думаешь, чтобы клинок довезти, он сам от самолета отказался, поехал на машине, и клинок этот всю дорогу из рук не выпускал, водила говорит, так на коленях и держал. А ты говоришь – из-за жука…

– Похоже, про нас вообще забыли, – печально сказала Марфа, – тут без всяких операций просто с голоду лапы протянешь.

– Возьмите мое, – предложил Мимир, – я что-то не хочу.

– Издеваешься? – рыкнул Техас. – Кто тебя учил так с женщинами обращаться?

– Извините, – стушевался Мимир, сообразив, что сморозил явную глупость. – Я забыл про клетку…

– Как? Как можно забыть про клетку, если ты в ней сидишь? – Техас разозлился. – Ты ненормальный?

– Нет… Не знаю, – Мимир сник. – Я как лучше хотел.

– Не кричите на него, Техас, – примирительно сказала Лилит. – Он же маленький!

– Маленький? – хмыкнул Филя, находящийся к Мимиру ближе всех. – Да он здоровый, как кабан! По крайней мере, больше меня и больше Техаса. Смотри, в клетке не помешается!

Только тут и все прочие увидели, как котенок действительно вырос еще больше. Даже свернувшись клубком, он едва умещался в клетке.

Сам Мимир, услышав слова Фили, только сейчас догадался, почему так затекли лапы и ноги и почему он никак не может удобно пристроить хвост.

– Ёк-макарёк, – выдохнул пораженный Техас. – Это кто ж ты такой? Как? Слушай, ты это случайно или петушиное слово какое знаешь? А до какого размера дорасти можешь? Если в клетке помещаться перестанешь, то что? Лопнет клетка? Ты же тогда сможешь выскочить и наши клетки открыть. Давай-ка, поднатужься!

– Это как-то само собой… – Мимир восхищенно оглядывал свои огромные лапы, в два раза вытянувшийся хвост, трогал себя за бока и грудь, ощущая силу, неизвестно откуда вливающуюся в тело. Больше всего его радовало, что цвет шерсти совершенно выровнялся и был одинаково красным. – Я стал Красным котом, – шептал сам себе Мимир. – Я вырос!

– Что ты там бормочешь? – подозрительно спросил Техас. – Заклинания? А меня вырастить можешь?

– И меня! И меня! – немедленно закричали Лилит с Марфой.

– А меня не надо, – отказался Филя. – У меня кости старые, могут не выдержать.

– Долго копаться будешь? – поинтересовался Техас. – Общество просит. И ждет.

– Да не умею я! – Мимир, наконец, отвлекся от созерцания собственного тела. – Что пристали? Я даже не знаю, как так вышло.

– Шкура, – сплюнул Техас. – Ладно. Тебе жить. Так, девки, повторяем план. Все помните?

– Да. Мы должны громко кричать, как будто ты умер.

– Филя. Твои действия?

– Да какие у меня действия? Орать несолидно, бегать по клетке лень. Хочешь, буду головой о стенки биться. Я умею.

– Тогда тебя первого выпустят. Нет, лучше лежи молча и страдай от горя. Вот жизнь! Засадили в двойную тюрьму без окон, без дверей, день, ночь – ничего не понятно.

– А какая разница? – зевнул Филя. – Скорей бы уж все кончилось, а утром или вечером – неважно.

– Есть разница, – зыркнул на него Техас. – Если уже вечер, то нас никуда не понесут. Покормят, если не забудут, конечно, и до утра куковать оставят. А если еще день, то надо быть начеку.

– Солнце уже зашло, – сообщил Мимир.

– Откуда знаешь? – встрепенулся Техас.

– Я всегда знаю, где солнце, – сказал Мимир, с удивлением обнаружив в себе это, доселе неведомое ему самому, качество. – Вижу, что зашло. Дождь и темно.

– Ну-ка, ну-ка, – заволновался Техас. – А что ты еще сможешь увидеть? Что там котофанка Галя сейчас, например, делает? Вдруг уже к нам идет?

Мимир напрягся, закрыл глаза. И неожиданно совершенно отчетливо увидел небольшую рабочую комнату Гали, ее саму, закидывающую что-то в сумку, а рядом с ней еще двух незнакомых женщин.

– Они в четырех клетках, – говорит Галя, – Я Техаса возьму, он самый бешеный, кто-то из вас большую переноску с двумя кошечками понесет, а третьей придется две клетки нести – котенка-найденыша и Филю. Котенок легкий, маленький еще, а Филя – старичок, не надорветесь. Машина прямо у выхода, нести недалеко.

И вдруг в глазах Мимира все спуталось, поплыли густые черные пятна, перекрывая и картинку в голове, и пространство в комнате. В ушах тонко зазвенело и забумкало, словно по голове с двух сторон стучали молотками. Потом во лбу что-то взорвалось, и Мимир отключился.

– Эй, серый, ты окочурился, что ли? – услышал он через некоторое время голос Техаса. – Или в астрале завис?

Мимир тряхнул головой, открыл глаза. Вроде, ничего не болело, звенеть и бумкать перестало, и окружающее вполне различалось.

«Все кэльфы умеют видеть на расстоянии особенным внутренним зрением, – всплыл в голове один из уроков Лирая. – Дело это непростое, и учиться ему нужно очень осторожно и постепенно. На сей счет есть особые приемы безопасности. Я тебя потом им обучу.

– А сейчас? – спрашивает Мимир.

– Сейчас – рано. Это надо делать на практике. Вырастешь, покраснеешь, тогда и эта способность проявится. И даже не думай пробовать сам. Это очень, очень опасно».

Вот он и вырос. И покраснел. И видеть начал. И чуть не умер.

– Бабушка, – едва слышно пискнул Мимир, – Лирай! Заберите меня отсюда!

– Очнулся, телепат? – обрадовался Техас. – Чего ты там пищишь? Галю видел?