Марина Комарова - Осколки моря и богов

Скиф смолк. Я затаила дыхание. Кто? Кто он? Ничего не понимаю. Но с другой стороны, каменные изваяния не говорят прямо. Да даже Азов толком не может ничего сказать по-человечески!

– Что ищет? – уточнил Азов, потянув меня на себя.

Скиф вдруг поднял голову и посмотрел мне в глаза. Голова вмиг закружилась, а к горлу подобралась дурнота. Под коленками дрогнуло, а на лбу выступил холодный пот. Азов сгреб меня в охапку, сжимая так, что стало трудно дышать. Но в то же время слабость прошла.

– Не играй, – с угрозой произнес Азов, и скиф недовольно отвел взгляд.

– Ответ у тебя в руках, хозяин вод, – сказал он. – Чем быстрее вернете то, что он ищет, тем быстрее обретете покой.

Яшмовые глаза сверкнули, и скиф снова онемел белым изваянием.

Азов резко оттянул меня к фонтану. Я не сразу сообразила, что руки мерзко дрожат. Хотела рассмеяться, но вышел приглушенный всхлип. Как же, совсем не подумала, что духи, заточенные в камни, любят полакомиться энергией. Днем-то это легко – народу тьма, никто особо и не почует. А ночью, когда стоишь один на один, – добра не жди.

– Что он имел в виду? – хрипло спросила я, чувствуя, что еще немного – и повисну в руках Азова тряпичной куклой.

– Пока не знаю, – нехотя ответил тот.

Я подняла голову, не веря своим ушам. Глаза Азова, слава богу, снова приобрели нормальный цвет.

– Да и такое бывает… – отстраненно заметил он. – Я тоже не знаю всего. И это меня раздражает и злит, Яна. Кто этот гад, решивший навести свои порядки, и почему бездействует Городовой – меня очень интересует.

Я уткнулась лбом в его плечо. Так положение было куда устойчивее. Хотя слова заставили задуматься. Городовой, хоть я его терпеть не могу, вряд ли бездействует. Потому что иначе не может просто. Не бывает безразличных Городовых. У них душа – город. Поэтому тут что-то иное. Только что?

– Это создание Того? – тихо спросила я.

Азов привлек меня к себе, мягко провел ладонью по спине. Прижался щекой к макушке. У меня внутри все сжалось.

– Думаю, да. Ведь что у Зурет, что у ее ашаука были собственные силы. Если оба потеряли то, что имели, то это и впрямь… неприятно.

Интонация, с которой он произнес последнее слово, вызвала дрожь. Да уж. У зажигалки умер огонь. Лютовать будут страшно. А если им еще от меня что-то надо… только что?

Я вздохнула.

– Замерзла? – тихо спросил Азов.

Я не ответила. И да, и нет. Мерзко от всего этого. Господи, до чего же хочется, чтобы хоть какое-то время было тихо и спокойно. Да, мои способности не позволят отсиживаться в уголке, но хотя бы немного можно передохнуть?

Азов аккуратно взял мое лицо в ладони и заглянул в глаза.

– Яна, – шепнул он, и у меня по коже пробежали мурашки. – Я обещаний на ветер не бросаю. И брата твоего найду.

Я шумно выдохнула и попыталась улыбнуться. Время застыло.

«Найду», – эхом прошелестело на пустом бульваре.

Азов склонился и прижался к моим губам. Мир внезапно покачнулся, завертелся черным смерчем. Миг – над головой раскинулось звездное небо: бескрайнее, безответное, необъятное. Голова пошла кругом, и вдруг захотелось расхохотаться – весело, пьяно. Стало легко-легко.

Губы Азова обжигали, забирали дыхание, не давали думать о чем-то другом. Руки держали крепко и бережно, словно он боялся упустить. И некоторое время я не двигалась, а потом резко обняла за шею, вплела пальцы в седые волосы и ответила с таким рвением, что он тихо рассмеялся. Однако ничего не сказал и снова поцеловал.

Я не сразу поняла, что под спиной вдруг оказалось что-то мягкое, а откуда-то доносится шелест волн. Одежда внезапно превратилась в рыбацкую сеть: и моя, и его. Спутала руки и ноги, не давая выбраться. И не уйти, не отодвинуться – только прижаться крепче.

– Не пущ-щ-щ-щу, – выдохнуло море, а в серо-зеленых глазах появилось что-то такое, отчего сразу стало безумно сладко и страшно одновременно.

Его руки огладили мои плечи, скользнули по груди. Губы коснулись скулы, кончик языка провел по щеке.

– Моя, – выдохнул он, вжимаясь пахом в пах.

Он огладил бедра, низ живота. Я снова прижалась к его губам, наплевав на все сомнения. Пусть потом будет дождь и голодная земля. Пусть потом будет глухо и тоскливо. Пусть… Сейчас мне дают понять, что я живая. Желанная. Под бескрайним южным небом, у тихого смеха-шелеста Азовского моря. Не сразу даже поняла, как тут оказалась, но это неважно.

Азов был настойчив, порывист. Поцелуи перемежались с укусами, шепот заставлял забывать все на свете. Сеть опутывала обоих, не давая сделать лишнего движения, уйти дальше, чем можно было. Только ближе, только крепче, только сильнее…

Он вошел в меня. Я вскрикнула и выгнулась. Вздрогнул, замерев не дыша. Почувствовала обжигающее дыхание на коже. Выдохнула сквозь стиснутые зубы. Все плыло, как в тумане.

Азов что-то шептал. Нежно, тихо, успокаивающе. Слишком давно никого не было. Слишком… Словно маленькие волны баюкали и утешали, смывая боль, исцеляя душу. Почувствовав, что я немного расслабилась, он осторожно двинулся. Мягко придержал мои ноги, давая возможность скрестить их на пояснице, и двинулся снова. А потом еще и еще. По телу пробежала судорога: болезненная ли, сладкая – не разобрать. Я обняла его так, будто кто-то собирался оторвать, и прижалась всем телом.

– Расслабься, – шепнул он. – Ты только моя. Моя…

Ветер подхватил это слово, закружил, бросил в ночное небо и черные волны. На душе стало тихо и спокойно, а по телу прошла волна удовольствия.

– Девочка моя, – прошелестело то ли песней моря, то ли шепотом на ухо. – Не отдам никому…

А потом все стало неважно. И стон мой превратился почти в крик, когда Азов довел меня до оргазма. На миг словно ослепла, оглохла и онемела одновременно, не понимая, почему все так ярко и остро и в то же время – невероятно прекрасно.

– Моя… – прошелестел выдох, и внутри стало безумно горячо.

Некоторое время я просто лежала, прижимаясь щекой к плечу Азова. Не хотелось ни говорить, ни двигаться. Не хотелось ни о чем думать. Впервые за долгие годы было действительно просто хорошо. Не смущали ни ночная прохлада, ни шум волн, ни сеть на покрытой испариной коже. И надо бы что-то сказать, но губы упорно не хотели двигаться. Тишина – лучшая песня.

Азов нежно поглаживал меня по волосам и прижимал к себе. И тоже молчал. Коснулся губами виска, потерся носом о щеку. Внезапно пришла странная, почти сумасшедшая мысль, что все будет хорошо. И именно у меня. И именно с ним. Я чуть не рассмеялась.

– Что-то не так? – тихо спросил Азов.

Я прикрыла глаза и обняла его крепче. Уткнулась носом в шею, вдыхая аромат соли и песка.

– Все хорошо, – прошептала сухими губами. – Правда. Все хорошо.

Азов прижал меня к себе и поцеловал в висок. Какое-то время мы так и лежали, переплетенные телами и душами. В тишине.