Майк Гелприн - Уцелевшие

– Извините, Николай Иванович, я не понимаю, – сказал, переварив последнюю информацию, Антон. – Нелюди не имеют, по вашим словам, собственных тел и пользуются человеческими. Потом, когда очередное тело приходит в негодность, избавляются от него. Но тогда как же они размножаются, как воспроизводят себя? Ведь если у них нет потомства, то получается, что нелюдей должны были давно истребить. Почему же они не вымерли?

– Что ж, вы рассуждаете здраво. Но дело в том, что нам далеко не все про них известно. Мы не знаем, как они размножаются и размножаются ли вообще. Возможно, они потеряли способность к репродукции. Я полагаю, механизм воспроизведения рода у них имелся, иначе бы не было четкого разделения на женские и мужские особи. А разделение оное есть – одни особи могут жить только в телах земных женщин, а другие – исключительно в телах мужчин. Но, повторю, я не знаю, как они размножаются, в документах тоже этого нет. Я надеюсь, что никак, и в этом случае наша задача становится много проще. Но вот то, что они не вымирают, как раз неудивительно. Дело в том, что нелюди бессмертны, способны жить вечно. Естественная смерть им не грозит. Если оболочка приходит в негодность, к примеру из-за болезни, нелюдь попросту меняет ее на новую. Есть всего лишь один способ умертвить нелюдь – убить ее. Физически уничтожить оболочку, в которой она прячется, не дав возможности завладеть другой. И именно сие – цель нашей группы. Рано или поздно мы найдем ту гадину, коя уничтожила наших близких, и отомстим.

– Простите, вы имеете в виду, что это одна и та же женщина? Я хотел сказать, одна и та же нелюдь?

– Почти наверняка – да. Во Франции я сумел ее выследить. Это заняло долгие годы, но в результате я оказался близок к ней как никогда. Однако в последний момент она, по-видимому, почувствовала опасность и бежала. Бежала в Россию, воспользовавшись телом моей хорошей знакомой Леоны Лорнэ. Француженки. Никогда себе не прощу, что так вышло. Когда-нибудь я расскажу вам в подробностях – я допустил ошибку и не уберег Леону. Кстати, у нее остался сын. Когда мать погибла, ему не сравнялось еще и трех лет. Он сказал мне, что вы называете его Максимом. У него несколько другое имя, молодого человека зовут Максимилиан. Кстати, Максимилиан Лорнэ – единственный, кто примкнул к Знающим не оттого, что сделал сознательный выбор. Макса воспитал я, и он среди нас исключительно потому, что я так пожелал.

«Вот оно что, – подумал Антон. – Вот, значит, что Макс имел в виду, когда сказал, что сам не вполне представляет, какие именно отношения связывают его с графом».

– Так что же было дальше? – спросил Самарин. – Вы поехали вслед за нелюдью в Россию?

– Разумеется. Я, с позволения сказать, преследовал ее по пятам. Видите ли, срок службы оболочки нелюдей весьма значителен. Согласно документам, о которых я упоминал, в прежние времена человеческое тело служило им около пятнадцати лет, в отдельных случаях – даже около двадцати. Но чем более интенсивно протекают у нелюдей жизненные процессы, тем быстрее оболочка изнашивается. Когда нелюди в бегах, скрываются, нервничают, темп жизни возрастает, и оболочка приходит в негодность очень быстро. В вашем случае, Антон, – граф потупил глаза, словно извиняясь, – прошло всего лишь два года. Простите великодушно, отвлекся. Итак, я упустил ее во Франции, но остался след, ведущий в Россию. Я бросился по этому следу, он привел меня в Санкт-Петербург. Впрочем, тогда, пятнадцать лет назад, город еще назывался Ленинградом. Я почти достал ее, но она почувствовала – эти твари наверняка чувствуют, когда им, с позволения сказать, дышат в затылок. Она начала метаться – вы понимаете, что это значит?

– Кажется, понимаю, – протянул Антон, – она начала интенсивно менять тела?

– Верно. Оболочки. Засим она заметалась, и, как результат, погибли десятки людей. Женщин.

– Моя жена стала одной из первых жертв, – глухо сказал Сильвестрыч. – Я был в море и, когда вернулся…

– А вслед за ней она убила мою мать, – глядя Антону в глаза, продолжил Голдин.

– Моя дочка погибла пять лет назад, – сказал Косарь. – Моя единственная девочка. Эта тварь убила ее походя. Даше было всего семнадцать лет, – Косарь помолчал и добавил: – Голыми руками задавил бы гадину. На куски бы рвал.

– Дашино тело обнаружили в Омске, – сказал граф, – а оттуда исчезла Тамара Пегова. Дальше вы знаете.

– Так что же получается? Сейчас эта тварь находится в теле той девицы из Магадана? Как ее, Анжелы? И что, мы ее будем искать?

– Искать-то мы будем непременно, – медленно проговорил граф. – Хотя, боюсь, сие может и не понадобиться.

– Как не понадобиться? Почему?

– Понимаете ли, Пегова вернулась в Питер несмотря на то, что это было для нелюди смертельно опасно. Ведь она знала, что мы ее ищем. Знала, но сама полезла, с позволения сказать, волку в пасть.

– Так в чем же дело?

– Придет время, вы узнаете эту историю в деталях, сейчас же сие несущественно. В двух словах – тогда, в Питере, два года назад, она нашла нас и попыталась свести с нами счеты. У нее не получилось, и она бежала, убив Ольгу Самарину и воспользовавшись ее телом. Мы не знаем, когда она повторит попытку. Зато точно знаем одно: мы охотимся на нее и, если поймаем, непременно уничтожим. Но мы в своем намерении не одиноки. Она тоже ведет охоту – на нас, и, если представится такая возможность, она умертвит всех нас или столько, сколько сумеет.

Переступив порог дома, в котором живут свои, необходимо позаботиться о надежности запоров. Йиргем, как и любой йолн, заучил это правило с раннего детства. Убедившись, что тяжелые засовы надежно лежат в пазах, Йиргем направился в просторную комнату, откуда доносились голоса и смех.

Новый дом все больше нравился молодому йолну. В Кемете, в этой странной земле, люди воздвигали своим покойникам огромные, величественные каменные усыпальницы, но здесь было непросто найти дом для живых, который был бы и красив, и удобен, и прочен. Жилище старшего писца Рамоса, в которое семья Йиргема вселилась два года назад, сочетал, по крайней мере, последние два качества. Но не первое – красивым дом не был. У людей странные понятия о красоте: что хорошего, например, в стенах синего цвета? Зато эти стены, пускай и синие, надежны и сложены из прочного кирпича. Хорошо и то, что прежние хозяева догадались соорудить ванную комнату с каменным полом и глубокими чашами для омовения. Впрочем, ванные были нередки в богатых домах Кемета. Как бы старательно состоятельные люди ни готовились к последующей жизни, они вполне умели ценить удобства и в этой.

Садик во дворе был маловат, зато он не примыкал к дому сзади, как в большинстве городских строений, а находился в сердцевине, окруженный со всех сторон стенами. Выходящая на улицу часть квадратного и большого, не менее двухсот кубитов с каждой стороны, здания, была двухэтажной. На первом этаже в этой части дома находилась главная комната, в которую Йиргем и направлялся сейчас, такая большая, что нуждалась в двух каменных колоннах, поддерживающих потолок. В комнатах на втором этаже теперь жили члены новой семьи Йиргема – пятеро, не считая его самого и Лутх, его спутницу– о́лни . Йиргем улыбнулся, вспомнив любимую, но тут же с грустью вздохнул. В семье Рамоса, к сожалению, не хватило тел на всех, к тому же старшая женщина оказалась слишком слабой. Лутх, которой досталось ее тело, пришлось спешно подыскивать другое. Сейчас ей, так же, как и еще троим йолнам, приходилось довольствоваться телами рабов. Это было неудобно. Тело раба ограничивает свободу йолна, который его носит. Хорошо еще, что йолнам не надо жить в комнатах для рабов в узкой одноэтажной пристройке. Однако при людях им необходимо играть роль прислуги. Это раздражало йолнов и изумляло настоящих рабов, не отличавшихся умом, зато отличавшихся неимоверной болтливостью.