Гильермо дель Торо - Охотники на троллей

Понадобилось всего несколько ударов, чтобы вырезать Гунмару сердце, кожистый трубчатый орган, пытающийся уклониться от клинка. Покончив с этим, я пробил покрывающий мякотки панцирь и превратил их в желе. Потом нырнул в живот, вытащил желчный пузырь и бросил его на траву, чтобы позже сжечь.

Уцелевшие Гумм-Гуммы глядели с трибун, избавившись от чар, они наблюдали за расчленением своего хозяина, словно не понимали, как появились в этом месте, полном людей. Они мотали рогатыми головами и хлопали костистыми крыльями, обеспокоенно пытаясь найти ближайший мост.

Я соскользнул с бедра Гунмара, меня подхватили Джек и Клэр. Папа тоже оказался там и прижал меня к груди. Его рубашка пахла травой, как дома, и когда я улыбнулся, то почувствовал жесткие края дурацкого кармана-калькулятора. Нет, не дурацкого. Потрясающего. Папа носил его тридцать лет, и он до сих пор не истрепался и не порвался. Этот карман – детище гения.

Я поднял глаза на папу, решив, что должен извиниться, но не находил слов. Морщины стресса на его лбу смягчились, а морщины тревоги на щеках полностью исчезли. Улыбка, казалось, открыла в нем давно запертые уголки, и я понял, что стальные ставни и запертые двери откроются навсегда, как только мы вернемся домой. Он погладил мое лицо – неловкий жест человека, не привыкшего к нежностям, и я погладил его по щеке в ответ. Последние струпья от шмуфа пропали.

– Хороший покос, – выдавил я.

Он снял очки и вытер лицо. Заметив болтающийся пластырь, папа оторвал его и бросил на траву.

– У меня большой опыт.

Обняв друг друга за плечи, мы похромали по полю к Моргунчику, чьи щупальца гладили окровавленные клочья черной шерсти. Таб уже был там, распластавшись на шкуре мертвого друга, он зарылся лицом в шерсть, одной рукой обняв рога.

Голос Моргунчика охрип от эмоций.

– Я посвящу целый том своего исторического труда этой воительнице. Нет-нет, подобной примитивной канонизации недостаточно. Память о ней нужно запечатлеть в отдельном труде. Да, биографическая работа, посвященная ее силе, такая энциклопедическая, так показывающая ее героизм, что даже полный невежда поймет, что может протянуть руку и напитаться удачей, притронувшись к ее валуну. Мне осталось еще каких-нибудь несколько сотен лет ничтожной жизни, и не могу представить лучшего способа провести закат своих дней.

Джек положил руку на ближайшее щупальце.

– Нужно спустить ее вниз, – сказал он. – Пока солнце…

– Нет.

Отказ прозвучал приглушенно, потому что рот терялся под мехом. Таб поднял голову – его лицо заливали слезы. Он так решительно мотнул головой, что его шевелюра качнулась как куст на ветру. Костюм ниндзя покрывали пятна от слизи Гумм-Гуммов, в зеленой сумке на поясе не осталось кошмарных изобретений доктора Пападопулоса, но выглядел он на удивление уверенно для парня, который еще неделю назад отдавал пятерку в день. Он тихо сказал что-то в ухо Моргунчику, точнее туда, где оно могло бы располагаться.

– Весьма необычная идея, – прошептал Моргунчик, – но незабываемый реквием. Пухлый карлик, ты превзошел меня в мемориальном чутье. Когда будут вспоминать этот день, а его часто будут вспоминать, твой вклад отметят первым, и недаром. Это настоящая поэзия, а ты, мой тучный друг, поэт.

Таб, конечно же, не понял ни слова, но просто пожал плечами, и Моргунчик прошептал план Джеку, который покосился на поле, словно оценивая сложность задачи, а потом кивнул. Не объясняя конечной цели, он велел нам встать по бокам АРРРХ!!!: Клэр и Таб у одной ноги, мы с папой – у другой, Джек у правой руки, а Моргунчик у левой. По знаку Джека мы попытались сдвинуть огромного тролля с середины поля. Со стонами, тяжело дыша и потея, нам удалось переместить ее на крохотное расстояние.

Потом я ощутил рядом еще одну пару рук и увидел сержанта Галагера. Он взялся за рог, чтобы голова АРРРХ!!! не тащилась по полю. Присоединились и другие: директор Коул, тренер Лоуренс и миссис Пинктон ошарашенно глядели на руку, которую подняли с поля. Кэрол, кассирша из музея, мужчина с чахлой козлиной бородкой и его маленькая дочка, которую я впервые увидел на поднятой с земли листовке. Миссис Лич и ее театралы взялись за левую ногу, а потом в едином порыве, словно по свистку рефери, команды сан-бернардинских «Боевых монстров» и «Жеребят Коннерсвиля» собрались вместе, чтобы поднять тело.

Никто из игроков не знал, чему они стали свидетелями в этот вечер, может, они проснутся в субботу утром и обнаружат, что это были безумные фантазии, вызванные контузией от ударов, но в то мгновение они считали, что поступают правильно, и потому поправили наплечники, напрягли натренированные в качалках мускулы и подняли тело АРРРХ!!!.

Оно как по волшебству преодолело все поле, благородная морда смотрела вверх, на звезды. Когда мы достигли места у зоны ворот, неподалеку от выхода, Джек подал знак, и мы поставили тело в вертикальное положение. Пока Джек собирал разные шесты, чтобы подпереть руки, я начал понимать замысел Таба. К глазам подступили слезы, я попятился, боясь оказаться слишком близко от чего-то столь прекрасного.

АРРРХ!!! поставили в такую реалистичную позу, что казалось, она вот-вот мне подмигнет. Она пригнулась, словно собиралась прыгнуть вперед, а из открытой пасти будто раздавался оглушительный рев, которого никогда больше не услышат. Сейчас это был кошмарный труп, но через несколько часов, когда над горой Слафнисс взойдет солнце, она вполне безболезненно превратится в каменную статую. Она не станет одним из тех печальных созданий, затерянных на Кладбище душ, а увековечит Битву Палой листвы и послужит напоминанием, что тролли и люди могут действовать совместно, позабыв о многолетней вражде и кровавых битвах.

Мемориальному полю Гарри Дж. Бейкера всегда недоставало талисмана, а какой еще символ лучше представит «Боевых монстров»?

Мы вернулись к середине поля, футбольные игроки влились в толпу людей, а те лишь сейчас начали потирать глаза и хлопать по карманам в поисках ключей от машин – они уже почти позабыли, как ими пользоваться. Таб направился проверить, как там бабушка, но она выглядела вполне довольной. Наконец-то звуки вернулись к приемлемому уровню для людей с дефектами слуха. Лишь сержант Галагер стоял на месте, уперев руки в бока, и наблюдал за обычными людьми, которые только что вели себя совершенно необычно.

– Нельзя отпускать этих людей.

Это был Джек, он чистил Могучего Виктора о велосипедные цепи, обвивающие его голень.

– Почему? – спросил я.

Он махнул в сторону бездыханной горы Гунмара Черного.

– Нам понадобится помощь, чтобы стащить тело в подземный мир до зари.

– Они помогут, – сказал я.

– Кто?