Вячеслав Шалыгин - Исполняющий желания

– Чела можно исключить, – немедленно предложил Пиф. – Он тут случайно.

– Как скажешь.

– Давайте сначала добудем товар, – предложил шас. – Роксана?

По конусу-саркофагу поползли вертикальные трещины.

– Если брать Камень, то прямо сейчас!

Ведьма кивнула, сделала шаг к конусу и попыталась дотянуться до кристалла. Хотя бы до цепочки…

Именно попыталась, потому что воздух перед фатой сгустился, и со стороны казалось, что зеленая пытается протиснуться сквозь необычайно плотное и упругое желе. Ей приходилось неимоверно напрягаться ради каждого дюйма, приближающего ведьму к Чинтамани.

– Роксана! – Почуявший опасность Дамир ухватил фату за плечо. – Оставь!

– Я… почти… – Фата действительно почти дотянулась кончиками пальцев до цепочки. – Лучше помоги…

Хван громко выругался.

– Похоже, чела придется взять в команду, – вздохнул Пиф.

– Это еще почему?

– Он правнук Якова Бортникова, хранителя Чинтамани.

– Чушь! – Роксана взяла передышку, но не отступила. Так и осталась стоять, подавшись вперед и с вытянутой рукой, только временно не налегала на невидимую, но плотную защитную оболочку вокруг конуса-саркофага и висящего над ним камня. – Что может чел, сможем и мы!

И резко подалась вперед.

И физически, и магически.

Неожиданное и мощное усилие принесло плоды: ведьме удалось продавить защиту. Однако ничего хорошего из этого не получилось.

Как только Роксана прикоснулась к Сокровищу, серебряная оправа камня вспыхнула синим огнем, раздался громкий хлопок, и фату отшвырнуло прочь.

– Она жива?! – взвизгнул Пифуций. – Хамзи, она дышит?!

Однако к распростертому телу конец благоразумно не приблизился.

– Хороший разряд, – проворчал Дамир, не обращая внимания на прыгающего в трех ядрах к северу толстяка. – Вроде бы дышит.

– Рука горит… – простонала Роксана. – Ожог…

– Сильный ожог, – вздохнул Хамзи.

Трещины в конусе стали шире, и из них начал пробиваться золотистый свет.

– Кто там? – отрывисто спросил Пиф.

– Церинг, – коротко ответил хван.

– Почему ты его не убил?

– Попробуй. – Дарг сплюнул, бросил жадный взгляд на висящий над саркофагом Чинтамани и повторил: – Попробуй.

– В конусе сидит лама, а этот кретин сам принес ему Сокровище, – пробормотала ведьма. Оперлась на руку шаса и поднялась с земли. – Теперь мы должны обязательно забрать Чинтамани.

А в следующий миг под куполом открылся еще один портал…

Откровенно говоря, в какой-то момент Воронову стало очень обидно: на него никто не обращал внимания. То есть – совсем.

Более того! Его не просто игнорировали – его игнорировали подчеркнуто, демонстративно давая понять, что он ничего из себя не представляет. Он – чел. Он не владеет магическими способностями. Его единственная ценность заключалась в том, что прадед «замкнул» на него доступ к драгоценному Сокровищу, устроив так, что взять кристалл мог исключительно Макс. Но в тот самый миг, когда молодой человек извлек Чинтамани из тайника, его собственная значимость стала стремительно уменьшаться и достигла абсолютного нуля в тот миг, когда проклятый Камень его предал.

Предал!

Умчавшись к торчащему из донной грязи конусу!

Толстенький напарник отвернулся мгновенно – впрочем, чего еще ждать от нелюдя? – а остальные участники событий и раньше не выказывали молодому челу особенного уважения.

Лишившись Чинтамани, Воронов потерял все.

И это было горько.

А горечь требовала отмщения.

– Ну, ладно, – пробормотал Макс, запуская руку в сумку. – Ну, ладно…

Вы думаете, все закончилось? Отнюдь. У меня остался еще один козырь.

Очень сильный козырь…

Сильнейший!

Воронов извлек из сумки «маузер», освободил оружие от кобуры, поднялся и, пошатываясь, направился за частокол.

Появление из портала именно големов не стало неожиданным ни для Пифа, ни для Хамзи с Роксаной. Первый догадывался, кто идет по их следу; вторые помнили беготню конца по новосибирским улицам и были внутренне готовы увидеть боевых кукол. При этом фата отметила, что «смена обмундирования» пошла здоровякам на пользу, в модных человских шмотках они выглядят импозантно и при этом – так же подтянуто, как в форме. Удивление при виде големов выразил только хван – коротким и емким словом. Выругался и тут же замолчал, поскольку ему было все равно, с кем драться.

– Мы не собираемся воевать, – поспешил сообщить лидер големов, держа тем не менее готовый к бою «ТТ» в правой руке.

– Тогда зачем явились? – прищурилась Роксана.

– Для поддержания порядка.

– Вы шутите? – не поверил Пиф.

– Ни в коей мере.

«Ах да, – форма НКВД!» – припомнил изумленный Дамир.

– Мы сами справимся, – отрезал Дарг.

– И мы не имели права попадаться в руки полиции, – закончил главный голем. – Это было бы нарушением режима секретности.

Использование принятого в Тайном Городе термина окончательно запутало нелюдей, и теперь они вообще не понимали, откуда взялись куклы.

– Э-э… это многое объясняет, – глубокомысленно протянул Хамзи.

– Где попадаться? – не понял хван.

– В Оперном театре, я полагаю, – усмехнулся Пиф.

– Так они артисты?

Големы быстро и с удивлением переглянулись.

– Э-э… Не совсем.

– Пусть убираются!

Дарг явно решил пойти на конфликт, тем не менее лидер кукол повторил:

– Мы не собираемся воевать…

Но был перебит громким:

– Смотрите!

– Черт!

– Нас обманули!

И через секунду присутствующие поняли, что главной целью явления големов было вовсе не сражение, не мифическое «поддержание порядка», а элементарное отвлечение внимания.

И с этой задачей куклы справились на сто процентов.

Пока под «пузырем» шел диалог, трещины на распадающемся конусе сделались достаточно широкими, чтобы золотистые отсветы заиграли на сваях. Вроде бы несильная подсветка очистила столбы от наслоений, и на дереве стали заметны вырезанные руны, которые словно включились, получив подпитку из саркофага, и тоже стали отливать золотом.

– Ух ты!

Конус раскрылся острыми «лепестками», раскрылся резко, накопив силу и потратив ее одним всплеском. Лепестки тяжело упали на грунт, и присутствующие увидели сидящего в позе лотоса человека, сотворенного, как показалось, из светящегося золота. Свечение постепенно слабело – через полминуты Максим смог рассмотреть человека, не щурясь от яркого света.

Обитатель саркофага был стар. И сильно изможден, напоминая глубокого старика, чудом уцелевшего на каторге. Волос почти не осталось, глаза ввалились глубоко внутрь, щеки запали, кожу покрывали бесчисленные морщины, а одежда превратилась в лохмотья.

Но при этом он оставался золотым, и даже когда свечение исчезло, был все так же позолоченным от макушки до пяток.