Том Поллок - Сын города

Высь был просто ребенком, пытающимся родиться; он не мог ни понять, ни переживать за то, сколько смертей несет его рождение.

Ее фантазии прервал визг стали. Трубчатые волки завыли и развернулись, жадно бросившись в погоню. Бет отчаянно раскачивалась из стороны в стороны, пытаясь увидеть, кого они преследовали.

– Бет! – закричал знакомый голос, и сердце девушки екнуло.

– Фил?

– Что, во имя железных подштанников мой матушки, ты там делаешь?

Волк рявкнул и тут же заскулил, и Бет улыбнулась. Сына Улиц, даже безоружного, было не так-то легко победить.

– Бет! Я прямо под тобой. Мне нужно копье – брось его.

Бет попробовала, но пальцы не слушались. Все мышцы правой стороны свело судорогой, и она вцепилось в копье, словно то было жизненно важным органом.

Девушка впилась взглядом в руку. «Он там схлестнулся с тремя металлическими волками размером с пони, а я даже не могу бросить копье? Что за глупость? Отпускай. Копье. На. Фиг». Преодолевая сопротивление собственных мышц, она отогнула один палец, потом другой, потом еще один, пока копье не повисло вертикально, стиснутое между большим и указательным пальцами.

В поле зрения Бет по обломкам пронеслось серое пятно: размытая темная полоса на мгновение пересекла стройплощадку.

– Бет!

Фил пролетел мимо цели и с грохотом стукнулся о забор стройки. Оттолкнувшись от стены, он снова устремился к девушке.

Ее указательный палец распрямился, и копье упало.

Волки, зарычав, метнулись к нему. Асфальтокожий парень побежал, рука потянулась к оружию, лицо напряглось до крайности. Волки подскочили ближе, ржавый запашок их дыхания окатил Бет.

Фил прыгнул, волк, щелкнув пастью, но поймал только воздух, и асфальтово-серые пальцы сомкнулись вокруг железного древка копья.

Расслабленно целюсь в ближайшего на моем пути волка, но не знаю, попаду ли. Земля содрогается, когда я отталкиваюсь от камня, и я чувствую, как клыки пронзают воздух у моей шеи, но не рискую остановиться для удара.

«Быстрей, быстрей», – твержу я себе. Если бы я мог бежать хоть вполовину медленнее бешено барабанящего сердца, они бы никогда меня не настигли. Обломки полей смерти Выси мертвы; помощи ждать не приходится, мощи, способной придать скорость моим ногам, неоткуда взяться. Безжизненный камень меня только замедляет.

Волнение теснит мою грудь: я вооружен и готов, и нахожусь в считанных дюймах от врага матери.

Я запинаюсь о глубоко взборожденную землю: морщины на безобразном лбу Выси. Передо мной поднимается уступ его переносицы. Пробегая по ней, я слышу, как позади меня сталь позвякивает о камень, и чую металлическую вонь волков.

Спрыгивая с конца уступа, смотрю вниз. Подо мной тянется пара массивных губ, треснувших, словно горячий асфальт. Неловко приземляюсь на толстый слишком круглый подбородок ублюдка, ноги скользят по гладкой поверхности. Резкая боль пронзает лодыжку, и я падаю, напарываясь головой на подвернувшийся кусок камня, торчащий из земли, видимо, исключительно для того, чтобы размазать мне нос по лицу.

– Тварюга! – воплю я, изнывая от боли и разочарования. Волчьи прыжки сотрясают землю. Пот умасливает ладони, когда я пытаюсь подняться, и я падаю обратно. Раны вновь открываются; я вижу, как по руке сочится кровь.

«Вонзи копье ему в глотку».

Если я только что был на подбородке Выси, тогда тот кусок камня, об который я приложился головой, – как раз его адамово яблоко.

Боль в поврежденной лодыжке становится глубже, кровавее. Кость пробило что-то острое. Я кричу, приподнимая себя одной рукой, занося железный прут другой, – и вгоняю его в камень.

Все замирает.

Я знаю это, потому что мой крик внезапно становится единственным звуком, с шокирующей четкостью прорезающим воздух. Я не слышу кранов, экскаваторов, стройки; даже волки у меня за спиной перестали рычать (хотя для того, чей рот занят моей лодыжкой, это неудивительно; меня так просто не проглотишь).

Мое сердце почти останавливается.

Одно восторженное пугающее мгновение я думаю: «Я сделал это. Убил Короля Кранов».

– ФИЛ!

Крик Бет разрывает голову. Шум шестерен. Вращение металлического вытяжного шнура.

Внезапно всем, что я вижу, становится крюк на шнуре, быстро несущийся ко мне прямо над искореженной землей. Я пытаюсь подняться, но волк по-прежнему сжимает мою лодыжку, в любом случае, уже слишком поздно.

Крюк вспарывает мне живот.

Бет беспомощно обвисла на стреле крана. Ее предупреждение свернулось в воздухе, скиснув до бесполезного крика ужаса. Далеко внизу Фил рухнул на колени, потом – на локти. Острие крюка на мгновение вышло из его спины, а потом, отдернутое Высью, исчезло. Кровь хлынула из основания его позвоночника, влажно поблескивая на утреннем солнце.

– Фил, – повторила она тихо. – Филиус.

Как будто отвечая на ее зов, он пополз по щебенке на руках, ноги, словно якорь, неуклюже волочились за ним. «Позвоночник, наверное, раздроблен», – подумала Бет. Тошнота и жалость нахлынули на нее. Его проворства и городского изящества не стало. Он выглядел таким же хрупким, как раздавленная птица. Трубчатые волки скребли кирпичную кладку вокруг него, но не нападали. Несколько секунд они пообнюхивали его копье, а потом разбежались.

Я Высь …

Со скрежетом шестерен и рычанием двигателей машины на стройке возвращались к работе, разбрасывая комья земли и камни. Двигатель крана, держащего Бет, завелся, и ее желудок перевернулся, когда ее швырнуло к земле.

Спустившись, она обнаружила, что выражение лица Выси изменилось.

Детское любопытство испарилось; теперь Король Кранов взирал на нее со скучающим видом.

Голые ноги девушки коснулись земли, и крюк высвободился из ее плеча. Боль пропитала ее, но девушка стиснула зубы и пошла, шатаясь, по разбитому миру в сторону Фила.

– Не сработало, – озадаченно выдохнул тот, когда Бет опустилась рядом с ним на колени. Его глаза угрожающе закатились.

– Глас сказал… его горло… Но не сработало… – парень тронул копье, все еще воткнутое в землю, словно пустой флагшток, отмечающий место, где он потерпел неудачу.

– Я знаю, – проговорила Бет. – Знаю. Все в порядке. – Все было далеко не в порядке, но она понятия не имела, что еще сказать. Девушка высвободила прут-копье, подсунула здоровую руку Филу под плечи и придала ему почти стоячее положение. Бет чувствовала ужасную незащищенность, стоя здесь, в сердце стройплощадки, не доверяя внезапному безразличию Выси. Тощий парень оказался пугающе легким, ноги безжизненно подгибались под ним, как у куклы. Руки Фила обвили шею Бет, и она потащила его прочь, туда, откуда они пришли. Пальцы его ног оставляли дорожки на пыльном щебне.