Хантер Томпсон - Субботняя ночь в городе

Хантер С. Томпсон

Субботняя ночь в городе

Перевел М. Немцов

Я высадил Марию перед тату-салоном перед самой полуночью. На улице места для парковки нигде не было, поэтому я заслал ее внутрь, а сам отыскал пятачок на тротуаре перед совершенно неосвещенным зданием.

Почему бы и нет, рассудил я. Черная машина, темный тротуар, на улице - ни души, если не считать свихнувшихся китайских подростков... а репортаж нам, на самом деле, ой как нужен. Неделя оказалась слишком длинной и быстрой, чтобы позволить себе роскошь мудрого и взвешенного осмысления. Я читал лекции что-то вроде 166 часов без перерыва - о морали, хороших манерах и политике, это помимо наркотиков и насилия. Я слишком долго бодрствовал.

Мы засекли тату-салон "Машина Картинок" по Желтым Страницам лишь за час до его закрытия. Пора было сдавать репортаж.

К счастью, находился он в каких-то нескольких кварталах от отеля, на углу Третьей и Гири, в одном одиноком парадном с корпорацией "Предотвращение Самоубийств, Инк." Весь фасад здания облекали толстые стальные гармошки заградительных щитов - как в Бейруте.

Клиника самоубийств была закрыта, однако, Мария позвонила в колокольчик тату-салона и исчезла внутри.

К тому времени, как туда добрался я, она уже страдальчески разглядывала маленькую белую карточку Дерматологической Клиники Кея и Кона. Та гласила: "Удаление Татуировок Посредством Лазерной Хирургии", расценки и стоимость услуг по требованию.

На другой карточке, которую ей вручил татуировщик, говорилось: "НЕ СДИРАЙТЕ СТРУПЬЯ... В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ Я НЕ БУДУ НЕСТИ ОТВЕТСТВЕННОСТИ НИ ЗА ОДНУ ТАТУИРОВКУ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ВЫ ПОКИНЕТЕ ПОМЕЩЕНИЕ МОЕГО САЛОНА. СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ."

Владельцем был громадный швейцарец по имени Марк, руки и плечи которого напоминали кого-то из мультика про Фантастических Мохнатых Братьев-Отморозков. Там у него имелись и кинжалы, и змеи, и скорпионы, и черепа, наполненные лозунгами Ангелов Ада: Живи Побыстрее, Сдохни Покруче... Живу, Чтобы Ездить, Езжу, Чтобы Убивать... Еще Вчера Надо Было Тебя Грохнуть... Пусть Лучше Моя Сеструха Окажется В Борделе, Чем Мой Братан На Ипонском Моцыке...

Предлагалось и множество других вариантов, размещенных для лучшего обзора на стенах включавших в себя весь ассортимент - от изысканных цветочных композиций в четыре краски до монструозных фресок на все тело, изображающих сцены вроде Нанкинского Погрома или шестиногих Горгон, пожирающих пламя и глодающих черепа своих противников.

- Орлы и пантеры, - сказал он. - Они до сих пор самые популярные... Но, видите ли, дамы больше предпочитают цветочки и всякое такое. Это парни хотят орлов с пантерами.

Казалось, мужик нервничал. Он хотел закрыться до полуночи, но теперь в жизни его сгустились тени. Не очень хорошенькое дельце - в темном конце бульвара Гири за две минуты до полуночи в субботу развлекать двух совершенно незнакомых людей с блеском в глазах и без явной мотивации.

- Нам нужно что-нибудь побыстрее, - сказал я. - Срок у меня выходит завтра в полдень. Сколько займет положить татуировку вот на эту женщину?

Он осторожно меня оглядел, затем цепко осмотрел Марию.

- Куда вы ее хотите? - спросил он.

- Какая разница? - заорал я. - Скажем, на спину. - Я отсканировал стены в поисках подходящего дизайна, но большая часть хороших требовала слишком кропотливой работы. Некоторые заняли бы две-три минуты, другим же нужно было восемь-десять часов.

- Как насчет вот этой пантеры? - наконец, решился я, тыча пальцем в ревущую черную тварь размером с волейбольный мяч. Крупна, но рисунок несложный. Главным образом - черная тушь и кровь из жала отвратительной на вид иглы.

Мария растянулась на лежаке, и я задрал на ней свитер, обнажив лопатки. Несчастный швейцарец долго прочищал свою высоковольтную электроиголку в мисочке со спиртом и эфиром. Та гудела и визжала, как огромная бормашина, а затем он погрузил ее в плоть Марии.

На Бульваре Гири воскресным утром спокойно. Единственное живое существо на горизонте - гигантское оранжевое табло, на котором написано СКЛАД. За ним только Проспекты, унылая панорама тонущих в тумане пещер до самого побережья. В переулках - одни странные фургоны, да гигантские мотоциклы, прикованные к пожарным кранам.

Я понимаю Проспекты. Я знаю их как жилы на собственной шее. Я могу гнать на полной скорости до самого кафе "Пляжный Мальчик" в таком густом тумане, что даже трамваи в нем не ходят.

Бывали ночи в старину, когда мы рассекали на больших мотоциклах сплоченными стаями по парку, будто грохочущее стадо диких свиней. Мы орали, хлестали виски и подкуривали косяки от зажигалок Зиппо, крысами несясь сквозь тьму, полоумно вписываясь в плавные изгибы дорог вокруг озер и футбольного поля... просто банда приятных парней и спортсменов, выехавших прокатиться по хорошей погоде.

Теперь же все по-другому. Я живу в роскошных апартаментах на крыше Мияко, опоясанных сквозными террасами, с глубокой ванной-гиндзу, рассматриваю в длинный черный бинокль проходные дворы и крыши Джапантауна. Лакей по утрам вносит мне рулеты с яйцом, а на стоянке отеля меня дожидается новый черный "камаро".

Меня тут знают. Когда я вернулся прошлой ночью, швейцар стоял на проезжей части Пост-Стрит в скользком черном кимоно и тупо грозил пальцем шедшим на него машинам... поэтому я нажал на газ и обогнул его слева, только чтобы проверить его основные рефлексы.

Он отскочил и выматерил меня, а я уже подмахивал к стоянке отеля. Мария быстренько вбежала вовнутрь, прихватив мешок с выдриным мехом, пластинками и вещдоками с нашего недавнего суда по делу об ограблении со взломом.

- Повеселились? - спросил меня швейцар, открывая мне дверцу.

- Ты спятил? - ответил я. Мне к сроку надо серьезный материал сдать. Мы всю ночь провели в тату-салоне. По-другому не получалось.

- Что? - спросил он. - Вы сделали себе татуировку?

- О, нет, - ответил я. - Не я. - Я кивнул в сторону Марии, которая уже значительно углубилась в фойе. - Татуировали ее, - сказал я. - Огромная черно-красная пантера прямо между лопаток.

Он медленно кивнул, но я видел, что все лицо у него напряглось.

- То есть, вы хотите сказать... - начал он, - ...что заставили бедную девушку сделать себе татуировку? Ради статьи в газету?

- Это был верный поступок, - сказал я. - Выбора у нас не было. Мы же, в конце концов, профессионалы.