Николай Желунов - Дозоры не работают вместе

Пленники. Что-то связанное с пленниками. И со временем.

Андрей взглянул на часы на руке – 20:57.

На полу застонал Ктесифон. Скоро он очнется.

Яровой, шатаясь, вышел в первую пещеру, где на столе стоял телефон. Он соединил пальцами куски разорванного кабеля, прошептал еще одно заклятье – и концы провода нехотя, словно тонкие медные червяки, зашевелились, соединяясь. Андрей снял трубку, услышал гудок. Непослушными разбитыми пальцами набрал четыре тройки.

– Оператор? Говорит Яровой. Передайте всем. Я нашел пленных.

– А что Гесер? – слабым голосом спросил Андрей. – Он был там, в пещере?

Яровой лежал на носилках на краю какого-то поля. Вдалеке сияли освещенные кварталы города. Он видел в свете прожекторов исполинский куб земли и камня – вырубленный неестественно ровно, словно кусок масла, вырезанный горячим ножом, – этот куб лежал в стороне, открывая взорам и русло коллектора, и пещеры, где держали пленников. Над головой то и дело с рокотом пролетали вертолеты. По обе стороны поля тянулись цепочки часовых с заряженными жезлами: вдоль лесной опушки стояли Темные, с другой стороны, ближе к городу, – Светлые.

– Очнулись, Андрюша? Как вы себя чувствуете?

Над Яровым склонилось заботливое лицо Адама Францевича. Андрей нетерпеливо дернул щекой:

– Я спросил, был ли там Гесер.

– Нет. Только наши Темные пропаданцы.

Андрей молчал, переваривая услышанное. В голове как будто еще звучало эхо взрыва, но правое ухо, кажется, снова начинало работать.

– Инквизиция отозвала ультиматум, Андрей. Спасибо тебе от всех нас.

Крыницкий сжал левую, менее израненную руку своего друга. Тот молча смотрел вниз, на раскопки.

– Мы нашли в пещерах много разных вещей – объедки, мусор, обгорелые примуса, – тяжело проговорил старик, – но никаких настоящих зацепок, дающих намек на тех, кто это мог сделать. Если тут использована магия, то очень странная. Вход в пещеру заминировали обычной бомбой. Кстати, вам очень повезло – взрывчатка частично отсырела, иначе бы никто не выжил, будь он хоть трижды Иным. Следов присутствия Гесера мы тоже не нашли – посему боюсь, с Темными будет еще много проблем. Кто бы ни захватил их, недавно они ушли, перерезав провод и установив мину у входа в камеру, где держали пленников. Все, кроме Монка, погибли много часов назад. Он сам выжил только потому, что подпитывался энергией своих умирающих товарищей. Как вампир кровью.

– Да, он говорил, что взял всю силу. Значит, речь шла о них. Вы уже допросили его?

– Нет, он без сознания. Но, как ты понимаешь, есть способы заглянуть в память. Кто их похитил, по-прежнему неизвестно, Монк видел только тени в пещере. Всех пленников особым образом связали и заткнули рты, чтобы они не могли колдовать. Когда Монка связывали, неплотно стянули правую руку – ему удалось воспользоваться магией и распутать веревки. Тогда-то он добрался до телефона и позвонил Тамаре, но был пойман и снова заключен в тюрьму.

– Чего же хотели похитители?

Крыницкий пожал плечами.

– Это еще предстоит узнать. Больше всего меня беспокоит то, что они за все время не создали ни одного заклятия, если вообще заглядывали в Сумрак. Если бы не этот факт, мы бы, конечно, куда быстрее нашли их. Впрочем, одна находка довольно интересна.

– Какая?

– Энергия.

– Что?

– В Сумраке остались следы мощных энергетических возмущений. Все концы тянутся далеко на запад. Теперь понятно, почему мы в Москве ничего не обнаружили. Кто-то отдавал им команды на расстоянии, и получали они их только здесь, на западе от города.

– Кто же это был? И где похитители?

– Потерпите, Андрей. Со временем мы обо всем узнаем…

Тамара Монк пришла в себя после долгого и страшного сна. В этом сне она падала в бесконечно глубокую пропасть. Она звала на помощь, пыталась ухватиться за что-нибудь – тщетно. Она ждала удара о землю и быстрой смерти, но падение все продолжалось… все быстрее и быстрее, все темнее и страшней. Откуда-то из неописуемого далека ее по-прежнему звал Миша, но к его голосу добавились новые голоса тех людей, что заталкивали Тамару в этот жуткий сон. Медленное, неумолимое падение в холодную мрачную пустоту…

…вдруг прекратилось.

Она открыла глаза.

Ее постель, широкая и мягкая, застеленная свежим бельем, стояла в незнакомой комнате, освещенной теплым светом ночника. На стене у маленького окна висел плакат – насупленный мальчишка с расцарапанной рукой и женщина в белом халате с мудрым и добрым лицом: НЕ ЗАБУДЬТЕ ПРИВИТЬ ДЕТЕЙ ОТ СТОЛБНЯКА.

Тамара села на кровати. Впервые за долгое время она чувствовала спокойствие… и желание как следует поесть.

«Я тяжело болела… но сейчас мне лучше. Болела и видела сны. О каких-то странных людях, возникающих из ниоткуда, о превращении чая в вино, о медиумах и магах…»

– Ты бредила, – прошептала Тамара.

Она собиралась позвать кого-нибудь, но тут взгляд ее упал на соседнюю койку.

Там, опутанный бинтами, исхудавший до синевы, с заострившимся носом, исцарапанный и покрытый лиловыми кровоподтеками, лежал Миша. Живой.

Долго сидела она на краю кровати, не веря своим глазам. Затем упала на колени, схватила его пахнущую йодом руку и принялась поливать ее слезами. Она благодарила Бога, судьбу, весь свет за это счастье. А когда кончились силы плакать, уснула рядом с мужем.

ФРГ, пограничный переход в Лауэнбурге на Эльбе,

2 октября 1962 года

– Ваши документы, пожалуйста.

Максим Баженов подал офицеру завернутый в клеенку паспорт гражданина Федеративной Республики Германия. Документ изготовили несколько дней назад в Первом главном управлении КГБ по просьбе Андрея Ярового; ему искусно придали слегка потрепанный вид, умело вклеили фотографию Максима и истекающую визу ГДР. Пограничный контроль на стороне социалистической Германии он прошел без сучка и задоринки, теперь оставалось проникнуть на «загнивающий Запад».

– Гюнтер Штайгер, – прочел офицер вслух. – Герр Штайгер, с какой целью вы посещали советскую зону?

Пограничник неторопливо листал документ, покачиваясь с мыска на пятку. У него был долгий скучный день в мокрой от дождя стеклянной будке у шлагбаума, и до конца смены оставалось еще несколько часов. Он даже не смотрел на Максима.

– Я навещал родственников в Дрездене.

– Кем работают ваши родственники?

– Тетка служит в трамвайном депо, двоюродный брат ходит в школу.

– А вы сами?

– Страховой агент.

– Вы провели в Дрездене две недели?

– Почти.

– Кроме Дрездена, были еще где-то?

– Останавливался в Берлине на один день. На обратном пути.