Николай Желунов - Дозоры не работают вместе

Полицейский на Домштрассе смерил Баженова пристальным взглядом – и Максим решил, что пришла пора сменить советский гардероб на что-то более подходящее. Он сел в такси и попросил шофера отвезти его в дорогой магазин готового платья. Здесь он приобрел хорошее твидовое пальто, джемпер, несколько рубашек, брюки и пару английских туфель.

Максим полностью переоделся в примерочной магазина (старую одежду свернул в узел, привязал к нему обломок кирпича и утопил в канале), а затем посетил парикмахерскую. После стрижки он взглянул на себя в зеркало и усмехнулся. О, как одежда меняет человека (Иного – тоже). И насколько по-разному одеваются люди по разные стороны «железного занавеса». Переходя границу между двумя цивилизациями, ты одеваешься как местные, чтобы не выделяться из толпы, ты исполняешь обязательный ритуал под названием «смена шкуры». Если, конечно, не ищешь чужого внимания.

Максим никогда намеренно не готовился к жизни секретного агента, но он смотрел несколько фильмов о них и знал, как вести себя в сложившейся ситуации. Выйдя из магазина, он юркнул в метро и проехал дюжину остановок, затем сделал пересадку и проехал еще с десяток. Затем поднялся наверх и принялся ловить такси. В первую машину отказался садиться, взял вторую.

– Пожалуйста, к вокзалу в Альтона.

Таким образом, он оказался почти на том же самом месте, откуда выехал, но уверенный, что избавился от «хвоста» (если тот был).

Кельт ждал его в районе Санкт-Паули, на остановке автобуса. Все произошло как в тех самых шпионских фильмах.

– Вы не знаете, где находится клуб «Мокко»? – спросил Максим у мужчины в синем плаще и надвинутой на глаза шляпе, закурившем сигарету ровно в 21:00.

– Клуб «Мокко», – выдохнул Кельт в серое небо струю дыма, – сегодня закрыт. Но если вам нужен хозяин, вы его застанете.

– Прекрасно. Он-то мне и требуется.

Они пожали руки и не торопясь пошли по шумной и многолюдной, залитой разноцветными неоновыми огнями улице Риппербан.

– Белый «ситроен», припаркованный за перекрестком, – спокойно сказал Кельт, – забирайтесь на заднее сиденье. При водителе ничего не говорите.

Машина остановилась на пустой и темной улице где-то на окраине. Кельт привел гостя в маленькую квартиру в мансарде старого дома. Здесь пахло вековой сыростью, мебелью восемнадцатого столетия и пылью. Половицы надрывно скрипели под ногами. Максим бросил осторожный взгляд в щель между шторами – улица была пуста. Если за ним от Лауэнбурга и плелся «хвост», он его точно сбросил.

– Садись, камрад, – глухо проговорил Кельт.

Он включил настольную лампу, настолько тусклую, что света в комнате почти не прибавилось. Максим сел напротив него, молча ожидая продолжения.

Все это время лицо Кельта оставалось в тени широкополой шляпы. Видна была лишь густая черная щетина, покрывавшая щеки. Огонек зажатой в зубах сигареты мерцал в темноте.

– Выпьем.

Кельт разлил по стаканам что-то из большой пыльной бутыли. Максим принюхался: на дне оказался коньяк. Выпили.

– Как мне называть тебя? – спросил Кельт.

– Гюнтер Штайгер, Светлый Иной, к твоим услугам.

– Для тебя я пусть останусь просто Кельтом. Посмотрим-ка, что у нас есть для тебя, камрад Гюнтер.

Он позвенел ключами, извлек из тумбочки несколько увесистых пачек, бросил их через стол Максиму.

– Тут несколько тысяч марок, хватит на первое время.

На столе появилась промасленная тряпица, а в ней – нечто среднее между автоматом и пистолетом с коротким черным стволом, похожим на обрезок трубы.

– Scorpion-61, Чехословакия, калибр 7.65, – в голосе Кельта появились извиняющиеся нотки, – лучше ничего пока предложить не могу. Конечно, с такой игрушкой лучше воевать в джунглях, но и здесь сгодится. Можешь носить его под плащом, кобуру найдешь в ящике. Прицельно бьет на двадцать пять метров и весит всего два кило.

Максим осмотрел пистолет-пулемет и нашел его неплохим.

– Еще по стаканчику?

Кельт медленно выпил коньяк и прикурил сигарету от окурка предыдущей.

– Я слушаю тебя внимательно, камрад Гюнтер. Как я догадываюсь, деньги и пушки – это не то, что интересует тебя в первую очередь.

Баженов помолчал, собираясь с мыслями. Коньяк приятным теплом разливался по телу.

– Лет двадцать назад здесь, в Гамбурге, жил Светлый Иной большой силы. Я знал его под именем Тидрек. Высокого роста, седой и белобородый, как Санта-Клаус. По натуре одиночка, но если присоединится к какой-то команде – считай, ей очень повезло. В тридцатые и сороковые годы был активным членом НСДАП, но в самом конце войны раскаялся и ушел. Помогал оборонять город от авианалетов союзников, и хотя не преуспел в этом, но кое-что смог спасти. Кельт, мне нужен этот Светлый.

– Зачем?

– Мне нужно задать ему один вопрос.

– Всего один?

– Да.

Кельт снял шляпу, положил ее на колено. У него оказалось довольно красивое, правильно очерченное лицо, густые темные волосы, переходящие на висках в бакенбарды, короткий прямой нос, блестящие черные глаза.

– Не знаю я никакого Тидрека, камрад, – сказал он устало, – и никогда не слыхал о таком.

Максим разлил по стаканам остатки коньяка:

– И ты ничем не поможешь мне… камрад?

– Ты ведь приехал из России, верно? – ответил Кельт вопросом на вопрос.

– Возможно.

– В любом случае ты должен что-то знать, раз уж ты с той стороны. Расскажи, что случилось в русской столице. Почему нам запретили пользоваться магией, черт побери? Мы здесь знаем только одно – была какая-то серьезная разборка с Темными. Информация доходит не сразу…

Баженов покачал головой:

– Это не простая разборка. Были похищены и убиты несколько Темных в Москве. Исчез глава Ночного Дозора – бесследно. Похитители до сих пор неизвестны, мы знаем только, что след ведет на Запад.

Кельт маленькими глотками пил коньяк. Лицо его блестело от пота.

– Будет новая большая война?

Максим пожал плечами.

– Знаешь, камрад Гюнтер или как тебя там, – Кельт тяжело вздохнул, – если Договор будет разорван, нам тут настанет быстрый капут. Мы здесь в явном меньшинстве. И если рванет – даже от Гамбурга до границы добежать не успеем.

– Поэтому Инквизиция и наложила запрет на любые магические действия на всем континенте, от Лиссабона до Камчатки. Карантин на целый месяц или больше – пока не решат, что ситуация успокоилась. Великая заморозка. Отпуск для всех нас.

– Ты думаешь, это разумно? Мы сейчас беззащитны перед Америкой, как младенцы перед вооруженным бандитом.

– Я ни в чем не уверен. Америка не имеет права вмешиваться в наши дела. Ситуация в России стала слишком взрывоопасной. В какой-то момент подозрение пало на Ночной Дозор, и Инквизиция поставила Светлому Совету ультиматум: или выдайте пленных, или все пройдут через принудительную исповедь с приостановкой всех проектов. Лишь в последний момент ценой невероятных усилий нам удалось обнаружить похищенных Темных (почти все они были мертвы) и остановить вступление приговора в силу. Тогда Темные, которые уже рассчитывали на серьезное изменение баланса сил в свою сторону, пришли в ярость и пытались атаковать штаб Ночного Дозора в Москве. После этого Инквизиция и пошла на заморозку. Понимаю, как это тяжело… но если подумать, месяц – не такой уж большой срок.