Сергей Лукьяненко - Шестой Дозор

Нет, глупо. Если меня всерьез пасут – то звонок отследят. А я не хочу никому давать такую возможность. В конце концов, если прижмет, то Светлана сама позвонит мне на мобильный.

С ведьмами пока непонятно. Вся надежда на то, что сегодня они соберутся на свой шабаш и выберут новую Бабушку Бабушек. Надо ждать. И надо доложить.

Я достал телефон – и тот зазвонил в моих руках. Появилась фотография шефа (не спрашивайте, как мне удалось его сфотографировать, Гесер терпеть не может фото– и видеосъемок), заиграла бравурная музыка:

– Та та-та та та-та-та-та, та-та та-та,

Та-та та-та, та-та та-та та-та та та.

Все Высшие по-своему позеры. Бабушка российских ведьм работает в детском саду и моет грязные горшки. Главный Светлый Москвы не любит, когда ему звонят, и предпочитает позвонить сам за секунду до твоего решения.

– Слушаю, Гесер.

– Как твой разговор с Бабушкой? – спросил шеф.

– Хм… – Я задумался на миг, пытается ли шеф говорить иносказательно, или сам не заметил туманность сказанного. – Бабушка говорит, что Бабушка ее, Арина, жива, и никто не заменит живую Бабушку. Но сегодня Бабушка собралась вечерять с подружками, и они хорошенько поговорят об этом.

– Значит, Арина, – сказал Гесер. – Я практически не сомневался. Ясно.

– Вас плохо слышно, шеф, – покривил я душой против истины. – Вы далеко?

– В Праге, я же говорил.

Значит, Гесер отправился в Инквизицию через портал. На такое расстояние и так быстро – портал у него был приготовлен заранее. Хотя чему я удивляюсь? Обратное было бы странно.

– Как котик? – спросил я.

– Котик? Котик Бабушки? – Мне вдруг удалось озадачить Гесера. – Ты об этом толстобрюхом Германе?

– Нет, я про другого котика, – осторожно сказал я. – Ну, у которого врожденные стоматологические проблемы.

Мне послышалось какое-то ворчание и бурчание на заднем фоне. Гесер что-то коротко сказал на незнакомом мне языке. Потом сообщил:

– Хена просил передать, что парочка больших клыков – это вовсе не проблема. Наоборот. И если ты сомневаешься, он любезно приглашает тебя на охоту.

– Приношу уважаемому Хене свои извинения, – сказал я. Посмотрел в зеркало и показал сам себе язык.

Блин, ну кто же знал, что Хена там рядом!

– И не сообщил ли почтеннейший Хена, не является ли он бесспорным лидером среди… э… своей… своих…

– Любезнейший Хена сказал, что он старейший из своей породы, – сказал Гесер. – Еще он сказал, что у них нет, не было и никогда не будет общего лидера, ибо это противоречит самой их сути. Он сообщил это твердо и ясно, на языке охотников на мамонтов, в котором просто не существовало понятия лжи.

– Понятно, – разочарованно сказал я.

– Так что Принимающие Облик – это не оборотни. Думай, Антон.

Шеф прервал связь.

Я несколько секунд сидел, тупо глядя перед собой. Не оборотни. Вот так облом. Ведьмы – да, вампиры – да. А оборотни не вошли, какая жалость. Никто не любит бедных оборотней. Даже девочки-старшеклассницы выбирают гламурных вампиров.

В стекло с моей стороны деликатно постучали. Я повернулся. Немолодой грузный инспектор ДПС сладко улыбнулся мне и сделал рукой жест, приглашая опустить стекло.

Я торопливо нажал кнопку, стекло поползло вниз. С моих пальцев сорвался столбик пепла, прямо мне на штаны – закуренная пять минут назад сигарета истлела в пальцах.

– Блин… – сказал я и рефлекторным движением выкинул окурок под ноги инспектору.

– Мужик, ну ты совсем охамел! – воскликнул инспектор с восхищением. – Нет, ну просто совсем! Встал под знаком «Стоянка запрещена». Хорошо, с аварийкой… Вижу, ты по телефону говоришь… Что же, я не зверь, всякое бывает! Я не зверь?

– Не зверь, – растерянно согласился я.

– Останавливаюсь позади, – продолжал инспектор.

Я глянул в зеркало – и впрямь машина ДПС с включенным проблесковым маячком стояла сзади. Видимо, давно стояла.

– Стою жду, – продолжал инспектор. – Думаю, сейчас совесть у человека проснется! Нет, не просыпается. Еще и язык мне в зеркало показал. Слушайте, вы же взрослый и разумный человек. У вас совесть есть?

– Есть, честное слово! – воскликнул я.

– Договорил, – продолжал инспектор перечислять мои прегрешения. – И продолжает сидеть! Хорошо, мы не гордые. Вышли, вежливо постучали… И ты что делаешь? Открываешь окошко и швыряешь в меня окурок!

– Извините, – сказал я.

– Остановка под знаком. Выброс мусора из машины… – Инспектор запнулся на миг. – Честно говоря, даже не помню, что за это положено.

– Оштрафуйте меня, – сказал я. – Я виноват кругом, отпираться не буду. Хотите – штрафуйте, хотите – права отбирайте.

– Права не за что, – со вздохом сказал инспектор. – Ты же не пьян?

– Нет.

– А рожа у тебя вообще-то такая, будто ты выпил.

– Проверьте, – вздохнул я. – У меня вообще такая рожа. По жизни.

Некоторое время инспектор смотрел на меня. Потом наклонился, принюхиваясь. Я выдохнул.

– Что случилось-то? – спросил инспектор с внезапной нотой сочувствия.

– Жена, дочь… – сказал я. Тут же поправился: – Нет, не подумайте, живы-здоровы, только…

– Только далеко, – сказал инспектор.

– Да. Ну и…

– С ними говорил?

– Нет. С шефом.

– Головомойку получил?

– Типа того.

– На работе плохо?

– Кризис.

Инспектор кивнул. Предложил:

– Позвони жене. Сам, первый позвони.

– Не могу, – сказал я. – У нее и мобильник выключен.

Инспектор вздохнул:

– Понятно. Но стоять тут нельзя.

– Я не буду, – кивнул я.

– И курить бросай, – добавил инспектор. – У нас в стране идет борьба с курильщиками. То есть с курением. Премьер-министр бросил курить, а у него работа нервная. Значит, и ты сможешь.

– Смогу, – кивнул я. – Я редко курю. Расстроился просто.

Инспектор погрозил мне пальцем.

– И в зеркало смотри! Что оно, для красоты в машине повешено?

– Зеркало не для красоты, – согласился я.

– Верно. Оно не твой помятый облик должно отражать, а то, что поважнее.

Я молчал, тупо глядя на инспектора.

– Ты точно не пил? – спросил он.

– Вы даже не представляете, какую важную вещь сейчас сказали, – произнес я. – Вы сами этого не понимаете. Спасибо вам огромное! Спасибо!

Инспектор отступил на шаг, покачал головой.

– Езжай-ка ты домой. Слышишь меня? Спокойно и медленно езжай домой. У тебя голова чем-то другим забита, тебе сейчас за руль садиться нельзя. Если хочешь, я поеду впереди, ты за мной.

– Вы очень светлый человек, – сказал я. – Но вы не беспокойтесь. Я в аварию не попаду. Все будет хорошо.

Инспектор еще раз покачал головой и пошел к своей машине.

Я поднял стекло. Посмотрел в зеркало. Сказал вслух:

– Какой же я идиот. Зеркало.

Я подъехал к ВДНХ через девятнадцать минут, что по меркам Москвы вообще малореально, а учитывая зимние дороги и дневное время – просто немыслимо. Если бы добрый инспектор, отпустивший меня, видел, как я еду, – он бы меня проклял.