Нил Гейман - Сыновья Ананси

– Веду я. А ты следуешь за мной.

– Но…

– Что бы я хотела знать, – сказала бледная женщина, – так это насколько ты сейчас призрачен. В смысле, я не могу касаться людей. Я и вещей касаться не могу. Но я могу касаться привидений.

Бледная женщина попыталась сильно пнуть зверя в морду. Тень-тигр зашипел и на шаг отступил, и женщина промахнулась меньше, чем на дюйм.

Следующий удар попал в цель, и зверь взвыл. Еще один удар, как раз в то место, где у этой кошачьей тени должен быть нос, и зверь закричал, как кот во время мытья с шампунем, это был одинокий вопль страха и возмущения, позора и поражения.

В коридоре раздался смех мертвой женщины, смех ликования и восторга.

– Хорек! – сказала бледная женщина. – Грэм Хорек!

По дому пронесся холодный ветер.

Рози отперла последний засов и повернула ручку. Входная дверь распахнулась. Слепящие лучи фонариков, люди, машины.

Женский голос сказал:

– Это одна из пропавших туристок, – а затем: – О боже…

Рози обернулась.

В свете фонарей Рози разглядела мать, скорчившуюся на кафельном полу, а рядом с ней босого, без сознания, но несомненно в человеческом образе Грэма Коутса. Повсюду вокруг них, словно краска, была разбрызгана красная жидкость, и Рози, задержав дыхание, не сразу поняла, что это такое.

К ней обратилась женщина.

– Вы Рози Ной, – сказала она. – Меня зовут Дейзи. Давайте вас куда-нибудь посадим. Вы бы хотели присесть?

Кто-то, должно быть, нашел распределительный щиток, потому что в этот момент по всему дому зажегся свет.

Крупный мужчина в полицейской форме склонился над телами.

– Это определенно мистер Финнеган, – сказал он, подняв голову. – И он не дышит.

– Да, – сказала Рози, – да, пожалуйста. Я бы очень хотела присесть.

Чарли сидел рядом с Пауком на обрыве, в лунном свете, болтая ногами в пустоте.

– Знаешь, – сказал он, – ты был частью меня. Когда мы были детьми.

Паук склонил голову набок.

– Правда?

– Думаю, да.

– Ну, это кое-что объясняет. – Он вытянул руку: у него на ладони сидел, ощупывая лапками воздух, семиногий глиняный паучок. – И что теперь? Ты заберешь меня обратно или что?

Чарли наморщил лоб.

– Думаю, самому по себе тебе гораздо лучше. И уж точно намного веселее.

– Рози, – сказал Паук. – Тигр знает о Рози. Мы должны что-то сделать.

– Конечно, должны, – сказал Чарли. Это похоже на бухгалтерию, подумал он: в одной графе добавляешь, в другой вычитаешь, и если все сделал правильно, в итоге должно сойтись. Он взял брата за руку.

Они встали и сделали шаг вперед, с обрыва… и вокруг стало ярко…

Между мирами дул холодный ветер.

– Ты не волшебная часть меня, кстати, – сказал Чарли.

– Нет? – Паук сделал еще один шаг. Звезды валились на них дюжинами, исполосовав темное небо. Кто-то где-то играл на флейте возвышенную сладостную мелодию.

Еще один шаг, и теперь зазвучали далекие сирены.

– Нет, – сказал Чарли. – Не часть. Хотя, кажется, так думала миссис Данвидди. Она разделила нас, но никогда толком не понимала, что сделала. Мы с тобой, скорее, как две половинки морской звезды. Ты вырос в целого человека. Ну и, – сказал он, только сейчас понимая, что это действительно так, – я тоже.

Они стояли на краю обрыва на заре. Вверх по склону ехала «скорая» с включенной мигалкой, а за ней – еще одна. «Скорые» припарковались на обочине, рядом с полицейскими машинами.

Всем и всеми, похоже, там заправляла Дейзи.

– Нам тут делать нечего. По крайней мере сейчас, – сказал Чарли. – Пойдем.

Последние светлячки уже улетели, мерцая на своем пути домой.

На первом же утреннем микроавтобусе они отправились в Вильямстаун.

Мэв Ливингстон сидела на втором этаже дома Грэма Коутса, в библиотеке, окруженная произведениями искусства, а также книгами и DVD, и смотрела в окно. Там, внизу, специалисты экстренных служб поместили Рози и ее мать в одну «скорую», Грэма Коутса – в другую.

Ей действительно, поняла она, понравилось бить эту звериную тварь, в которую превратился Грэм Коутс. Это было самое приятное, что она сделала с того момента, как ее убили, – хотя, если быть честной, танцы с мистером Нанси шли вторыми с минимальным отрывом. Он замечательно проворен и легок на ногу.

Она устала.

– Мэв!

– Моррис!

Она огляделась, но комната была пуста.

– Я не хотел бы беспокоить тебя, если ты еще занята, зайка.

– Это очень мило с твоей стороны, – сказала она. – Но, думаю, я здесь закончила.

Стены библиотеки начали блекнуть, терять форму и цвет. За стенами показался окружающий мир, и в его свете она увидела невысокую фигурку человека в ладном костюме, который ее поджидал.

Ее рука утонула в его руке.

– Куда теперь, Моррис? – спросила она.

И он сказал.

– Ох. Ну, это приятная перемена, – заметила она. – Всегда хотела туда попасть.

Рука об руку, они туда и отправились.

Чарли проснулся от громкого стука в дверь. Спросонок оглядевшись по сторонам, он обнаружил, что находится в гостиничном номере, а в голову к нему, как мотыльки к лампе без абажура, слетелось множество маловероятных событий последних дней, и пока он разбирался, что все это значит, ноги сами довели его до двери. Он подмигнул висевшей на двери схеме, в которой говорилось, куда следует бежать в случае пожара, и попытался вспомнить, что же случилось прошлой ночью. Затем отпер дверь и открыл ее настежь.

И встретился взглядом с Дейзи.

– Ты что, так и спал в этой шляпе? – спросила она.

Чарли поднял руку и пощупал голову. На нем определенно была шляпа.

– Да, – ответил он. – Должно быть, в ней.

– Ну и ну, – сказала она. – Хорошо хоть, туфли снял. Ты вчера все веселье пропустил, ты в курсе?

– Да?

– Почисть зубы, – сказала она, – и смени рубашку. Да, пропустил. Пока ты… – тут она засомневалась. По здравом размышлении, казалось совершенно невероятным, что он действительно взял и исчез во время сеанса. Такого ведь не бывает. Не в этом мире. – Пока тебя не было, я заставила начальника полиции отправиться в дом Грэма Коутса. И у него были те туристки.

– Туристки?…

– Он на ужине сказал что-то насчет того, что мы подослали двух человек к нему в дом. Это была твоя невеста с матерью. Он запер их в подвале.

– С ними все в порядке?

– Обе в больнице.

– Ох.

– Ее мама в тяжелом состоянии. Но, думаю, с невестой все будет хорошо.

– Ты перестанешь ее так называть? Она мне не невеста. Она разорвала помолвку.

– Она – да. Но ты-то, кажется, нет.

– Она меня не любит, – сказал Чарли. – Она влюблена в моего брата. А он в нее. А теперь я собираюсь почистить зубы и сменить рубашку, так что если не возражаешь…