Диана Джонс - Рыцарь на золотом коне

Только вот выяснить, что именно изменилось, видимо, невозможно. Прошлое Полли представлялось плавной чередой полузабытых, ничем не примечательных событий: школа и дом, радости и неприятности, друзья и развлечения, – а еще почему-то замаячило воспоминание о том, как она пила чай с поджаренными на огне гренками, с которых капало масло. Кроме несуразицы с книгой, не было ни одной зацепки, ни малейшего намека на что-то необычное.

– Ничего не случилось, вот и вспоминать нечего, – сказала себе Полли, стараясь настроиться на философский лад. – Нельзя же найти зацепку, если ее нигде нет!

Эта мысль почему-то напугала ее. Полли сжалась в комочек, придерживая книгу повлажневшей ладонью и позабыв, что грязные туфли пачкают покрывало, а на полу стоят открытые чемоданы, и принялась перебирать свои удручающе заурядные воспоминания: городок в Котсуолде, Лондон, почему-то ярмарочные палатки, потом конь…

– Ерунда! Не знаю я никаких коней! – воскликнула Полли. – Нет, так дела не делаются. Надо вернуться туда, где все еще не началось или, наоборот, началось, и оттуда идти.

Сколько ей тогда было? Десять? Чем она тогда занималась? С кем дружила?

С кем дружила… Вот! Из глубин девятилетней давности выплыло лицо Нины – некогда лучшей подруги Полли. Толстушка и глупышка Нина. Бабушка прозвала Нину перезрелым бананчиком. А Полли так обожала Нину, что ни за что не хотела ехать без нее в тот первый раз к бабушке, и та согласилась взять к себе обеих. Наверное, это было примерно тогда же, когда родители Полли впервые заговорили о разводе. И когда Полли зачитывалась толстой книгой под названием «Герои», еще бабушкиной.

Тут Полли подняла голову. – Похороны! – ахнула она.

В то время те, кто плохо знал Полли, могли подумать, будто она выбрала Нину себе в подруги, чтобы выгодно смотреться на ее фоне. Нина была рослая толстушка в очках, с короткими кудряшками и привычкой хохотать взахлеб. А Полли, наоборот, хорошенькая и миниатюрная, а больше всего ее красили роскошные длинные светлые волосы. На самом же деле Полли отчаянно завидовала Нине – и ее внешности, и повадкам отважной девчонки-сорванца. В те дни Полли старалась съедать по пачке печенья в день, лишь бы растолстеть, как Нина. И усердно, часами терла глаза, мечтая заработать себе очки – или, по крайней мере, добиться, чтобы глаза стали заплывшими, красными и мутноватыми, как у Нины без очков. Когда мама не разрешила Полли коротко подстричься, как Нина, Полли долго плакала. Она терпеть не могла свои волосы. В первое же утро у бабушки она с особым удовольствием забыла их расчесать.

Забыть было нетрудно. Полли с Ниной в бабушкиной гостевой комнате полночи не спали, болтали и смеялись. Их распирало от восторга. Полли ужасно радовалась, что наконец-то сбежала подальше от яростных родительских перепалок шепотом и напряженного молчания, в которое погружались мама с папой, едва завидев Полли. Похоже, они не понимали, что Полли, как всякий нормальный человек, в состоянии отличить войну от мира. Полли была счастлива, что можно пожить с бабушкой: ведь у бабушки так спокойно. А безумные дурацкие шутки Нины радовали Полли еще сильнее – и ничего, что наутро Полли нипочем не могла проснуться. Весь первый день у бабушки она провела словно во сне.

Это был ветреный осенний день. Листья в бабушкином саду облетали с деревьев и кружились в воздухе. Девочки носились по саду и ловили их. Нина провизжала, мол, каждый пойманный лист – это счастливый день. Полли поймала всего семь. Нина – тридцать пять.

– Однако же целая неделя. Надо ценить то, что есть, – по обыкновению суховато сказала бабушка, когда они, запыхавшись, ворвались в дом показать ей добычу.

Она дала им молока с печеньем. Бабушка и сама всегда напоминала Полли печенье. В ней было что-то хрусткое и суховатое – пока не распробуешь, зато потом раскрывается вкус. И в кухне у бабушки всегда пахло печеньем, веяло орехово-масляным ароматом, какого никогда не бывало в других кухнях.

Пока Полли упивалась ароматом, Нина вспомнила: сегодня Хеллоуин! Она постановила, что им с Полли необходимо нарядиться верховными жрицами, и потребовала найти длинные черные балахоны.

– С нашей Ниной не соскучишься, – заметила бабушка и отправилась искать подходящие наряды.

Вернулась она с двумя старыми черными платьями и темными занавесками. Лениво и без особого пыла помогла Нине и Полли одеться. А потом выставила их за дверь.

– Идите покрасуйтесь перед соседями, – велела она. – Пусть встряхнутся.

Некоторое время Нина и Полли горделиво расхаживали по улице туда-сюда. Больше всего на свете Нина напоминала толстую, как бочка, монашку, а платье обтягивало ей коленки. Зато на Полли платье сидело хорошо, разве что было длинновато. Соседи их, похоже, не оценили. Здешние дома – кроме нескольких маленьких, вроде бабушкиного, – были большие и стояли далеко от дороги, отгороженные деревьями, растущими вдоль улицы, и поглядеть на верховных жриц никто не вышел, хотя Нина хохотала, визжала и вскрикивала всякий раз, когда ее тюрбан сдувало ветром. Они прошествовали к большому особняку, в который упиралась улица, и заглянули через решетчатые ворота во двор. Особняк назывался Хансдон-хаус – это было высечено на каменных колоннах по обеим сторонам ворот. Внутри Нина и Полли увидели длинную подъездную дорожку, заваленную опавшими листьями, и прямо на них, хрустя гравием, медленно надвигался сверкающий черный катафалк, заваленный цветами.

При виде катафалка Нина с воплем пустилась наутек – тюрбан у нее развязался и волочился по земле следом.

– Держись за воротник! Держись за воротник, пока не увидишь зверя на четырех лапах!

Они вломились в бабушкин сад, где, по счастью, на ограде сидела Трюфля – черно-белая бабушкина кошка. Так что все обошлось. Дурная примета уже не сбудется, можно отпустить воротник и освободить руки.

– Ну а теперь что будем делать? – напористо спросила Нина.

Полли все не могла просмеяться – Нина ужасно ее развеселила.

– Не знаю, – ответила она.

– Придумай что-нибудь! Что вообще делают верховные жрицы? – не отставала Нина.

– Откуда я знаю? – сказала Полли.

– Знаешь-знаешь! – напирала Нина. – Думай, а то я больше не буду с тобой играть!

Нина вечно шантажировала этим Полли. И Полли всегда попадалась.

– Ой… ну… устраивают процессии и приносят человеческие жертвы, – выдавила она.

Нина радостно загоготала:

– И мы! Мы тоже! Наша жертва – покойник в катафалке! А потом?..

– Э-э… – протянула Полли. – Надо ждать, пока боги примут жертву. И… точно! Пока мы будем ждать, придет полиция и арестует нас за убийство!