Юлия Остапенко - Свет в ладонях

Женевьев не знала, о чём именно он говорит, но припомнила, что, в самом деле, был странный миг, когда поезд засвистел и стал как будто крениться набок. Но это быстро прошло.

– Люксий выходит из-под контроля. Уже в течение нескольких лет и по всей стране. Малый Совет либо утаивает это, не позволяя экспертам обнародовать общую картину, либо они там сами не особенно понимают, что происходит. Однако пока что ещё люксий можно использовать, и Монлегюр собирается наладить производство военной техники на основе люксиевых механизмов – по всей видимости, големов-солдат, но, вполне может быть, у него припасена ещё пара козырей в рукаве. Одна беда – король Альфред ему этого никогда бы не позволил. Ведь реальной угрозы войны с Миноем нет уже много лет, а люксий слишком дорог и слишком выгоден в гражданской мануфактуре, чтобы столь резко менять энергетическую политику.

– Иными словами, – сказала принцесса, с трудом скрывая охватившее её удовольствие, – вы признаёте, что мирное использование этого ресурса – наиболее разумная и оправданная стратегия.

– Разумеется, – кивнул Гай. – Если принять как факт, что люксий вообще стоит использовать, игнорируя все прочие доступные нам ресурсы… однако это уже другая тема.

– Нет, почему же! – воскликнула Эстер. – Если заменить хотя бы половину люксиевых машин – да что там, хотя бы треть! – на другие, паровые или пневматические, экономия получится достаточной, чтобы построить хоть миллион этих ваших солдат-големов!

– Правда? – встрепенулся Клайв, а Гай безжалостно возразил:

– Не вполне разделяю ваш радужный настрой, сударыня. Но даже если вы правы – вообразите, что будет, если этот миллион железных солдат поведёт себя так, как давеча – та жалкая тысяча на площади в Клюнкатэ?

Достаточно было обладать даже не слишком бурным воображением, чтобы в красках вообразить эту картину. Эстер вздохнула.

– В таком случае мудрее всего было бы вообще отказаться от люксия. Всё, что он нам даёт, мы могли бы получить и без него… и без этой грызни за власть.

– Увы, моя дорогая невестка, – подал голос старый барон. – Человеческая натура такова, что, едва завидев жирный кусок, тут же вцепляется в него зубами, не боясь, что может ненароком подавиться. Да зачем далеко ходить за примером? В прошлом месяце мы потеряли двоих людей, погнавшись за инкассаторским поездом, перевозившим списанные ассигнации. Увы – охраны было втрое больше, чем мы предполагали. Итог печален…

– И он ничему вас не научил, – сурово сказала Женевьев.

– Ошибаетесь, многоуважаемая сударыня Клементина. С тех пор мы соотносим риск с выгодой. Оттого и прекратили операцию, впрочем, и так не особо прибыльную, когда мой бестолковый внучек влетел вверх тормашками в вагон и принялся орать на весь поезд о нашем кровном родстве.

Эту тираду старый барон подкрепил внушительным подзатыльником, едва не сбросившим «бестолкового внучка» со скамьи.

– Так что же, – нетерпеливый голос Клайва прервал эту интимную семейную сцену, – хотите сказать, вы крадёте у Малого Совета люксий, чтобы не дать использовать его на военные цели?

– Это было бы совершенно нелепо, – согласился барон. – Нет, дружок, мы крадём люксий и всё, что под руку попадётся, чтобы использовать это на свои военные цели.

– Переворот? – ахнула Эстер.

– Скорее, возвращение к старому доброму прошлому. В отличие от вас, всех здесь сидящих, я помню старые времена. Идеальный баланс сил установился сразу после революции, когда монархия сохранила власть, а народ – страх и почитание перед этой властью. Малый Совет тогда неспроста звался малым, и весу имел ровно столько же, а Народное Собрание могло напрямую взаимодействовать с королём, к выгоде всех сословий. Золотое время! В память о нём я и хлопотал, Джонатан, о твоём зачислении в Академию ле-Фошеля. Из этой академии вышли когда-то лучшие солдаты и лучшие люди этой страны. Я старый сентиментальный дурак, что поделать.

– Вы сделали собственного внука лейб-гвардейцем, одновременно крадя королевскую собственность? – Женевьев ушам своим не поверила, а старый барон, видя её неподдельное возмущение, злорадно ухмыльнулся.

– Стью Монлегюр не единственная двуличная скотина, дожившая до наших времён. Да уж.

– Но не слишком ли далеко вы зашли? Не слишком ли высоко метите? Переворот? А вы понимаете, что если в народе вновь начнутся волнения, то…

– То мы получим новую революцию? Да, такое вполне возможно, – кивнул Гай. – Больше того, такое даже весьма вероятно, если только не объявится наконец наследник престола. У нас нет точных сведений о состоянии короля, но достоверно известно, что он очень плох. Он не может представлять ныне королевскую власть. А Народное Собрание всё ещё достаточно сильно, и без королевской санкции Малый Совет не сможет провести решение о постановке големов-солдат на конвейер. Но как только им это удастся, в стране немедля будет объявлено военное положение. Големов спустят с конвейеров, но отправят не к границе, а прямиком в столицу. Такой силы будет достаточно, чтобы тотчас подавить любой бунт. Всё может свершиться в считанные дни, и народ опомниться не успеет, как Шарми превратится в полицейскую державу, где на каждом углу каждого проулка будет стоять железный страж, безжалостно карающий за малейшее неповиновение. Людям будет больше заботы о том, как спасти свою шкуру, а не о том, что творится во дворце Сишэ. И тут уж Монлегюр вправду сможет стать королём, если захочет… или президентом свободной Шармийской республики, это уж как ему в голову взбредёт.

– И вы вознамерились ему помешать? – спросил Джонатан. Судя по его заметно смягчившемуся голосу, он поверил каждому слову. И в самом деле, всё звучало довольно логично и, хуже того, реалистично… Однако что-то тут было не так, и Женевьев никак не могла понять, что же именно.

– Если успеем, – ответил Гай. – По непроверенным данным, создание големов-солдат уже больше года идёт вовсю. Но, вероятно, эти постоянные сбои задерживают финальную стадию. Такие изобретения требуют серьёзных полевых исследований, а провести их, не привлекая внимания, невозможно. Оттого Монлегюру и нужна санкция Народного Собрания, чтобы оно успокоило народ. А Народное Собрание ничего не станет решать без короля. А король…

– Получается, – сказала Женевьев, наконец понявшая, что же тут не так, – Малому Совету нужен законный монарх? Без него они, как ни дико это звучит, не смогут его же свергнуть?

– Получается, так. Только монарх нужен не какой попало, а тот, который одобрит политику Малого Совета и сможет достаточно убедительно выступить на Народном Собрании. Впрочем, такого монарха у Монлегюра как раз и нет.