Алексей Вилков - Infernal

Слеза накатывается в ложбинку. Мне одновременно хорошо и плохо. Я одновременно в раю и в аду. Всё перемешалось. Всё переплеталось в моём сознании, заставив впиться в токийскую картинку. Я вцепился в неё, как рысь в поверженную лань, ни за что не собираясь отпускать. Я не думал, что призраки могут фотографироваться, да так чистенько и гламурно выходить на снимках. Но Лиза не простой призрак – уникальный, вездесущий и настоящий, как этот самый журнал. И она снова права, она жива и где-то здесь, рядом, в пространстве миллионного города.

Ждёт меня, хочет, чтоб я обрёл её… Хочет меня…. Моя чудесная Лиза.

Наглядевшись вдоволь до рези в глазах, складываю журнал пополам и убираю в карман. Отныне я с ним не расстанусь. Как много потусторонних явлений – её взгляд в толпе, журнальная фотка с грустной, призывающей улыбкой – и это уже не артефакты. Это целый лейтмотив моего путешествия. И я отчаянно решаюсь идти на поиски, но с чего начать? Неизвестно. Готов вновь забросить дело и наплевать Фридману в душу. Пусть катится со своими япошками и деньгами куда подальше, когда здесь возрождается моя голубая мечта в образе Лизы в прекрасном голубом жакете. Моя старая сладкая девочка как прежде сверкнула новизной и запечатлела себя на рекламной обложке. Чудесам никогда не суждено завершиться. Вот её лучший подарок, её открытие, её дар, с которым мне не суждено расстаться. Я буду спать с ней, положу рядом или под подушку, или гораздо приятней – подложу под себя. Мы проведём столько дней и ночей, что они станут новым медовым месяцем, миновав давнюю пропасть, и сотрут полосу поиска и безнадёги.

Здравствуй, Лиза! Я пришёл за тобой.

Журнал хранился в кармане, а я оживился и одновременно заволновался. Выход один – настроиться на её появление и ждать.

Воскрешение непременно случится.

Отядзукэ – рис с чаем, на последний десерт, пришёлся по вкусу. Проглотил его, не заметив, но зато разобрал впечатляющий вкус. Сегодня мне особенно нравилась японская кухня. И даже несуразные малолетки смотрелись на удивление симпатично, будто я не замечал прежних недостатков.

Не следя за часами, я умудрился отстать от времени. Давно следовало быть в номере и готовиться к приезду Мисимы. В два счёта я собрался, оставив щедрые чаевые девчонкам, как бы благодаря их за бесценный подарок. Остановился и схватил ещё несколько журнальчиков, чтоб на всякий случай, чтоб прозапас, чтоб уникальные снимки любимой никогда не старели и не утрачивали первоначального блеска.

Пешком добираться назад чрезвычайно рискованно. На метро шумно и обыденно, и я влетел в первую попавшуюся легковушку, что донесла меня вихрем до отеля. Но я опаздывал и пробежал, как заяц, мимо ресепшена, не ответив дежурной улыбкой.

В номере вытряхнул все журналы, содрал её фотку и спрятал в пиджак, нырнул в душ, чтоб не опоздать и не выглядеть перед Мисимой придурковатым зарвавшимся парнем из далёкой России. Нужно быть начеку и подать себя в выгодном свете, чтоб он не посчитал меня за простачка, и мы в итоге не продешевили. Я был уже в форме и готов воротить горы. Никто бы не отважился мне мешать. Какой там продюсер Мисима? Я раздавлю его одним пальцем, как блоху из бедных кварталов. Я чувствовал себя великаном и человеком с большими возможностями типа Спайдермена или Хэнкока, но совершать глупости, как второй герой, я не собирался, потом у предпочёл превратиться в человека-паука – так надёжней.

…Разодетый тип, похожий на продюсера Мисиму, встречал меня у парадного входа, когда я ещё не успел покинуть фойе отеля. Я выбежал, не успев толком завязать галстук, но не забыл прихватить портфель и добытые снимки – на удачу.

– Приветствую, – чуть наклонился усатый японец, одетый с иголочки.

– Добрый вечер, – ответил я, внимательно оглядев токийского стилягу.

Великолепный костюм светлого металлического оттенка и золотой галстук сидели на Мисиме отлично, даже слегка вызывающе. Шикарный вид – ничего лишнего. Вызывающе, но это ему не мешало. Тонко выбритые усики и пряный солярный загар говорили, что японец очень следит за собой. Иначе невозможно.

За его спиной нас ждал автомобиль. Дорогая «Toyota», за рулём которой сидел его личный немой водитель.

– Как добрались? – спрашивал он меня в салоне.

– Хорошо! Успел осмотреться, – говорил я, привыкая к холодному кожаному покрытию заднего сиденья.

Сам господин Мисима уселся спереди, и это меня немного раздражало, что он не хотел поговорить со мной с глазу на глаз, но я уверял себя, что и он немного волнуется, оттого-то он часто оборачивался и улыбался. Но не так, как улыбались девушки. Улыбка Мисимы была слегка виноватая и кривая, что означало, что он не справляется с волнением, либо что-то скрывает. Для меня предпочтительней первый вариант, да и скрывать ему, собственно, нечего. Его остолопов из «Scull sun» мне предстояло увидеть лично, организовав им внеочередное прослушивание.

Напыщенный и навороченный Мисима не удержался и включил диск подопечных. Сразу так резко, что оглушил! Рискнул, но японцы вообще рисковый народ, раз любили поиграть с харакири, да и Мисима походил на Якудзу. Я бы предпочёл увидеть в салоне меч или прочую атрибутику славной японской мафии. Даже если бы Мисима сделал себе харакири и забрызгал кровью салон, я бы глазом не моргнул, а только похлопал в ладоши и добавил: «Как классно у тебя получилось, Мисима, совсем как в кино!» Но Мисима не спешил разрезать себе пузо по средней линии остриём меча, и пузо у него не казалось тощим на вид. Молодой – лет тридцать (даже я старше), и меча в салоне не наблюдалось, то есть трюк с харакири не полагается.

Жаль…

Зазвучали позывы его подопечных. Я прислушался: начинался отбойный рок в стиле «Sex Pistols», а потом он стал похож на ранних «Cardigans», или даже где-то даже намечались мотивы Кипелова, а местами «Би-2». В общем, полная эклектика – ничего не разобрать. Чего-то нового, первозданного, стильного не услышал, но я и не Троицкий, чтоб скрупулёзно препарировать музыкальный продукт. Не критик, не музыковед, а всего лишь промоутер, поэтому не озвучивал свои претензии и соображения, а слушал, не фыркая. Почти завывал в такт саунду и сам кивал в такт Мисиме, который затейливо припевал их хиты и продолжал оборачиваться, как будто умоляя меня сказать несколько благодарственных слов и поощрить подопечных, то бишь и его самого, ведь это его стопроцентный проект. Мисима сам вырастил этих оглоедов и является их отцом-основателем. До Моховского Мисиме далеко: молод, не так образован, местами смешон, напыщен, как петух, но чертовски обаятелен. Он нравился мне всё сильнее. Моховского же никому не суждено переплюнуть.

Прослушав пять песен, Мисима выключил диск и обернулся.